И все-таки справедливости ради надо сказать, что уже к концу 1938 – началу 1939 года, после прихода Берии, работа аппарата ГУ ГБ несколько стабилизировалась. Была в этом его личная заинтересованность? Да, вне всяких сомнений. Он делал карьеру и нацеливал управляемый им наркомат на решение тех задач, которые должны были принести бонусы и ему лично. Но все-таки это было что-то в сравнении с гораздо более нелепой для такого ведомства «работой», которая велась до Берии.
Важнейшим направлением советской внешней разведки оставалась политическая разведка как способ раннего предупреждения руководства страны либо как его инструмент для создания режима наибольшего благоприятствования в решении той или иной внешнеполитической проблемы.
Наиболее сложной задачей в этот напряженный исторический период было утверждение на международном уровне государственных интересов Советского Союза. Но более того, у Сталина, а значит, и у всего руководства, появилось желание расширять границы СССР, разумеется, для упрочения мира и блага всего советского народа.
Другой, по сути диаметрально противоположной, задачей была необходимость избежать или на как можно более долгое время отсрочить войну и уж тем более избежать войны на два фронта.
Понятно, что при столь разнообразных намерениях роль советской разведки становилась исключительно важной. Оспаривать или критиковать намерения руководства тогда было не принято, поэтому 5-й отдел ГУГБ основную свою работу сосредотачивает на разведке в странах Европы (Германия, Англия, Франция, Польша, государства Балтии), и Азии, и Дальнего Востока (Китай, Синьцзян, Япония, Маньчжурия).
На дальневосточном направлении, налаженном еще в середине 30-х годов, масштабное сотрудничество СССР с различными силами в борющемся за свою независимость Китае привело к тому, что в 1938 году появилась реальная возможность заключения серьезного соглашения по сотрудничеству между советской разведкой и разведкой центрального правительства Китая, находившегося тогда в Чунцине. Берия посчитал это перспективным, и переговоры, начавшиеся еще в апреле 1938 года, интенсифицировались. С китайской стороны их вел Чжан Цзолин, начальник 2-го отдела Военного комитета. Китайцы предлагали довольно выгодные условия взаимообмена информацией. Так, например, они обязались поставлять материалы по белой эмиграции троцкистам и европейским резидентам, а также передавать японские шифровки для их дешифрования в СССР и последующего совместного использования. В обмен они просили создать на основе нашей Шанхайской резидентуры и нелегальной китайской сети специальную структуру для совместной работы против Японии.
Советская сторона пошла навстречу, так как это отвечало и ее государственным интересам. На основании достигнутых договоренностей было создано Объединенное бюро, состоящее из трех отделов.
Первый отдел: организация разведывательной сети и подготовка личного состава, оперативная техника.
Второй отдел: информационный.
Третий отдел: АХУ(административно-хозяйственный).
Общий бюджет определялся в 20 тысяч американских долларов и обеспечивался поровну договаривающимися сторонами.
Уже в конце 1938 – начале 1939 года совместная деятельность разведслужб СССР и Китая принесла свои плоды. Китайцы организовали сеть из семи нелегальных резидентур, действовавших активно в Ниися, Ханькоу, Тяньцзине, Гонконге, Пекине, Циндао и Цзинане.
Данные передавались при помощи портативного радиооборудования, предоставленного советской стороной. Работа в Китае была стратегически важной для советского правительства, так как Япония представляла собой значительную угрозу, особенно в условиях, когда западные границы СССР были оспариваемы, и вообще вероятность крупного военного столкновения с азиатским лидером была весьма нежелательной в тот период. Особую значимость результаты на китайском направлении приобрели в периоды пограничных конфликтов в районе озера Хасан в 1938 году и реки Халхин-Гол в 1939 году.
Как известно, в начальные периоды этих кампаний части первого сдерживания Красной армии вели себя не лучшим образом. Поэтому разведывательные данные, предоставленные по каналам Объединенного бюро и ряда других источников, были, что называется, на вес золота, командование частей Красной армии, особенно в ходе боев у Халхин-Гола, своевременно получало объемную системную информацию о численности японских войск, задействованных в операции, местах их дислокации, перемещениях, количестве и качестве боевой техники подвижного состава и даже в ряде случаев о планах ведения операций частями Квантунской армии.
Победа в пограничных столкновениях привела не только к отставке руководства всей Квантунской армии, но и смене правительства Японии, что позволило 13 апреля 1941 года подписать в Москве пакт о ненападении между СССР и Японией.
Данное соглашение трудно переоценить, так как японцы, по существу, выполнили в течение всей Великой Отечественной войны его условия, что существенно повлияло на общий ее исход.
Это был серьезный успех. Успех профессиональный – Берия оценил перспективу работы с китайцами. И более того, он мог указывать на тот факт, что эта удачная работа в азиатском направлении стала возможной благодаря тому, что со второй половины 1938 года 5-й закордонный отдел ГУ ГБ начинает восстанавливать свои позиции после предыдущих чисток.
На Западе ситуация развивалась по-другому. 24 августа 1939 года в 2 часа ночи в Кремле был подписан пакт о ненападении между Германией и Советским Союзом. Соглашение это, вне всяких сомнений, этапная точка в истории СССР. Помимо того, что данный документ обеспечивал решение стратегических задач, непосредственно стоявших перед государством в тот период времени, он нес в себе еще более важное значение – как подтверждали секретные протоколы, одна из ведущих держав мира признавала международные интересы Советского Союза.
То, что сейчас эту историю все кому не лень пытаются выставить как «преступный сговор» и прочее, – от лукавого. Не преступный сговор, а прагматичная дипломатия. И вопрос тут не в Чемберлене, трясшем соглашениями с тем же Гитлером. Тут логика «сам дурак» вообще не к месту.
Дело в том, что Пакт по всем параметрам был выгоден СССР, а его неподписание никаких очевидных выгод не сулило. И все. Политика к нормам морали не апеллирует, – и чего, спрашивается, рассуждать на эту тему? Это было выгодное, а значит, правильное решение, и исторически оно себя оправдало. И «стесняться этого соглашения» никакого резона нет. Сталин обставил Запад, который хотел, чтоб мы с немцами сразу вцепились друг другу в глотки, а они потом как раз бы подоспели к бранчу. Не вышло, пришлось попотеть всем.
Кстати, подготовка этого документа не была скоропалительной, как это иногда пытаются представить, а наоборот, носила весьма взвешенный и продуманный характер.
Зондаж немцев начался еще в апреле 1938 года через Финляндию, где резидентом был Б. А. Рыбкин. Миссия Рыбкина, инициированная Сталиным и находившаяся на постоянном контроле у Берии, заключалась в неофициальном выяснении позиций финского руководства относительно перенесения советско-финской границы у Ленинграда на компенсационных условиях, а заодно и разрешении передачи информации о советских предложениях финнами германской стороне, что должно было служить своеобразным приглашением немцев к диалогу на уже обозначенных предварительных условиях.
После подписания соглашения, которое можно считать серьезным успехом советской дипломатии, на Народный комиссариат внутренних дел и лично на наркома возлагалась совершенно особая ответственность по проведению в жизнь и реализации в полном объеме всех его статей.
Территории Прибалтийских государств и Западной Украины, отведенные в сферу влияния СССР, необходимо было еще советизировать, что в условиях сохранения, например, в Прибалтийских республиках своей государственности, значительного влияния националистических организаций и активного противодействия иностранных спецслужб было весьма сложным делом.
Понятно, что, подписывая Пакт, немцы никаких подарков нам не делали. Зона, признаваемая ими как сфера советского влияния, должна была стать ареной подковерной борьбы. Поэтому НКВД Берии, следуя решениям Центрального комитета партии и постановлениям СНК, и это следует подчеркнуть в деятельности спецслужб, направляющими всегда и во всем были указания ЦК, так вот, подчиняясь распоряжениям партии, наркомат утвердил детально спланированную программу работы в Прибалтийских государствах, где на первом месте стояли действия по нейтрализации немецких спецслужб в Латвии, Литве и Эстонии. Во-вторых, борьба с националистическими и профашистскими организациями. В-третьих, оперативная разработка политического руководства республик и видных общественных и культурных деятелей.
