Бенин был не просто городом, а столицей одного из могущественных государств Западной Африки с довольно развитым земледелием, ремеслами, с обширными торговыми связями. Теперь он главный город штата Бендел с населением около 200 тысяч человек. За последние годы тут появились кварталы новых домов, административные здания, различные промышленные предприятия.
Нынешний оба уже не обладает той властью, какую имели его предшественники, нет у него и былых обширных владений. Его обязанности сводятся в основном к разрешению различных гражданских споров. Но, как и прежние цари, следуя традиционным канонам, он ведет затворнический образ жизни и лишь изредка выходит из дворца к жителям города в дни культовых праздников.
— Какое отношение имеет все это к нашей поездке? — не вытерпел я, прервав рассказ Макети Зуру.
— Самое прямое, скоро в этом убедитесь.
Возвратился грузноватый придворный, которого звали Нгале Агвара, и повел нас к глиняному строению без окон в глубине двора.
Придворный распахнул дверь, зажег светильник на пальмовом масле и лишь после этого позвал нас к себе. Мы переступили порог и словно попали в сказочную сокровищницу. На деревянных полках выстроились не прикрытые никакими предохранительными стеклянными колпаками бронзовые скульптуры. Любой музей, несомненно, многое бы дал, чтобы стать обладателем этой коллекции.
— Фотографировать не разрешается, трогать ничего нельзя,— предупредил Нгале Агвара.— Что надо, я объясню...
Гуськом мы последовали за ним.
— Женская головка — это изображение принцессы,— начал наш придворный гид экскурсию, переходя от полки к полке.— На голове типичный африканский убор — высокая конусом шапочка с кисточками по бокам. Все это, разумеется, сделано из бронзы. Две большие головы — маски царей. Одну венчает плоская плетеная шапочка, вокруг шеи корралловые бусы — двадцать рядов. На другой — шапочка островерхая, шея, как шарфом, тоже обмотана бусами. Рядом на бронзовом барельефе — оба с двумя сановниками в длинных одеяниях, охраняемые стражей, — неторопливо рассказывал гид-придворный.— В правой руке царь держит короткий церемониальный меч — символ власти. На груди у него, как и у сановников, коралловые бусы — знак благородного происхождения...
Бронзового флейтиста пока не было, но во мне росла уверенность, что он где-то здесь и скоро я его увижу.
Характерные особенности масок напоминали бронзу Ифе, впечатления от которой были еще свежи в памяти. Я сказал об этом Нгале Агвара.
— Иначе и быть не может. Бенинцев бронзовому делу научил мастер из Ифе. Даже имя его известно — Игве-Ига. Литейщика где-то в году 1280-м прислали сюда по просьбе обы Огуолы...
Профессия литейщика была в Африке достаточно распространенной. В древнем Бенине бронзовых дел мастера попали в разряд привилегированных. Они жили в отведенном для них городском квартале, неподалеку от дворца обы, и работали под присмотром одного из царских вельмож. Приемы изготовления бронзовых скульптур держались в секрете, и за их разглашение литейщики платили головой.
— А как сейчас они работают, все так же замкнуто? — Я вспомнил, как Акпан Иро прикрыл свою работу при моем приходе в мастерскую.
— Приемы литья ныне ни для кого не секрет. Сами в этом можете убедиться. В Бенине улица есть — Игун, где издавна живут династии литейщиков. Сейчас процесс изготовления отливки широко известен и называется «метод потерянного воска»...
То, что я сумел понять из рассказа Нгале Агвара, в общих чертах выглядит так.
Сначала мастер лепит из глины модель. Несколько дней она сушится на солнце, пока не затвердеет. На эту заготовку наносится размягченный воск толщиной около сантиметра, после чего следует самая ответственная операция. Нагретым ножом литейщик выводит на воске необходимые рисунки и линии. Восковое изображение обмазывают толстым слоем глины, оставляя несколько отверстий. Когда оболочка высохнет (а это снова несколько дней ожидания), заготовку нагревают и вытапливают воск. В образовавшуюся между внутренним и внешним слоями глины полость заливают расплавленный металл. Через некоторое время обе «скорлупы» разбивают и приступают к чистовой отделке маски.
При таком способе создается лишь одна скульптура. Конечно, изготовить другое подобное изделие можно, но оно будет схоже с первым лишь в общих чертах, а не в деталях, поэтому каждая маска неповторима.
Бенинцы оказались смышлеными учениками. Они быстро научились не только делать портреты, но и пошли дальше своего учителя: взялись за изготовление барельефов со сложными композициями.
У человека всегда была естественная потребность обозначить каким-то образом свое пребывание на Земле. В Бенине до появления миссионеров не знали письменности. Все деяния правителей хранили в своей памяти специально выделенные на то люди. Но человеческая память, как известно, ненадежна: можно что-то подзабыть или напутать. Так бронза стала вечным материалом для фиксации тех или иных событий. Смерть царя, коронация его преемника, победа или поражение в военном сражении, сюжеты из жизни обы, вельмож, обряды в память предков, танцы, приезд неведомых белых людей (длиннобородых европейских купцов) — все это переносилось на металл. По бронзовым скульптурам, как по книге-летописи, можно проследить историю, многие стороны жизни.
— А вообще наша коллекция — лишь жалкие остатки былого,— вздохнул Нгале Агвара.— Бронзовых изделий, что имели цари Бенина, хватило бы не на один большой музей...
В конце XIX века Бенин начал утрачивать свое могущество. От империи одна за другой стали отделяться и ближние и дальние провинции. К внутренним бедам добавилась внешняя угроза. Англичане, которые к тому времени захватили немало районов в южной части Нигерии, решили сломить последний очаг сопротивления — Бенин. В феврале 1897 года английский экспедиционный отряд подверг осаде город. Его защитники упорно сопротивлялись, но не смогли устоять перед европейским оружием. Англичане подожгли Бенин, ворвались во дворец обы. В руки колонизаторов попало более двух с половиной тысяч художественных реликвий, которые были переправлены затем в Европу.
— Да еще каких! — насупился Нгале Агвара.— Один бронзовый флейтист чего стоит. На аукционе в Лондоне его продавали за 180 тысяч фунтов стерлингов...
До самых последних слов Нгале Агвара во мне теплилась надежда что еще шаг-другой и мы, наконец,, подойдем к полке с «музыкантом». И вот... Макети Зуру развел руками и вздохнул, сочувствуя мне.
Но все же я увидел бронзового флейтиста.
Месяцев через пять Макети Зуру заехал ко мне домой. Напустив на себя таинственный вид, он пригласил «кое-что посмотреть» здесь, в Лагосе. Я согласился, и минут через десять мы вошли в... национальный музей. Это был тот и не тот музей, который я посетил вскоре после приезда в Нигерию. То же серое двухэтажное здание в парке, те же застекленные витрины. И одновременно — все иное. В залах полно людей, в витринах — терракотовые маски культуры Нок, бронза Ифе, Бенина...
— Собирали по крупицам.— Макети Зуру не скрывал своего удовлетворения.— Кое-что раздобыли у себя. Часть экспонатов из своих фондов выделили музеи Джоса и Ифе. Обратились и к западным музеям. Попросили вернуть хотя бы часть бенинских масок, что были вывезены из страны. Кстати, флейтист наш нашелся.
— Где? — Я уже потерял всякую надежду его увидеть.
— В Париже, в Музее человека. Как он туда попал, не знаем.
Макети Зуру протянул мне толстый каталог с закладкой, который все это время не выпускал из рук. Я раскрыл отмеченную страницу с фотографией.
Безымянный ваятель создал настоящий шедевр. Выполненный в рост, бронзовый флейтист в расшитой узорами одежде, с двумя нитками коралловых бус на шее держал у припухших губ флейту. Выражение лица, вся его поза были настолько «живыми», что чудилось: еще мгновение, и польются звуки нежной мелодии.
— Западные музеи наотрез отказались вернуть Нигерии наши шедевры,— продолжил он свой рассказ.— Это вынудило нас пойти другим путем: купить часть древних нигерийских отливок на западных аукционах. Словом, наши древние изделия все же вернулись на родину...
К этому следует добавить небольшое пояснение.
Мир познакомился с древним искусством Нигерии в перевернутой последовательности: бронза Бенина — бронза Ифе — терракота Нок. Разбросанные по разным местам творения нигерийских мастеров не давали целостного представления о многовековой истории страны. Теперь в национальном музее все стало на свои места: терракота Нок — бронза Ифе — бронза Бенина-Страницы ранней биографии Нигерии заполнены еще не все: не найдены промежуточные звенья между культурой Нок и бронзой Ифе (разрыв по времени достигает тысячи лет). Но я уверен, что за этим дело не станет. В последние годы были обнаружены бронзовые предметы в Игбо-Укву, которые относят к IX веку, терракотовые скульптуры Ово XV века. Нигерийская земля продолжает открывать свои тайны.
