учила меня жизни? Почему мне нужно об этом забыть?
В воздухе повисает пауза, которая, чувствую, затягивается. Поднимаю взгляд на СонЁн, вижу её огорчённое лицо, обрамлённое красивыми волосами. Вспоминаю свои ощущения от прикосновения к ним…
В принципе… понятное дело, читать по бумажке – её заставил ЮСон. Может, даже специально так сделал, чтобы мне было обиднее. Ведь с СонЁн-ян у меня в группе, пожалуй, были самые дружеские отношения. И когда я за неё «фигачил» директора, – в тот момент прощение и произошло. Думать уже не о чем…
С поклоном, обеими руками, беру коробочку.
– Большое спасибо, СонЁн-сонбе за ваш подарок. Думаю, он будет долгие годы напоминать мне о нашем совместном времяпровождении.
Лицо сонбе озаряется радостной улыбкой, а мама и онни, слышу, – облегчённо выдыхают.
Да ладно, им можно было так не волноваться. Я тоже умею красиво говорить на восточный манер!
– Госпожа СонЁн, – пожалуйста, проходите в дом! – просит мама, по всей видимости решив, – раз переговоры увенчались успехом, то нужно это отметить.
– Простите, уважаемая госпожа ДжеМин, но у меня совсем немного времени. – отвечает та. – Мне нужно возвращаться в общежитие. И, госпожа, позвольте вас поблагодарить за вашу дочь. Она очень добрый и удивительно талантливый человек. Спасибо, что вы её так хорошо воспитали.
СонЁн низко кланяется маме. Та отвечает небольшим поклоном, как старшая.
– И вы, госпожа СунОк. – Выпрямившись, СонЁн поворачивается к онни. – Спасибо, за то, что у вас такая замечательная тонсен.
СонЁн и СунОк вежливо кланяются друг другу.
Ну прямо королевский приём! Этикет, поклоны, ритуальные фразы… А в Японии, наверное, будет ещё хлеще!
Время действия: двадцать четвёртое ноября
Место действия: «FAN Entertainment»
– Группа отреклась от меня. Вся страна это видела и слышала. Как мы теперь можем работать?
Сижу в кабинете директора БонСу. «Утро началось совсем не с кофе», как говорится в рекламе, а со странного предложения руководства агентства выступить вместе с «Короной». Ни малейшего желания работать с теми, кто так легко от меня отказался – совершенно не ощущаю, поэтому «отмазываюсь», используя любые предлоги. – Если беспокоишься о сохранении своего статуса, можешь принести извинения и вопрос, таким образом, будет закрыт. – говорит БонСу.
Извинения? Ещё чего!
– Госпожа директор! Вы долго жили в Америке и, похоже, по этой причине не совсем понимаете нюансы жизни местных аборигенов. Я беспокоюсь не за своё реноме, а за репутацию своих сонбе. Ведь им же придётся публично заявить, что они приняли мои извинения и согласны на совместные выступления. После этого – негодующие фаны немедленно обольют их дерьмом с головы до ног и начнут бойкотировать любые мероприятия, в которых будет участвовать «Корона». Вы действительно хотите подобного развития событий?
Секунд пять директор задумчиво смотрит на меня.
– Такое отношение не удивительно, если называть соотечественников «местными аборигенами». – произносит она.
– Ну, а кто они ещё такие? Вы для них – «банан», они для вас – «аборигены», всё честно.
– Я не использовала это слово! – категорически отказывается БонСу. – Это ты их так назвала. И если они для тебя – «аборигены», то откуда тогда приехала ты?
– А я никуда и не уезжала. Просто живу в другом месте, – в мире стихов и музыки. Иногда приподнимаю крышку, смотрю – «оп-па, всё ещё бегают!». Опускаю крышку обратно и возвращаюсь в свой уютный бункер…
С интересом смотрю на замешкавшуюся с ответом женщину.
– Да. – наконец, констатирует она. – С тобой сложно.
– Всем непросто. – вздохнув, соглашаюсь с её словами.
– ЮнМи, всё-таки я хочу, чтобы ты выступила вместе со своими сонбе.
– А я не хочу.
– Я буду настаивать. Ты сейчас в командировке и, по условию её прохождения, должна выполнять все приказы руководителей агентства.
– Тогда приказывайте. А с «Короной» сами разбирайтесь. Куда там в итоге грохнутся их лица, меня не интересует.
– То есть, – у тебя нет ни капли желания к сотрудничеству?
– Госпожа директор, о чём вы? Я подала в суд на агентство, мечтая расстаться с ним как можно скорее, а вы говорите о «сотрудничестве»?
– Всегда всё можно изменить.
Намёк на то, что заявление можно забрать? Ну уж дудки! Первое заседание судебного разбирательство вышло коротким. Судья оказался тем самым дедушкой, который вёл дело «о кошке» и мои адвокаты, на этом основании, заявили ему отвод. У меня теперь целых два адвоката из конторы, которую посоветовал ЧжуВон. Оплачиваю их из своего кармана, поэтому не считаю себя кому-то чем-то должным. Кстати, после последнего нашего разговора, старший ефрейтор больше не объявлялся. Чем-то занят. Скорее всего, – по девкам лазит. С новой медалькой оно наверняка сподручнее. Бабы, как рыбы на блесну, косяками валят на её блеск. Каззёёлл…
Ну так вот. Пусть первое заседание суда прошло без пользы, но я намерен ждать столько, сколько нужно, лишь бы оказаться на свободе.
– Не всё в жизни подлежит безоглядной замене, госпожа директор. Существуют базовые ценности, на которых всё, собственно, и держится. – вещаю я, стараясь при этом изобразить выражение лица в стиле «мудрый старец поучает».
– Это какие?
– Свобода, любовь, чувство благодарности… Много чего.
– Любовь – точно лишняя в твоём коротком списке.
Кажется, директорша под неё неудачно попала… Бывает…
– Как говорят, – «не попробуешь – не узнаешь», госпожа директор.
– Если слушать старших, то жизнь будет легче, поверь мне.
– В таком варианте это будет чужая жизнь, не моя.
– Похоже, Агдан не только hooligan, но и патологическая бунтарка… Однако уже нет времени что-нибудь менять. Ты выступишь со своими сонбе.
– Пишите приказ. – пожимаю я в ответ плечами. – Подошью его к командировочному удостоверению в качестве доказательства своей невиновности.
– Хорошо, будет тебе приказ. И… ЮнМи… Я обратила внимание, – ты практически не пользуешься косметикой. Сегодня даже губы не накрасила. Это какой-то месседж окружающим?
– Я и без этого, – достаточно красивая.
– Но можно достичь большего результата.
– Зачем мне горы трупов умерших от восхищения? Жизнь сама по себе полна трудностей, а так
