Обладателем таких стоптанных ботинок, как те, что красовались на письменном столе, мог быть только майор Виллис. Между ботинками стоял бешено крутящийся фен, гнавший ветер на раскрытую волосатую грудь и в страдальчески сморщенное лицо майора.
— Глядите-ка, — прогнусавил он, — Лэрри!
У майора была профессиональная болезнь канцелярских крыс, проведших долгие годы в тропиках, — насморк. Майору постоянно приходилось выходить из прохладного помещения, где работал кондиционер, в жару, и обратно.
— Привет, Чарли!
Ланкастер действительно рад был его видеть. Виллис всегда сидел не только на груде амуниции, но и на целой куче новостей, коими охотно делился и с Ланкастером.
— Что будешь пить, Лэрри? — спросил он.
— А сам?
Виллис провел по волосатому животу ладонью, показывая, что его сейчас стошнит от одних этих слов.
— С боровом? — спросил Ланкастер.
Виллис кивнул.
— Всю ночь. Всю ночь я должен был слушать трогательные рассказы его превосходительства Ванг Пао о его деточках. Сначала мы поговорили о четырех сыночках, которые живут в Бангкоке.
Потом о пяти ублюдках во Вьентьяне. И, конечно же, мы вспомнили Париж в связи с тем, что и там торчат его два наследника. Хорошая резервная линия, а? Отсюда он шлет золотишко во Вьентьян, оттуда в Бангкок и далее до Парижа. А когда красные шлепнут его по заднице окончательно, он прихватит все, что еще останется здесь, и сделает дяде Сэму ручкой...
Майор не стеснялся Ланкастера по многим причинам. Во-первых, они знали друг друга еще в Штатах. А здесь, где было полным-полно проходимцев и каждый думал только сам за себя, это кое-что значило. Во-вторых, именно Виллис, три года назад бывший еще капитаном, давал Ланкастеру последние инструкции на таиландской базе ЦРУ оперативного центра 333 в Удоне перед отлетом в Лаос. А в-третьих, все отчеты Ланкастера в последние два года шли в центр через майора Виллиса, который сопровождал их своими заключениями, как правило, показывая их перед отправкой Лэрри...
— А разве, когда мы подобрали четыре года назад этого Ванг Пао, он был иным? — сказал Ланкастер. — Когда в управлении было принято решение о создании наших частей, мы больше думали о Вьетнаме, Камбодже и Таиланде. Лаос был на последнем месте по ассигнованиям...
— Всю жизнь тебя интересуют только деньги.
— И не только это...
— Что же именно?
— Могу сказать, меня только что на этот счет вразумили в оперативном отделе штаба Ванг Пао. Пункт «эй» — ликвидация руководителей коммунистической стороны, пункт «би» — нарушение связи и коммуникаций противника, пункт «си» — операции по сковыванию возможно большего числа подразделений противника в ходе партизанской войны...
— Ты что, получил эту боевую задачу? — майор Виллис убрал ноги со стола. — Вот уж не думал, что она достанется тебе.
— Не далее как полчаса назад. Через неделю буду у тебя со всей своей бандой. Убит Фил Вербиски, и я — на его место...
— Ну, знаешь, после такой новости с тобой стоит выпить. Не уверен, что я долго еще смогу позволять себе такую роскошь... Я одел и вооружил пятнадцатитысячную армию Ванг Пао, я плачу ей исправно жалованье и даже передаю ей приказы сверху, но я не поручусь за то, что она обойдется с нами так же благородно. Скорее всего она разбежится, едва завидев красных, и ты, Лэрри, окажешься со своими мео глубоко в тылу у коммунистов.
— Но пока на это как будто не похоже. В конце концов все три его официальные жены сидят на месте, в резиденции.
— Не будь простаком, Лэрри, — сказал Виллис. — Жены для Ванг Пао служат только средством закрепить связь с наиболее влиятельными семьями мео. Любовью он занимается во многих местах, но только не дома. Этот человек лишен каких-либо чувств, кроме корысти и ненависти. У него нет морали, потому что он феодал, да к тому же наемный солдат, и чтит только силу. Я знаю точно, что Ванг Пао вспыльчив. Он убил однажды из-за пустяка сержанта-связиста. Но он готов проглотить и переварить любое дерьмо, если уверует, что это несет выгоду... Выгода... Он игрок, готовый на любую ставку, будь это его жены, братья или вообще пара миллионов его желтых соотечественников...
Разволновавшись, майор Виллис опрокинул в себя виски, предназначавшееся для Ланкастера.
— А, черт! — сказал он. — А вообще, Лэрри, плюнь... Пусть этот сукин сын Ванг Пао со своей бандой полковников делает политику. Лейтенанты и сержанты, которых мы учим щелкать затворами, ребята бедовые. В джунглях они как дома...
Когда они расставались, настроение у обоих было неважное, хотя майор после стаканчика виски почувствовал себя гораздо лучше.
В деревню Нон-Ку Ленард Ланкастер и Джим Уолш прибыли под вечер. Радист задыхался от резкой перемены высоты. Лэрри поймал себя на мысли, что ему приятно вновь ощущать запах лошадиного навоза и дыма, слышать хрюканье свиней и квохтанье кур. Он роздал две банки конфет детям, которые встретили его метров за двести от первых домов, и зашагал вдоль хижин в сторону дома вождя. Никто из мужчин не приветствовал его. Таков здешний обычай. Мео приходят и уходят, когда хотят, никому не отчитываясь, а Ланкастер теперь был для них мео.
— А, Лэрри, — только и сказал ему М"Нлу-жао. Он был выряжен в старую миссионерскую шляпу и китель со стоячим воротником, поверх которого был надет серебряный ошейник с пастями драконов на концах. Все его пять жен и три дочери были тут же. — Me Эа заждалась тебя...
Считалось, что малолетняя дочь вождя выйдет замуж за Ланкастера, как только подрастет. Уолш уставился на весь гарем, забыв поставить на землю ящик с рацией.
— Тебе привет от Ванг Пао, — сказал Ланкастер, расшнуровывая ботинки. — Он готовит большую войну поотив жителей долин.
— Сорок из каждой сотни мео уже погибли в этой войне. Скоро придется призывать тех, кто не оправдал своего появления на свет и еще не произвел потомства, — проворчал М"Нлу-жао.
— Я твой кровный брат. И я тоже собираюсь начать войну. Неужели ты не поможешь мне?
— Выпей-ка лучше, — сказал вождь, наливая Лэрри в грязную миску мартель. — Туман покрывает горы, и пора уже спать. Утром поговорим...
Всю ночь Ланкастер, несмотря на усталость, почти не сомкнул глаз. Он забылся под утро и проспал сеанс связи, на которую Уолш вышел один. Измученный с непривычки холодной ночью в горах, Джим, зевая во весь рот, принял радиограмму из Самтхонга и расшифровал ее. Майор Виллис сообщал, хотя и не имел на это права, что племена мео на таиландской территории восстали против правительства, которое раньше считали «отцом и матерью». Убиты три американских советника.
В течение дня Лэрри подбрасывал последние запасы виски то в один, то в другой дом в деревне. Уолш валялся на травке среди ребят и рассказывал, что через несколько дней придет конвой с подарками для них и карабинами для их отцов. Вечером подвыпившие мужчины передавали эту новость друг другу, собравшись у дома вождя. М"Нлу-жао молчал весь вечер и потом, подпираемый с обеих сторон женами, ушел в хижину. Когда «брат по крови» скрылся в темном зеве своего дома, Ланкастер сказал так, чтобы его слышали все:
— Чтобы пришел конвой, нужно отогнать от троп патрули Патет-Лао. Шаман По оказал мне, что могила его предка Лай Чау разворочена...
Утром три разведчика мео вышли из деревни в восточном направлении, где находились тропы Патет-Лао. Капитан спецчастей армии США Ленард Ланкастер смотрел, как они один за другим исчезают в зарослях бамбука. Три года тяжелой работы, кажется, не пропали даром. И только долговязая фигура Джима Уолша напоминала ему о страхе, который он испытал, прочитав телеграмму: «Племена мео на севере Таиланда вышли из-под влияния. Убито три советника».
С. Барсуков
Громкий финал «Тихой войны»
В Камбодже (так же как перед тем во Вьетнаме и Лаосе) провалилась не одна далеко нацеленная тайная операция ЦРУ. И тогда «эстафетная палочка» перешла от ведомства «плаща и кинжала» к пентагоновским воякам.
...В 6 часов тридцать минут утра 30 апреля 1970 года с военно-воздушной базы США в Таиланде в У-Тапао поднялись в воздух бомбардировщики Б-52. Целью их полета была камбоджийская провинция Кампонгтям, район «Рыболовный крючок», 67 миль к северо-западу от Сайгона.
В ночь с 30 апреля на 1 мая американские и сайгонские войска пересекли границу нейтральной Камбоджи, уничтожая на своем пути мужчин, женщин и детей, сжигая деревни и города.
Вот несколько сообщений корреспондентов западной прессы, очевидцев агрессии США в Камбодже. Их свидетельства подтверждают, что первой жертвой агрессии стало мирное население мирной страны.
Корреспондент Ассошиэйтед Пресс:
«Ударами американской авиации уничтожен камбоджийский город Мимот с его каучуковыми плантациями, которые еще неделю назад были самыми большими плантациями гевеи во всем Индокитае. Пылают деревни, и тысячи жителей бегут, спасая свои жизни. «Все это место взорвано»,— сказал мне пилот вертолета».
