в порядке. Наблюдаю. На самом деле, несмотря на то, что совсем не уделяю сыну внимания, я всегда наблюдаю за каждым его шагом. Только по камерам. Вживую не могу… Он пахнет Еленой, улыбается, как она, и мне хочется от этого выть и вгрызаться в собственные кулаки, чтобы заглушить боль.
Прикрываю глаза, но все равно через несколько минут открываю, пялясь в монитор.
Артем в своей комнате что-то усердно рисует, рыжая зараза развалился рядом на столе, лениво играя с фломастером.
Маша заглядывает в детскую, что-то говорит, улыбаясь, и убегает в свою комнату.
Несмотря на то, что в комнате няни тоже установлены камеры, я никогда ни за кем не наблюдал, если там нет моего ребенка. Камеры в комнате няни – больше для безопасности и проверки наемных работников на чистоплотность.
Но за Марией наблюдаю. На автомате, неосознанно, словно не принадлежу себе.
Вот она быстро стягивает с себя спортивный костюм, оставаясь в простом белом белье.
Белье самое обычное, но я ловлю себя на мысли, что вот это белье сексуальнее самого развратного. Есть скрытый эротизм именно в простоте.
Она расстегивает бюстгальтер, отбрасывая его в сторону, обнажая упругую грудь. Хорошие формы, молодое тело, кровь с молоком. Сейчас Маша одна, не пытается кому-то понравиться или закрыться, она естественная. Но даже наедине с собой в ней много женского, утонченного и соблазнительного.
Маша наклоняется к бумажному пакету за новыми вещами, демонстрируя мне свои бедра. Вчера я все прекрасно рассмотрел, потрогал, смял, попробовал на вкус, но все равно мое голодное тело реагирует. И весь контроль опять летит к черту.
Бля...
Закрываю глаза.
Оденься уже, девочка.
Мне придушить тебя хочется сейчас за свои животные желания.
Ты же не согласишься на простой секс без всей этой ванили, без обязательств и чувств?
Нет, конечно, нет...
Глава 17
Мария
Очередное утро дается тяжело.
Всё вроде как прежде, но легкость во мне испарилась. Даже когда здесь присутствовала Ведьма, стены этого особняка на меня так не давили.
Я не видела Роберта, но чувствую, что он дома. Я научилась чутко улавливать его запах и определённую мужскую тяжёлую ауру. Никак не могу избавиться от неловкости. Когда после фееричного секса тебе заявляют, что это разовая история, чувствуешь себя неуместной. И насколько бы ни нравился мужчина, сталкиваться с ним не хочется. Потому что обидно, да и парадоксально стыдно. Даже любимая женщина после первой близости ощущает неловкость. Задача мужчины – снять эту неловкость. Роберт с задачей не справился...
Взбиваю яйца на омлет, посматривая в окно. Да, Роберт дома. Я не ошиблась. Его машина стоит во дворе.
Нагулялся вчера с обладательницей шикарного букета из белых лилий?
Вот ему самому перед своей женщиной не стыдно за нашу спонтанную связь?
Накрывает едким разочарованием.
Мне казалось, он не такой.
Хотя что я о нем знаю? Нафантазировала себе образ настоящего мужчины, на него и запала. А Роберт не тот...
Тема кормит кота. Краем глаза замечаю, как мальчишка нюхает горстку сухого корма, присматривается к нему, а потом тянет в рот.
— Артем! Не надо! — подлетаю к пацану. — Это невкусно.
Мальчик замирает, виновато опуская глаза.
— То, что едят кошки, людям нельзя.
Артем кивает, всыпая корм назад в пачку.
— А хочешь сегодня испечем меловые печенья? Они очень вкусные и так же хрустят.
Пацан кивает.
— Вот и договорились. Ты чай будешь или какао?
Кивает, улыбаясь.
— Какао?
Снова кивает.
Мальчишка убегает в гостиную, а я продолжаю готовить. Слышу шаги в коридоре, явно не детские, а потом раздается стук пальцев о дверь. Оборачиваюсь. Выдыхаю. Это Иван.
— Привет, котёнок, — хитро ухмыляется, облокачиваясь на дверной косяк, рассматривая меня. Ванечка у нас, как всегда, на стиле – в черной джинсовой рубашке с высоким воротником, которая расписана белыми надписями. Виски выбрил, челку уложил. Красавчик.
Вот что бы мне в этого зайчонка не влюбиться?
Но нет же.
Подавай взрослого бездушного мужчину.
Вот не дура ли?
— Приветик, зайчонок, — тоже улыбаюсь. — Кофе хочешь?
— Я бы и от бутерброда не отказался, не успел позавтракать. Проспал, — сообщает он мне.
— Кофе сам сделай, — указываю ему на кофемашину, выливая омлет на сковородку.
Ванечка без стеснения берет чашку, подставляя под рожок кофемашины. Пока ждет свой напиток, как бы невзначай ловит мой локон в хвосте, наматывая на палец.
— Ну ты хоть скучала?
— А то! Очень, — шучу я. Уворачиваюсь от его наглых рук, закрываю омлет. Достаю из холодильника ветчину, сыр, кидаю хлеб в тостер. Ванечка внимательно наблюдает. Мне, как девочке, понятны его посылы, и, конечно, приятно внимание.
Каждой женщине приятно внимание мужчины, даже если между ними ничего не будет.
— Список покупок на подоконнике, — указываю ему на листок. — И нужно заехать в химчистку, забрать куртку Темы, талон там же.
— Слушаюсь, моя госпожа, — смеется, отпивая свой кофе, берет список, читает. — Темыч, привет.
Дает пять мальчишке, который садится за стол.
Доделываю бутерброд, отдаю Ванечке, принимаясь выкладывать омлет для Артема.
— Чувствую себя глубоко женатым, — выдает Ванечка.
— Чего это?
— Кофе по утрам. Кухня. Бутерброд от красивой девушки, список продуктов, ребенок... — играет бровями. — Мечта.
— Только кухня и ребенок мои, — вдруг раздается хриплый голос Роберта Станиславовича.
Оборачиваюсь. Мужчина проходит на кухню, осматривая нас холодным, высокомерным взглядом.
— Доброе утро, — Ванечка давится кофе. — Это я так образно, пошутил... — пытается отмазаться.
Упс. Поджимаю губы, отворачиваясь,
