— Вот он, «мороз»-то.— Мастер вынул из-за стола лист тонкой жести и, положив перед собой, провел по нему жилистыми, с бурыми пятнами старых ожогов руками. — Вся хитрость в приготовлении «царской водки» — смеси азотной и соляной кислот с добавлением соли и масляного лака, а также зеленой или желтой краски. Этим составом и покрываю вот такой лист жести. Никогда не пользуюсь кистью — только сухой заячьей лапкой. Любую кисть «царская водка» разъедает, а лапку никогда, да и рисунок получается более искусный. Потом нагреваю лист на открытом огне, брызгаю на горячую жесть холодной водой и появившийся рисунок закрепляю содовой водой. Когда лист остынет, покрываю его лаком.
Борис Александрович приносит другой лист жести, протравленный, и я вижу на нем что-то вроде зарослей папоротника. Кружевные листья, переплетаясь, переливаются всеми цветами радуги
— Вы добивались именно такого узора?
— Ну что вы! Каждый раз, берясь за жесть, я еще не знаю, что получится. Иногда возникает мелкий рисунок, но чаще покрупнее, видимо, это зависит и от фактуры самого металла… Однако узор проявить — это еще полдела,— продолжает Холмогоров.— Как вот старинный замок с музыкой сделать? Тут тоже пришлось повозиться. И помогла мне одна старая шкатулка...
Мастер снял с полки потемневший от времени небольшой ларчик, украшенный просечным кружевом из тонкого листового железа. Кое-где между ленточками еще можно было разглядеть снежинки «мороза».
— Этой вещи больше ста лет,— сказал он. — Жаль, конечно, но пришлось ее разобрать, чтобы понять секрет.
Для того чтобы шкатулка играла, Холмогоров, как и старые мастера, делает «музыку» из тонюсеньких колесиков с небольшими зазубринками и размещает их в замочной скважине. Сам он скромно считает, что этот «инструмент» построен по образцу детской музыкальной игрушки. Стенки ларчика, как и в старину, двойные, а в зазоры мастер кладет несколько медных монет. Они нужны для благозвучия.
В заключение стоит заметить, что простые шкатулки с устюжским «морозом» теперь можно купить в художественных салонах. А вот изделия с секретными замками и музыкой по-прежнему делает только один Борис Александрович Холмогоров.
Е. Фролова, наш спец. корр. Великий Устюг — Москва
В тупике. Маи Шевалль и Пер Вале
На третьем этаже Кристианссона и Кванта встретил Колльберг. Он хмуро кивнул им, потом открыл одну дверь и сказал:
— Гюнвальд, пришли те два типа из Сольны.
— Пусть зайдут,— послышался голос из комнаты.
Они зашли и сели. Гюнвальд Ларссон критически оглядел их. Оба полицейских чувствовали, что их ожидает неприятный разговор.
Гюнвальд Ларссон минуту помолчал. Потом спросил:
— Давно вы работаете в полиции?
— Восемь лет,— ответил Квант.
— Вы умеете читать?
— Конечно,— ответил Кристианссон. — Тогда читайте.— Гюнвальд Ларссон подвинул бумажку по столу.
— Вы понимаете, что там написано? Или вам пояснить?
Кристианссон покачал головой.
— Я все же поясню,— сказал Гюнвальд Ларссон.— Это предварительный рапорт обследования места преступления. Из него следует, что две личности, которые носят сорок шестой размер обуви, оставили там после себя сотни отпечатков йог по всему автобусу, и наверху и внизу. Кто, по-вашему, те две личности?
Ответа не последовало.
— Чтоб вам было понятнее, добавлю: несколько минут назад я разговаривал с экспертом лаборатории, и он сказал, что на месте преступления словно целый день резвилось стадо гиппопотамов.
У Кванта лопнуло терпение, и он злым взглядом уставился на Ларссона.
— Вот только гиппопотамы не носят оружия,— мягко продолжал дальше Гюнвальд Ларссон.— А между тем в автобусе кто-то стрелял из вальтера калибра семь и шестьдесят пять сотых миллиметра, а если говорить точнее, стрелял с передней лестницы вверх. Кто, по-вашему, там стрелял?
— Мы,— сказал Кристианссон.— Вернее, я.
— Неужели? А зачем?
— То был предостерегающий выстрел,— ответил Квант.
— Для кого?
— Мы думали, что убийца может прятаться в автобусе на втором этаже,— сказал Кристианссон.
— Но там же никого не было! Вы добились только одного: напрочь стерли все следы в этом проклятом автобусе! Не говорю о следах на улице! И чего было еще толочься возле трупов?
— Чтоб посмотреть, нет ли там живых,— пояснил Кристианссон.
Открылась дверь, и вошел Мартин Бек. Кристианссон сразу поднялся, а за ним и Квант.
Мартин Бек кивнул им и вопросительно посмотрел на Гюнвальда Ларссона.
— Это ты так кричишь? Ругань теперь не поможет.
— Поможет,— ответил Гюнвальд Ларссон.— Это конструктивная ругань.
— Конструктивная?
— Конечно, потому что эти два олуха... Эти двое коллег — наши единственные свидетели. Вы слышите? Когда вы прибыли на место преступления?
— В одиннадцать часов тринадцать минут,— сказал Квант.
— А я сидел именно здесь, где сижу сейчас,— сказал Гюнвальд Ларссон.— Мне позвонили в восемнадцать минут двенадцатого. Даже если учтем, что вы возились с радио полминуты и что радиостанция, пока связалась со мною, затратила пятнадцать секунд, все равно остается больше четырех минут. Что вы делали все это время?
— Да...— начал Квант.
— Конечно, вы носились вокруг как зачумленные крысы"
— Не вижу в твоих словах ничего конструктивного,— начал Мартин Бек, но Гюнвальд Ларссон перебил его:
— Погоди. Эти болваны, на протяжении четырех минут уничтожавшие следы на месте преступления, все-таки в самом деле прибыли в тринадцать минут двенадцатого. И не по собственной воле, а поскольку им сообщил о несчастье человек, имени которого они, видите ли, не записали, и мы б его, наверное, не нашли, если бы он сам любезно не пришел сегодня к нам. Ну, так когда вы увидели человека с собакой?
— Приблизительно за две минуты до того, как мы подъехали к автобусу,— сказал Кристианссон, глядя на свои ботинки.
— Выходит, что вы узнали о несчастье в десять или одиннадцать минут двенадцатого. На каком расстоянии от автобуса остановил вас тот человек?
— Приблизительно метров за триста,— сказал Квант.
— Сходится,— сказал Гюнвальд Ларссон.— А поскольку тому человеку семьдесят лет и он тащил за собой больную таксу...
— Я наконец начинаю понимать твою мысль,— сказал Мартин Бек.
— Так вот. Я велел старику пробежать это расстояние. С собакой и при всем параде. Он пробежал его три раза. Выходит, что человек увидел остановившийся автобус не позже седьмой минуты двенадцатого. А мы знаем почти точно, что убийство произошло минуты за три-четыре перед тем.
— Откуда вы знаете? — в один голос спросили Кристианссон и Квант.
— Это вас не касается,— молвил Гюнвальд Ларссон.
— По часам следователя Стенстрёма,— пояснил Мартин Бек.— Одна пуля разбила корпус его часов, и согласно экспертизе они сразу остановились. Они показывали три минуты и тридцать семь секунд двенадцатого. Стенстрём был очень пунктуален. А это означает, что его часы шли точно. Давай дальше, Гюнвальд.
— Свидетель шел по Норрбаккагатан от Карлбергсвеген. Автобус обогнал его в начале улицы. Он затратил около пяти минут, чтобы дойти до конца улицы. Автобус преодолел это расстояние приблизительно за сорок пять секунд. На улице человек не встретил никого. Дойдя до угла, он увидел остановившийся автобус на другой стороне улицы.
— Ну и что из этого? — молвил Квант.
— Помолчи,— сказал Гюнвальд Ларссон.— Свидетель не заметил, что окна разбиты, на что не обратили внимания и эти два феномена, когда наконец доползли туда. Зато заметил, что передняя дверь открыта. Свидетель подумал, что произошел какой-то несчастный случай, и поспешил за помощью. Он очень хорошо рассчитал, что быстрее дойдет до конечной остановки, чем сможет выбраться назад на Норрбаккагатан, в гору, и помчался по Норра Сташунсгатан, в южном направлении.
— Почему? — спросил Мартин Бек.
— Потому что надеялся застать на конечной остановке еще один автобус. Автобуса там не было. Но, к несчастью, он встретил полицейскую машину.
Гюнвальд Ларссон окинул Кристианссона и Кванта убийственным взглядом.
— Встретил радиопатруль из Сольны, который свернул за границу своего района на расстояние брошенного камня. Ну так сколько вы стояли с заведенным мотором, переехав передними колесами через границу города?
— Три минуты,— ответил Квант.
— Скорее четыре или пять,— поправил его Кристианссон.
— И видели кого-нибудь на улице?
— Нет,— ответил Кристианссон.— Никого не видели, пока не появился человек с собакой.
— Таким образом, это свидетельствует, что убийца не мог убежать ни по Норра Сташунсгатан, ни на юг, по Норрбаккагатан. Если отбросить, что он прошмыгнул на подворье товарного склада, то остается одна возможность — Норра Сташунсгатан в противоположном направлении.
