Тут-то Колон понял, чем вызвано недовольство команды. Предыдущий опыт не мог подсказать ему нужного ответа, снова пришлось импровизировать. И на этот раз он ловко вышел из положения, найдя столь логичное объяснение, что ни у кого не осталось сомнений в его правоте.
— Господи, дай мне терпения с этими недоумками, — он возвел очи горе.— Ну почему я должен растолковывать вам простые истины? Бели на одной параллели дует восточный ветер, есть и другая параллель, на которой ветер дует с запада. То есть один поток воздуха уравновешивается встречным. На второй параллели мы и вернемся. Но лишь после того, как достигнем Индии. И больше я ничего не хочу об этом слышать.
С тал Колон оставил их, спустившись в каюту в сопровождении Аранды. Прежде чем он затворил дверь, до него донесся голос Хименеса: «Ну, сеньор Ирес, кто из нас жестянщик? Кто лучше знает океан и его повадки?»
В каюте Колон сел за стол и склонился над листком бумаги. Он взял за правило вместе с картами посылать Мартину Алонсо короткие записки, информируя того о трудностях, с которыми приходилось сталкиваться, и принятых решениях. Впрочем, на других кораблях плавание проходило более мирно. Пинсонам с матросами повезло больше. Удивляться этому не приходилось, потому что большинство плавало с Мартином Алонсо и Висенте раньше и полностью доверяло своим капитанам.
—, На этот раз пронесло, адмирал, — заметил Аранда. — К счастью, вы смогли рассеять их страхи.
— Да, повезло. Удачная догадка.
— Догадка? Параллель с восточным ветром—догадка? Колон поднял голову, улыбнулся.
— Она же не противоречит логике.
— Понятно,— Аранда задумался. Брови его сошлись у переносицы.— А ваша Индия — тоже догадка?
Колон пристально посмотрел на него.
— Точные математические расчеты вернее любой догадки, Васко.
— Вы успокоили меня. На мгновение у меня возникла мысль, а не авантюра ли это плавание, как говорят между собой матросы.
— Землю мы найдем наверняка. Я лишь не могу гарантировать, что там будет много золота. Но откуда такие сомнения?
Аранда показал на карту, все еще лежавшую на столе. Колон проследил за его взглядом, потом вопросительно глянул на Аранду.
— Я не шпион,— твердо заявил тот. — Я увидел это случайно. Наше сегодняшнее местоположение в пятидесяти лигах западнее вашего Сипангу.
— Совершенно верно. Но так ли велика ошибка в пятьдесят лиг в подобных расчетах?
— Мы, однако, не достигли Сипангу, но это, возможно, и неважно. Куда важнее наше местоположение, отмеченное вами на карте Пинсона. Вы обманываете его, как обманули матросов с восточным ветром.
Колон вздохнул, потом чуть улыбнулся.
— Разве у меня есть выбор? Если я хочу достичь цели, то должен в зародыше подавлять все сомнения. Но в главном, Васко, я не обманываю. Я знаю, что впереди лежит земля. В этом я абсолютно уверен.
Их взгляды встретились. И Аранда заговорил после долгой паузы.
— Простите меня. Я вам верю и никогда не раскаюсь в том, что поплыл с вами, какие бы неожиданности ни ждали нас впереди.
— Раскаиваться вам не придется, Васко, — и Колон вновь начал писать.
Когда Аранда ушел, унося письмо и карту, чтобы отправить их Пинсону, Колон, оставшись один, глубоко задумался. Прошел ровно месяц после отплытия с Гомеры. Каравеллы покрыли расстояние, на пятьдесят лиг превосходящее расчетное до побережья Сипангу. И отмахнуться от такой ошибки он не мог, хотя и уверил Аранду, что это сущий пустяк. Наоборот, отсутствие Сипангу все более тревожило его.
Не далее как утром Мартин Алонсо, обратив внимание на направление полета птиц, предложил изменить курс и идти на юго-запад. Колон отказался, чтобы не давать команде повода усомниться в том, что он знает, куда плывет.
Поздним вечером, расхаживая по юту, размышляя над тем, а не проплыли ли они мимо Сипангу, он вновь услышал, как пролетели над кораблем птицы, все в том же юго-западном направлении.
Коса, выйдя из носового кубрика, увидел его и поднялся на шканцы.
— Птицы, адмирал. Всю ночь я слышал, как они летели на юг.
— И что из этого?
— Птицы маленькие. Такие живут на суше. Они летели к земле. На юг.
— Возможно, там есть земля, но не та, которую я ищу. Моя земля лежит впереди.
Коса открыл было рот, чтобы возразить, но промолчал, встретив суровый взгляд Колона. А потом избрал обходной путь, выводя себя из-под возможного удара.
— На это обратили внимание и матросы.
— Пусть они не испытывают мое терпение, а не то, клянусь святым Фердинандом, я вздерну одного-двух на рее для острастки других. Проследите, чтобы все узнали об этом. Их непослушание у меня как кость в горле.
— Вы навлекаете на себя беду, адмирал,— предупредил его штурман.
— Иногда это лучший способ избежать ее.
Коса ушел, что-то бормоча в рыжеватую бороду, а Колон отправился завтракать. Соленая рыба пахла тухлятиной, сухари — плесенью, и он смог проглотить их, лишь обильно запивая вином. А потом, утомленный ночным бдением, лег на кровать и заснул.
Пока он спал, мятеж на корабле вспыхнул с новой силой. Искрой послужило предупреждение адмирала, переданное Косой, и зачинщиком вновь стал Ирес.
— Повесят одного или двух из нас, а? — Ирес презрительно плюнул. — Что ж, это будет благодеянием для повешенных. Сократит агонию, на которую обречены остальные. Потому что никто из нас не увидит дома, если мы не остановим его.
Он стоял босиком, сложив руки на груди, лицо его пылало. Обращался он к полудюжине матросов, сидевших на палубе. Гомес за его спиной подпирал плечом переборку.
— Клянусь Богом, Гильерм, я полностью согласен с тобой, — процедил он.
— Разве есть на борту хоть один дурак, кто думает иначе?— продолжал Ирес. — Этот мерзавец, этот лунатик готов пожертвовать своей никчемной жизнью ради славы. Его жизнь принадлежит ему, и он может распоряжаться ею как заблагорассудится. Но почему он распоряжается нашими жизнями? Почему мы должны плыть в ад через бескрайний океан, в поисках земли, которая существует только в его воспаленном мозгу? Нужно развернуть корабль и плыть обратно.
— Не поздно ли? — засомневался Гомес.— Продовольствия на обратный путь не хватит.
— Придется есть меньше. Лучше пустой желудок, чем смерть.
Пожилой моряк по фамилии Ниевес, сидящий перед Иресом, кивнул:
— Клянусь Богом, я полностью с тобой согласен. Но как нас встретят в Испании? Я достаточно долго пожил на свете, чтобы знать, как поступают с бунтовщиками, правы они или нет, — и он покачал седой головой: — Бунт карается смертью. Нас всех повесят, и не следует забывать об этом.
— А разве он не угрожает повесить некоторых из нас? — воскликнул кто-то из сидящих вокруг.
Гомес приблизился к матросам. Наклонился. Снизил голос до шепота:
— Есть другой путь. Более простой. Если ночью, выйдя на ют, этот Иона упадет за борт, что остается нам, как не возвращаться домой? Пинсоны не решатся идти вперед, если исчезнет тот единственный человек, который вроде бы знает, куда мы плывем.
В упавшей на шкафут тишине все лица повернулись к Гомесу. В глазах некоторых мелькнул страх. Но не в глазах Иреса. Тот хлопнул себя по ляжке.
— Чаша воды для страждущих в аду. Вот что принес ты нам, идальго.
Аранда, спускавшийся с бака, услышал эти слова. А последовавшее за ними молчание усилило его подозрения. Он подошел к матросам.
— Что это за чаша воды?
Матросы потупились, но Гомес тут же нашелся с ответом.
— Я подбодрил их, выразив уверенность, что к воскресению мы будем на берегу. Возможно, услышим мессу.
— Да, да, сеньор,— поддакнул Ирес. — Его слова приободрили нас.
Тут уж у Аранды пропали последние сомнения в том, что Гомес лжет.
— Тем более нет причин бездельничать, когда вокруг полно грязи. Берите ведра и швабры и вымойте всю палубу.
И ушел, оставив их заниматься порученным делом. С Колоном он смог поговорить лишь несколько часов спустя.
— Адмирал, на корабле что-то готовится.
— То же мне сказал и Коса, — холодно ответил Колон.
— Не знаю, можно ли полностью доверять ему.
— Что? Ну ладно, ладно. Пусть нарыв прорвется, тогда его легче лечить.
Однако Аранда полагал, что к возникшей угрозе следует отнестись более серьезно:
— Боюсь, что на этот раз обойтись разговорами не удастся. Ирес спелся с Гомесом, и они собрали вокруг себя шайку головорезов. Отдайте приказ, адмирал, и я закую этих двоих в кандалы и брошу в трюм, прежде чем начнется бунт.
Колон задумчиво потер подбородок.
— Для такого приказа нужны веские основания. Не просто подозрения.
Аранда рассмеялся.
— Основания будут. В их теперешнем состоянии достаточно искры, чтобы они вспыхнули. Я могу поручить Иресу работу юнги — вымыть матросский кубрик. Или приказать Гомесу драить палубу. А потом закую в кандалы за неподчинение приказу.
