Чарли собирается уходить, она подняла голову:
— Возьми с собой собаку. В городе неспокойно.
Мальчик уже собирался спросить ее, какую собаку она имеет в виду, когда раздался звонок в дверь, и, побежав открывать, Чарли обнаружил на пороге Бенджамина Брауна и Спринтера Боба.
— Удивительно, — сказал Чарли, — она узнала о твоем приходе раньше меня.
Бен ничего не понял:
— Ты в порядке?
Чарли с трудом проглотил застрявший в горле последний кусок булочки:
— Я как раз собирался в Книжный магазин. Составишь мне компанию?
— У меня внезапно появилось ощущение, что тебе нужна моя помощь, именно поэтому я и пришел.
Эмма вышла в прихожую вслед за Чарли, они быстро накинули куртки и шарфы и присоединились к Бенджамину.
Ребята направились вверх по улице Филберта, а перед ними, радостно виляя хвостом, бежал Спринтер Боб.
— Вы заметили, — спросил Бен, — как мало стало машин?
— И людей, — ответил Чарли.
Выходя из школьного автобуса, он не обратил внимания на то, как опустела улица, потому что думал об обеде, и только сейчас увидел большие промежутки между машинами, которые обычно были припаркованы бампер к бамперу вдоль всей дороги:
— Куда все подевались?
— Это из-за тумана, — сказал Бенджамин, — по радио сообщили, что он будет таким густым и непроницаемым, что на дорогах станет опасно для транспорта и пешеходов. Наши соседи справа и слева уже уехали, но мы остаемся. Папа сказал — если все люди покинут город, у злодеев будут развязаны руки.
— Зачем им свободные руки? — спросила Эмма.
Бенджамин пожал плечами:
— Полагаю, для грабежа и мародерства.
Это звучало слишком по-средневековому. Чарли никогда не слышал о таком густом тумане, сквозь который невозможно пройти или проехать. Должен быть хотя бы один аварийный путь в город и обратно. Он с облегчением увидел полицейскую машину, проезжавшую по пустынной Главной улице.
Когда ребята подходили к Соборной площади, до них донеслись обрывки музыки. Она становилась все громче по мере приближения к улице Пимини. Похоже, там устроили праздник, веселье было в самом разгаре. Люди танцевали посреди дороги, а группа музыкантов в бархатных пальто и высоких шляпах, напоминавших печные трубы, наигрывала дикие джиги и польки.
Одни неистово водили смычками по струнам маленьких скрипок, издававших визгливые звуки, кто-то с грохотом бил в барабан, другие играли на флейтах, украшенных разноцветными лентами, которые развевались в воздухе, когда музыканты раскачивались в такт ритму и стучали по земле своими остроносыми сапогами.
Чарли и Бенджамин с открытыми ртами наблюдали за происходящим: движения танцующих становились все более порывистыми и дикими, они напоминали беснующихся демонов.
Вечеринку нарушил громкий лай Спринтера Боба, все головы повернулись в их сторону. Лица танцоров исказились от лютой злобы.
Эмма схватила Чарли за рукав:
— Бежим отсюда, быстрее!
Они кинулись со всех ног к Книжному магазину.
Танкред расставлял книги, которые покупатели Мисс Инглдью вытащили с полок в течение дня, но не купили. Был конец недели, и Мисс Инглдью, стоя за кассой, подводила итоговый баланс.
Эмма сбежала вниз по ступенькам:
— Танкред, ты в безопасности! Я слышала про твои усы и обо всем остальном.
— Теперь они знают, что я жив, так что больше нет смысла скрываться, — его улыбка предназначалась только Эмме.
— Где...? — Чарли оглядел магазин.
— Дагберт? — вздохнула Мисс Инглдью, — бедняжка так устал, что я устроила его на диване в комнате Эммы, чтобы он немного вздремнул.
— О! — Эмма не знала, как реагировать — положительно или отрицательно.
Занавеска за прилавком угрожающе встрепенулась, и Спринтер Боб на всякий случай оскалил зубы и зарычал, когда оттуда появилась Миссис Кэттл.
— А, Чарли, вот ты где, — сказала она, — тебе лучше подняться наверх и поговорить с этим бедным мальчиком. Он в таком плачевном состоянии.
— Бедным? — возмутилась Эмма, — Вовсе он не бедный. Дагберт пытался утопить Танкреда.
— Теперь он кажется довольно безобидным, — сказал Танкред, завершая расстановку книг. Он повернулся к остальным, — я думаю, он изменился в лучшую сторону. От него даже перестало пахнуть рыбой.
— Поговори с ним, Чарли, — снова обратилась к мальчику Миссис Кэттл, — постарайся его успокоить. Обстановка в городе обостряется с каждым часом. В этой тяжелой ситуации нам понадобятся все свободные руки, и чем больше их будет, тем лучше.
— Забавная постановка вопроса: успокоить Дагберта и привлечь его на борьбу со злом, — подумал Чарли, обходя витрину и отодвигая занавеску.
Он удивился, увидев Дагберта стоявшим на другом конце гостиной. Мальчик сжимал в руках стеклянный шарик и выглядел, как напуганный и измученный ребенок. Его лицо озарила слабая улыбка:
— Меня разбудил собачий лай. Танкред жив, я думал, что вижу призрак. Что они собираются со мной сделать?
Чарли сделал несколько шагов вперед:
— Они не сделают ничего плохого. Здесь ты в безопасности. Танкред не утонул. Он простил тебя. Нет смысла злиться на того, кого больше нет.
В сине-зеленых глазах Дагберта замелькала паника:
— Но я же существую.
— Конечно, — твердо сказал Чарли, — но того другого подлого эгоистичного мальчика — утопителя, которым ты был, больше нет. Так?
Дагберт снова и снова крутил в руках маленький Морской Глобус:
— Похоже, он исчез. Теперь я не боюсь, что моя жизнь закончится по желанию моего отца.
Он перевернул шарик и смотрел, как внутри него переливается серебристая пена и стекает сверху вниз сверкающими каплями дождя. Затем перевел взгляд на Чарли и беззаботно улыбнулся.
— Теперь ты один из нас, Даг. В городе оживает древнее зло. Когда придет время, нам понадобится твоя помощь.
В гостиную тихонько вошла Миссис Кэттл, за ней последовали Эмма и Мисс Инглдью, Бенджамин, Спринтер Боб. Последним появился Танкред.
Они расселись кто куда и, стараясь держаться в тени, незаметно наблюдали за Дагбертом, пытаясь понять, как на него подействовали слова Чарли. Спринтер Боб, чувствуя серьезность ситуации, ни разу не залаял.
— Вы, наверное, заметили, что половина жителей уехала,
