Потому что при моих текущих физических кондициях толку с них будет не много. Ноги мои, как у всякого нормального нетренированного человека, должны быть гораздо сильнее рук. Раз я занимаюсь танцами на регулярной основе, то с «растяжкой» проблем, гипотетически, нет. Поэтому упор в занятиях будет сделан на дрыганье нижними конечностями. Плюс «ногомашество», в женском исполнении, выглядит зрелищней.
Далее я продемонстрировал, что на самом деле у меня с растяжкой, получил скупое одобрение, а потом, с перерывами, до самого конца занятия махал ногами, иногда задирая их выше головы, Как говорится – «ох, чё ж я маленьким не сдох»? С такими тренировками в страуса превратиться недолго…
Сейчас, по причине усталости, меланхолично двигаю челюстью, пережёвывая пищу и пытаюсь вспомнить какую-то упущенную песню «T-ara». Список их песен составил, но прямо копчиком чувствую – что-то потерял. Что-то хорошее, но вот что – никак не вспомню.
(там же. Взгляд со стороны)
Кто-то из ужинающих проявляет неловкость и роняет на пол одну из металлических палочек для еды, которая упав, со звоном катится по полу. ЮнМи, до этого утомлённо-расслаблено сидевшая за столом, внезапно выпрямляется и, вытянув шею, смотрит в сторону звука, пока тот не затихает. Посидев так пару секунд, она обмякает обратно, но не возвращается к еде, а задумывается. Неожиданно, протянув руку быстрым движением, берёт одну из палочек, которыми ела и, крутанув её пару раз в пальцах, словно форсящий барабанщик, бросает на пол. Соседки за столом, увидев это действо, испуганно замирают, глядя как ЮнМи, наклонив голову к плечу, внимательно слушает звук катящегося чоккарака [15].
За соседними столиками тоже поворачиваются на шум. Дождавшись, пока палочка остановится, ЮнМи некоторое время сидит неподвижно, разочарованно цыкает зубом и собирается продолжить ужин. Однако, увидев, что у неё остался лишь половина столового прибора, снова задумывается. Через пару секунд раздумий она решительно, резким кистевым движением, отправляет оставшийся чоккорак в полёт. Теперь уже два ряда столов, слева и справа, прекратив принимать пищу, поворачивают головы и смотрят, – что же такое происходит? ЮнМи же, дослушав звук и, по-видимому вновь не получив желаемого, с появившимся на лице выражением азарта, вынимает из чайной чашки ложечку. Секунда – и она летит на пол. Сидящие за дальними столами в зале начинают подниматься на ноги и вытягивать шеи, чтобы увидеть, кто там хулиганит.
В это время ЮнМи, «прослушав ложку», поворачивает голову к столу и окидывает его содержимое оценивающим взглядом. Девушка, сидящая за столом напротив неё, плавно кладёт ладонь на поднос, пряча под ней свою ложечку. На лице ЮнМи появляется лёгкое разочарование и её взгляд возвращается к своей чайной чашке. Остановившись, он меняется и в который раз становится задумчивым.
– Сангса, нет! – догадавшись, что может быть дальше, восклицает девушка напротив, но поздно.
Быстро вылив из чашки остатки, ЮнМи пару раз подкидывает её в ладони, то ли примеряясь, то ли взвешивая и, широко размахнувшись, ахает об пол. В наступившей за этим тишине слышно лишь звук катящихся во все стороны осколков. Закончив слушать, ЮнМи поворачивается к девушкам и неожиданно довольно улыбается.
– Ён Сукчу-сонбе! – переведя взгляд на одну из них, восклицает она и делает странный жест рукою возле головы. – Роли-поли? Да? Роли-поли?
ЮнМи весело смеётся, раз за разом повторяя кувыркающееся движение ладонью у своего плеча. Онемев, окружающие смотрят на неё во все глаза.
– Чёрт, телефон забыла с зарядки забрать, после тренировки оставила! – перестав смеяться, восклицает ЮнМи, пошарив перед этим по своим карманам.
– Сонбе, найдётся у кого что-нибудь, чем и на чём можно записать? – подняв голову, обращается она за помощью.
– У меня маркер есть. – отмерев, сообщает одна из девушек.
– Отлично! А бумага?
Выясняется, что бумаги нет.
– Ладно, неважно. – говорит ЮнМи, держа в руке ярко-оранжевый маркер. – Обойдусь.
Взяв свой поднос с посудой и быстро поставив его на пол, она снимает колпачок с маркера и начинает писать им прямо на столешнице, вызвав дружный удивлённый вздох окружающих.
– Что здесь происходит? – раздаётся строгий голос младшего лейтенанта, дежурного по столовой.
Не обращая внимания на заданный вопрос старшего по званию, ЮнМи энергично покрывает поверхность стола надписями.
(несколько позже, на улице)
– Что там было? – спрашивает меня ЧжуВон.
– Где?
– Во время ужина. Все смотрели, а я не увидел.
– Так. – неопределённо говорю я. – Мысль в голову пришла.
– Мысль?
– Угу.
– Какая?
– Быстрее закончить этот день и лечь спать.
– Отбой в десять. – напоминает мне ЧжуВон.
– У офицерского состава он может наступить немного раньше. – приоткрываю я ему небольшую тайну и говорю. – Так что пошли быстрее до караоке. Хочу определиться с твоими вокальными возможностями и на сегодня – всё.
– Пошли! – бодро соглашается мой собеседник.
Время действия: двадцать второе сентября, раннее утро
Место действия: дом семьи ЧжуВона. Семья завтракает в молчании, по причине того, что уже двое, – ДонВук, глава семейства, и его мать, госпожа МуРан сегодня в дурном настроении.
– Мама. – обращаясь к МуРан, произносит ДонВук. – ИнХе сказала мне, что вчера ты называла ЮнМи невесткой. Я же сказал – мы больше не имеем дел с этой девчонкой. Почему ты снова возвращаешься к этому вопросу?
– Потому, что они родственники. – повернув голову и смотря на сына, отвечает МуРан.
– Кто, – родственники?
– ЮнМи и королева Мён СонХва. Я вчера всё раскопала.
– Что ты «раскопала»? – неподдельно удивляется ДонВук. – Королевскую гробницу?
Бац! – ладонь МуРан с грохотом впечатывается в стол, заставив подпрыгнуть на нём всю посуду.
– Думай, прежде чем рот открывать! – рявкает на сына МуРан. – Божеством себя возомнил?!
Воцаряется неприятная тишина. Сидящие за столом стараются не смотреть друг на друга и делают вид, что их тут как бы нет.
– Мама, прости меня. – помолчав, просит ДонВук и признаёт. – Это было действительно неудачно.
– Более чем. – отвечает мать, показывая, что извинения приняты.
Семья возвращается к завтраку.
– Я раскопала… – наконец, нарушая установившуюся
