ж так поздно-то? — удивилась нянечка. — Лет-то тебе сколько? Четырнадцать?
— Угу, — кивнула, — четырнадцать лет и четыре месяца.
— Ну и ничего, — махнула рукой женщина, — чем позже — тем лучше! Ты только с мужиками теперь поаккуратне будь!
— О чем вы говорите?! — Диана была готова расплакаться. — Не нужны мне никакие мужики!
— У тебя что, никого и не было? — удивилась, словно услышала что-то необычное, нянечка.
— Нет, конечно! — начала злиться Диана, которую заподозрили в ранних половых связях. — У меня есть балет и школа!
— Вот ведь как ваш балет ограждает девчонок от прелюбодеяний, — вздохнула женщина. — А ведь многие из наших, детдомовских, что в интернат были переведены, уже давно с мужиками якшаются. Одна даже родить успела.
— И где теперь она с ребенком? — отчего-то озаботилась судьбой незнакомки и её младенца Диана.
— Да в роддоме оставила! — беззаботно махнула рукой нянька. — На кой ей «довесок» в четырнадцать-то лет? — тотчас поспешила добавить, вспомнив, что Диану и саму когда-то бросила мать: — Мальчишечку сразу и усыновили! Таких маленьких быстро усыновляют! — отчего-то разозлилась непонятно на кого. То ли на себя, то ли на Диану:
— Ладно. Разболтались мы тут и все не по делу. Иди в медпункт, попроси у сестрички таблетку от боли и ваты там, марли. Прокладок нам в связи с возрастом подопечных не поставляют.
Диана кивнула, вставая с кровати.
— И это! — добавила нянечка. — Станешь сегодня впереди, когда на море пойдём! Чтоб на глазах была в случае чего!
Предложить Диане остаться в постели, не пришло в голову ни медсестре, ни нянечке.
* * *
Через четверть часа после выхода с дачи на песке в десяти метрах от моря были разостланы два марселевых одеяла, служивших подстилкой на пляже для детей младшей группы.
Разделив детей ровно пополам, Диана и Леночка усадили свою половинку на одеяла. Воспитательница вывалила из полотняной сумки формочки для песка, ведерки и лопатки:
— Разбираем, кто что успеет, — усмехнулась, глядя, как потянулись к игрушкам детские ручки. — Не деремся, ничего друг у друга не отбираем, не орем и не ревем! — посмотрела вначале на Диану. Перевела взгляд на Леночку. Приказала: — Смотрите тут, — сбросила халат на песок, — а я пойду искупаюсь.
Песок еще не прогрелся настолько, чтобы позволить детям начать лепить куличики и малыши уселись на одеялах, с тоской глядя на море, где уже купались «взрослые» дети.
— Так, что за очи полные тоски?! — Леночка обвела взглядом свою «половину» детей. — А ну подгребайте поближе к тёте Лене! Я вам сейчас сказку расскажу! Вы ведь любите сказки? — малыши закивали в ответ.
— Тогда — слушайте! — объявила Леночка:
— Давным-давно в одном детском доме, таком же, как и ваш, жили-были две девочки.
Когда они встретились, им было столько же лет, как и вам сейчас.
И жили они не тужили, дружили и во всем друг друга поддерживали, пока в детский дом не приехала злая колдунья! — Леночка увидела, как вздрогнула пара ребятишек и тотчас решила их успокоить: — Ну, не такая уж она и злая была, и девочкам пообещала, что сделает из них великих балерин. А потому подружки не стали плакать, когда их забрали из детского дома и увезли далеко-далеко. В замок колдуньи на другой край города.
У колдуньи был дар. Она умела видеть слабые места в сердцах и душах окружающих и пользовалась этим, пытаясь внушить подружкам, что только одна из них сможет стать великой балериной.
Люди всегда разные, — вздохнула Леночка, продолжая рассказывать свою сказку и замечая, что к ней на одеяло перебираются детишки с группы Дианы, чтобы не упустить ни одного слова: — И если одна из подруг не слушала колдунью, а продолжала учиться, репетировать и жить, как ни в чем ни бывало, то вторая пропиталась насквозь ядом чужих слов. Решила, что сделает все, переступит через всех ради достижения цели. И пусть для этого ей придётся погубить ту, с которой прожила бок обок всю жизнь. Которую любила, как сестру, но не могла позволить занять единственное место на вершине балетного олимпа! — Леночка сжала губы, словно старалась сдержать рвущиеся наружу эмоции. Наморщилась, к чему-то принюхиваясь:
— Да что же это такое?! — вскрикнула, обводя детей грозным взглядом. — Я им тут сказку, а они вместо благодарности, в штаны успели навалять! Признавайтесь, кто обосрался?!
Один из мальчиков, не дождавшийся пока его отведут в туалет, расплакался.
Леночка вскочила, перехватила его поперек тельца, быстро побежала к морю:
— Хорошо, что воды много! — шлёпнула малыша по голой попке. — Нельзя в штаны! В следующий раз, если приспичит, говори тёте Лене! Она выроет тебе ямку в песке и будешь писять и какать, как собачка, — поставила мальчишку на песок, занялась вымыванием того, что «не удержал» ребенок из трусиков. — Понеслось дерьмо по морю, — бормотала, выкручивая штанишки.
— Лена, ты зачем приехала? — за спиной Леночки послышался тихий голос Дианы.
— Зачем-зачем? — бормотала Леночка, надевая на мальчика еще мокрые трусики. — Сказку тебе рассказать, — взяла ребенка за руку: — Ну, идем, — перевела взгляд на подругу: — Ты с нами? — и зашагала по песку к одеялу, на котором сидели малыши, ожидающие продолжения сказки.
Боковым зрением Леночка увидела, что Диана вернулась и села невдалеке.
— Ну что? — обвела взглядом детишек, не сводящих с неё глаз, Леночка. — Рассказывать дальше сказку или нарыть вам ямок, научить, как собачки какают?
В туалет больше никто не захотел, а потому ребятня залопотала:
— Сказку, сказку!
— Ну так вот, — вздохнула Леночка, — однажды в замок колдуньи приехал прекрасный принц. Подружка, которая верила каждому слову колдуньи, влюбилась в него с первого взгляда. И ей незнамо с какого перепугу показалось, что другая девочка тоже полюбила принца и хочет его отнять. Глупая зазнайка решила любым способом доказать, что именно она заслуживает быть рядом с принцем! Именно её он должен полюбить! — выдохнула через сжатые губы: — Пффф… что-то я сама уже
