— Замечательно — одной проблемой меньше. Итак, сейчас мы поставим защиту от любого внешнего магического влияния. И тогда на вас не подействуют никакие ментальные чары или заклинания, связанные с воздействием на память. Если всё пройдет удачно, даже Империус вам будет не страшен.
За следующий час Петуния нарисовала целую кучу странных значков, и как только нанесла последний штрих — комнату осветила яркая вспышка. Кроме того, по всему дому прошла волна мягкого света. Защита установлена.
— Фух, прямо камень с души упал. Такое ощущение, будто я избавилась от чего-то лишнего.
— Верно. Дело в том, что на дом уже были наложены чары агрессии, а это весьма опасная штука. Они действуют довольно медленно, но постепенно заставляют человека всё больше и больше злиться. А затем вы бы сделали вывод, что в этом виноват Гарри, и обрушили бы свой гнев на него. И сами бы так и не поняли, почему настолько ненавидите своего племянника.
— Чёрт подери, Лили, откуда берутся такие уроды? То, что они собирались с нами сделать — непростительно!
— Согласна, Туни. Но поверь — у меня есть план, поэтому всё дерьмо обрушится на тех, кто это задумал.
— Если сработает — будет замечательно.
— Через несколько лет, когда Гарри подрастёт, его начнут учить. Этим займётся один мой старый друг. Ты ведь помнишь Сириуса? Этот шалопай ещё был шафером на моей свадьбе. Когда Гарри исполнится шесть, он займётся мальчиком. Кроме него, никому из волшебников не верь. Особенно избегай некой Арабеллы Фигг, между прочим — твоей соседки.
— Хорошо. А ты уверена насчёт Сириуса? Может, Гарри вообще стоит держать подальше от всего этого?
— Это необходимо. Как только мальчик вернётся в мир магии, слишком многие захотят ему навредить. Он должен уметь защищаться.
— А может, просто спрятаться? Например, сменить имена и уехать в другую страну.
— Вас выследят, Туни. Так что не стоит убегать и прятаться, особенно теперь, когда здесь установлена максимальная защита. А когда Гарри подрастёт и подучится — он и сам справится с врагами.
— Эх, лучше бы ему не пришлось.
— Знаю, Петуния, но выбора нет. Ты не могла бы дать мне минутку? Я хочу попрощаться с сыном.
— Конечно. Если что — я на кухне. Когда закончишь — позови.
Как только хозяйка дома вышла с комнаты, Гарри вышел из укрытия.
— Знаешь, ма, а это действительно странно — видеть себя младенцем. И что теперь?
— К сожалению, нам пора прощаться, потому что тебя надо переместить в тело ребёнка. И с этого момента поговорить мы больше не сможем. Хочу, чтобы ты знал: мы с папой очень тебя любим и всегда будем за тобой присматривать.
— Знаю, ма. Мне будет очень тебя не хватать.
— Гарри, мне тебя будет не хватать так, что ты даже представить не можешь. Я так рада, что получила шанс поговорить с тобой! — Лили в последний раз обняла сына, а по её щекам потекли крупные слёзы. — А теперь ты должен "перейти" в своё тело. На самом деле — это просто, ведь именно там — «дом» твоей души. Ну а мне осталось только немного поколдовать, чтобы запереть твои воспоминания.
— А что случится с душой, которая уже в этом теле?
— Ничего. Они ведь одинаковы, а разница всего лишь в воспоминаниях и опыте. Обе души просто сольются.
— Хороша, ма. Передай папе, что я его люблю.
Гарри подошёл к себе маленькому, посмотрел на ребёнка и вдруг почувствовал, как некая сила, которой просто невозможно сопротивляться, затягивает его в крошечное тельце. И прежде чем уснуть, он даже успел запомнить, как долю мгновения смотрел на мир сонными глазками. Тем временем Лили положила руки на голову сыну, пробормотала заклинание, и теперь мистер Поттер получил шанс на нормальное детство.
— Прощай, Гарри, — сказала волшебница, а затем опустилась на колени и подарила малышу последний поцелуй.
— Я готова, Петуния, — позвала она.
— Лили, может, немного задержишься? — хозяйка дома очень хотела отстрочить момент расставания, ведь они с сестрой больше никогда не увидятся.
— Извини, Туни, не могу — у меня осталось слишком мало магии. Передавай привет Вернону и Дадли. И, пожалуйста, позаботься о Гарри.
— Буду любить его как родного.
— Спасибо, сестрёнка. Верю и знаю, что на тебя можно положиться, — и с этими словами Лили исчезла, оставив рыдающую Петунию с младенцем на руках посреди гостиной.
Почти десять лет спустя
В доме в тихом Литл Уингинге опрятная женщина счастливо напевала себе под нос и одновременно готовила завтрак для своей семьи.
— Дадли, Гарри, идите кушать — завтрак на столе.
Через несколько минут два смеющихся мальчика с грохотом скатились по лестнице, на ходу подкалывая друг друга.
— Приятного аппетита, ребята. Да, у отца есть к вам разговор.
— Правда? — Вернон зевнул и потянулся за кружкой с кофе.
— Забыл уже? — спросила Петуния, одаривая супруга удивлённым взглядом.
— Ах, да, я хотел поговорить о мальчишке Полкиссов, — откликнулся тот, обращаясь к детям, которые в это время соревновались, кто состроит более невинную физиономию.
— Итак, парни, кто объяснит мне и маме, как Пирс окрасился с ног до головы в синий цвет?
— Нам-то откуда знать, пап? — ответил Дадли.
— Действительно? Ты точно уверен? То есть, его мать ошибалась, когда обвиняла тебя и Гарри?
— Конечно ошибалась — мы не виноваты, — подхватил Гарри.
— Ребята-ребята, ну что с вами делать, а? Гарри, надеюсь, ты хоть магию не использовал? Сам же знаешь — это нарушение закона.
— Само собой, па.
— Так как вы всё-таки это провернули?
— Пищевая краска... упс, — Дадли прокололся.
— По-прежнему будете утверждать, что не виноваты? Давайте — хочу услышать историю целиком.
— Ну...
— Я жду.
— Ладно. На самом деле, однажды мы увидели, как он издевается над малышами, и решили немного над ним подшутить, причём вполне безобидно.
— И что же вы сделали, в конце-то концов?
— Пищевая краска, бутылка "Колы" и "Ментос".
— Изобретательно, однако, — Вернон хихикнул.
— Изобретательно? И это всё, что ты можешь сказать? Да его мать была в бешенстве! Бедный мальчик выглядел, как смурфик.
— Смурфик, — глава семейства издал смешок, а потом не выдержал и раскатисто рассмеялся.
— Вернон, похоже, ты недалеко от них ушёл, — припечатала Петуния.
— Тунечка, ты первой его так назвала, — хохотнул тот, пытаясь не рассмеяться снова.
— Ладно, но мы до сих пор не решили, как наказать мальчиков.
— Неделю уборки? — предложил муж.
— Но во вторник у меня день рождения, — заскулил Гарри.
— Хм, может, неделю без видеоигр?
— Без игр? А чем мы тогда займёмся? — завопил Дадли.
— Ребята, нельзя без последствий выкрашивать людей в синий цвет, — нравоучительно заметила Петуния. — И если бы не предстоящая вечеринка, я бы настаивала на двух неделях. Так что считайте, что вам повезло.
— Но это несправедливо! Пирс — засранец, а мы всего лишь преподали ему урок, — возмутился Гарри.
— А теперь урок преподам я. Никаких игр на приставке в ближайшую неделю, и это не обсуждается.
— Хорошо, ма, — хором ответили шутники.
— Так-с, пришла почта. Дадли, не мог бы ты за ней сбегать?
— Лучше Гарри.
— Ты уже закончил, а твой брат ещё нет. А теперь принеси почту. А ты, Гарри, доедай. Бог свидетель, ты слишком худой.
— Туни, ты ведь знаешь — парень абсолютно здоров, и ростом не отличается от большинства сверстников.
— Но он слишком худой.
— Пустяки — наберёт вес, когда вытянется.
— Эй, Гарри, тут тебе письмо.
— Что там? Поздравительная открытка?
— Нет, и в адресе указана твоя комната.
— Комната? Странно, — протянул Гарри и взял письмо из рук Дадли.
Когда он его развернул, то сразу же наткнулся взглядом на вроде бы знакомый герб. Внезапно появилось ощущение дежа вю, и тут на него обрушился ворох воспоминаний. Минутой позже мальчик упал лицом в тарелку с яичницей.
— Гарри! — закричала Петуния и рванулась к сыну. Тот уже очнулся, и она сразу же вытерла ему лицо полотенцем.
— Ох, вот это да!
— Что случилось?
— Письмо кое-что разбудило.
— Письмо? От кого? — женщина потянула руки к злосчастному куску… пергамента?
— Стоп! — крикнул юный маг. — Не читай — пока что не стоит.
— Что? Почему? Что с тобой, Гарри?
— Мам, ты помнишь ту ночь, когда меня подбросили? Помнишь мою настоящую мать, свою сестру?
— Откуда ты знаешь?! Я никогда тебе не рассказывала.
— Ма, это — письмо из Хогвартса, а Лили оставила мне воспоминания, что могло случиться, если бы в ту ночь она не вмешалась.
— И?
— Это ужасно! Вы бы превратились в злобные пародии на самих себя: папа стал бы просто огромным и похожим на моржа, а Дадли — его уменьшенной копией. А видели бы вы свои лица! Такое впечатление, что вы постоянно на что-то злитесь. Нет, не могу описать.
— Так плохо?
— Хуже. А ещё есть воспоминания на ближайшие несколько лет. Думаю, кое-что придётся повторить. Например, сжигать письма, пока за мной не придёт Хагрид. Чёрт, чёрт, чёрт!
