Кастанье. Здравствуйте, господин Сибило! Не думала, что застану вас здесь. (Показывая на Жоржа.) Это он Некрасов?
Сибило. Да, это наш дорогой Некрасов.
Жорж. Здравствуйте, госпожа Кастанье!
Кастанье. Я хотела бы знать, почему вы потребовали моего увольнения.
Жорж. Как?
Сибило. Вас уволили?
Кастанье (Жоржу). Не прикидывайтесь, вы это прекрасно знаете!
Жорж. Я вас уверяю...
Кастанье Господин Палотен меня вызвал час назад. Были все члены правления.
Жорж. И что же?
Кастанье. Они меня уволили.
Жорж. Но почему?
Кастанье. Когда я их спросила, я думала, они разорвут меня на куски. Они кричали: спросите у Некрасова! Некрасов вам объяснит! Жорж. Подлецы!
Кастанье. Если вы меня оговорили, вы не лучше их.
Жорж. Но я ничего не говорил. Я вас даже не знаю!
Кастанье. Они мне сказали, чтобы я обратилась к вам. Значит, вы что-то знаете.
Жорж. Но разве мы с вами встречались?
Кастанье. Никогда.
Жорж. Вы сами видите!
Кастанье. Я вдова. У меня больная дочь. Мы буквально выброшены на улицу.
Жорж (Сибило). Подлецы!
Кастанье. За что вы меня преследуете?
Жорж. Наоборот! Сибило может подтвердить: я хотел, чтобы вам повысили жалованье.
Кастанье. Повысили жалованье? Мне?
Жорж. Да.
Кастанье. Вы лжете! Ведь вы мне сами только что сказали, что вы меня не знаете.
Жорж. Я вас немного знаю. Я знаю, что вы честно работаете в газете двадцать лет.
Кастанье. Я работаю на этом месте только пять лет.
Жорж. Хорошо. Я вам все откровенно скажу. Важные политические мотивы...
Кастанье. Я никогда не занималась политикой.
Жорж. Скажите, а другие? Они еще кого-нибудь уволили?
Кастанье. Да, так говорили.
Жорж. Кого? Сколько?
Кастанье. Не знаю.
Жорж (Сибило). Ты видишь, эти шакалы их всех уволили! Ах, подлецы! Я пойду с вами, госпожа Кастанье. Я никогда не обижал простых людей. Я не отстану от Палотена! (Бросается к выходной двери.)
На пороге вырастает телохранитель.
Телохранитель. Нельзя!
Жорж. Что значит «нельзя»? Я хочу выйти.
Телохранитель. Нельзя. Опасно.
Жорж. Но вы будете меня сопровождать.
Телохранитель. Запрещено.
Жорж. А если я не послушаюсь?
Телохранитель (с легкой издевкой). Ого!
Жорж. Хорошо. (Захлопывает за ним дверь.) Сибило, пойди с госпожой Кастанье к редактору и скажи ему, что я не бросаю слов на ветер. Если уволенные сотрудники в двадцать четыре часа не будут восстановлены, я отдам продолжение своих мемуаров в «Фигаро». Госпожа Кастанье, может быть, я невольно причинил вам зло, но я клянусь, что все убытки будут вам возмещены.
Сибило и Кастанье идут к выходу.
Ты со мной не прощаешься, Сибило?
Сибило. До свидания.
Жорж. С кем ты прощаешься?
Сибило. До свидания, Некрасов!
Жорж. До свидания, Сибило. Позвони мне, как только найдешь Палотена.
Жорж один, потом телохранитель.
Жорж. Уволили!.. (Ходит по комнате.) Это не моя вина. Сколько в них ненависти! Я ими управляю, но я не знаю их. Придется их изучить... Уволили!.. Я озолочу эту Кастанье! Все члены правления выйдут к ней навстречу с букетами роз!
Телохранитель (войдя). Журналистка из «Фигаро».
Жорж. Пропусти! Стой! Она хорошенькая?
Телохранитель. Ничего себе.
Жорж (подходит к зеркалу, надевает черную повязку, смотрит, снимает ее). Пропусти.
Телохранитель уходит.
Жорж, Вероника.
Жорж (увидев Веронику, поднимает руки вверх). А-а!..
Вероника. Я вижу, вы меня узнали.
Жорж. Вы теперь работаете в «Фигаро»? А я считал, что вы — левая.
Вероника. Все меняется... Где Некрасов?
Жорж. Он... он вышел.
Вероника. Я его подожду. (Садится.) Вы его тоже ждете?
Жорж. Я! Нет.
Вероника. Что же вы здесь делаете?
Жорж. Я вообще никогда ничего не делаю... Кажется, Некрасов сегодня не вернется ночевать. Лучше приходите завтра.
Вероника. Хорошо.
Жорж вздыхает с облегчением.
(Вынимает из сумки блокнот. Чуть насмешливо.) Поскольку я на вас напала, может быть, вы мне расскажете немного о нем.
Жорж. Я о нем ровно ничего не знаю.
Вероника. Странно! Вы здесь как дома. Ясно, что вы с ним близки.
Жорж (растерянно). В общем это довольно логично... (Пауза.) Я его двоюродный брат.
Вероника. А-а!..
Жорж. Моя тетка осталась в России. Некрасов — это ее сын. Я случайно подобрал на улице газету и вдруг увидел, что он в Париже.
Вероника. Как трогательно! Наверно, вы вспомнили всех родственников, расчувствовались...
Жорж. Конечно. Он предложил мне стать его личным секретарем.
Вероника. Секретарем? Забавно!
Жорж. Но я секретарь только для вида. Через две недели я сбегу с набитыми карманами.
Вероника. Пока что вы помогаете ему в его поганых занятиях.
Жорж. «Поганые занятия!» Послушай, а ты ведь выдумала, что ты из «Фигаро».
Вероника. Конечно, выдумала.
Жорж. Тебя послала твоя прогрессивная газетёнка.
Вероника. Нет. Меня никто не посылал. Расскажите мне о нем. Он вас сразу очаровал, не правда ли?
Жорж. Немножко.
Вероника. Этот мерзавец!
Жорж. Зачем вы так говорите?
Вероника. Вы его защищаете?
Жорж. Нет. Но мне не нравится, когда ты употребляешь такие слова.
Вероника. По-вашему, это не мерзавец?
Жорж. Может быть. Но ты не имеешь права осуждать человека, которого ты не знаешь.
Вероника. Я его знаю.
Жорж. Ты его знаешь?
Вероника. Конечно! Это вы!
Жорж (повторяет машинально). Ах, да, это я... (Вскакивает.) Нет, это не я! Это не я, не я!
Вероника улыбается.
С чего ты взяла?
Вероника. Отец...
Жорж. Это он тебе сказал?
Вероника. Нет.
Жорж. Тогда откуда ты знаешь?
Вероника. Отец умеет лгать, когда пишет, но дома...
Жорж. Твой отец выжил из ума! (Ходит по комнате.) Слушай! Я тебе доставлю удовольствие. Предположим на минуту, что я Некрасов. Что ты тогда сделаешь? Разоблачишь меня в твоей газетёнке?
Вероника. К сожалению, если мы напишем, кто вы в действительности, нам не поверят.
Жорж. Значит, ты признаешь свое бессилие.
Вероника. Да. Пока что мы бессильны. Но...
Жорж. Откровенность за откровенность. Некрасов — это я. Помнишь жалкого босяка, который забрался в вашу квартиру? Какой путь проделан! Головокружительный прыжок. (Смотрит на нее.) Зачем ты пришла?
Вероника. Я хотела вам сказать, что вы мерзавец.
Жорж. Брось! Ты начинаешь меня раздражать! Будь я советским, я был бы действительно сверхмерзавцем. Но я никогда не был министром. Я никогда не был коммунистом. Я просто гениальный мошенник. Вчера я продавал фальшивые ценности, сегодня я продаю фальшивые сведения о России. В чем разница? Ты не очень любишь богатых. Разве уж такой грех водить их за нос?
Вероника. Вы действительно считаете, что вы водите за нос богатых?
Жорж. А кто заплатил моему портному, кто оплачивает это помещение, кто преподнес мне автомобиль?
Вероника. Вы не задумались над тем, почему они вам платят?
Жорж. Потому что я продаю им мои небылицы.
Вероника. Но почему они их покупают?
Жорж. Потому что... В общем, это их дело.
Вероника. Они их покупают, чтобы обмануть бедных. Может быть, вы скажете, что «Суар-а-Пари» читают миллионеры? Посмотрите, что вы пишете. (Вынимает газету из сумки и читает.) «...Нельзя опрокинуть капиталистический строй, иначе вам грозит участь дикарей... В буржуазном обществе есть свои недостатки, но все же это самый лучший режим... Благодарите бога, что вы не родились в СССР...»
Жорж. Этому никто не поверит! Читатели не так глупы.
Вероника. К счастью! Если бы они поверили, им оставалось бы только запить или повеситься. (Вне себя.) Но даже если тебе поверит один из тысячи, ты настоящий убийца. Ты думаешь, что ты воруешь деньги у богатых, а ты их отрабатываешь.
Жорж. Неправда!
Вероника. Ты мне говорил, когда прибежал в наш дом, что ты не хочешь работать. Они тебя запрягли.
Жорж пробует возразить.
Ты думаешь, что ты всех надуваешь, на этот раз тебя надули.
Жорж. Вздор! Они в моей власти. Я их всех дергаю за ниточки.
Вероника. Ты? Нет, это ты марионетка в их руках. Ты был просто мошенником, они из тебя делают злодея.
Жорж. Злодея? Я никому не причиняю зла.
