время! Для чего помирать в последний момент? (
Достает из карманов пакеты.) Как вам это? Выглядит неплохо, верно? Принес немного поесть. (
Он складывает пакеты из карманов на столе.)
Анна пытается пройти мимо него к постели, где лежит ее сумочка.
Шмидт (ловит ее, прижимает к себе). Как насчет приветственного поцелуя?
Анна. Отпустите меня!
Шмидт. Ну-ну, не строй неприступность, куколка! Вчера вечером ты была сговорчивей!
Анна. Что?
Шмидт. Ну, ясно что! Я же не ребенок! Сразу понял, что ты имела в виду, когда переодевалась! Ты – мой тип женщины.
Анна. Если вы знаете это, то знаете, что я сделаю, если вы меня сию секунду не отпустите. (Хватает со стола принесенную Шмидтом бутылку.)
Шмидт (смеется). Это мне нравится. Терпеть не могу бесхарактерных баб! (Отпускает ее.) Ладно, куколка, время у нас есть. Давай тогда сделаем по глотку, а?
Анна. Забирайте это все и уходите!
Шмидт (не обращает внимания на ее слова). Прекрасно. Тогда для начала дай мне бутылку.
Анна (спокойно). Может, вы мне скажете наконец, чего вы, собственно, хотите?
Шмидт. Да я уже сказал. Залечь на дно. На несколько дней – пока не кончится первая атака русских. А если мы и тогда все еще будем нравиться друг другу…
Анна. Вы с ума сошли?
Шмидт (смеется. Достает из кармана какие-то бумаги). Посмотри, что у меня еще есть! Продовольственные карточки! Отто обо всем позаботился! На них могут прожить десять человек.
Анна. Поймите же, вы не можете здесь остаться! (Все еще держит бутылку в руке.)
Шмидт хватает бутылку. Анна пытается удержать ее, но сдается, поняв, что бутылка не может представлять опасности для Шмидта.
Шмидт (открывая бутылку). Ты хочешь сказать, из-за СС и всего такого? Не бойся, дорогуша. Вот в таком виде меня вчера выпустили из концлагеря. Товарищ из канцелярии достал мне документы. Я – жертва нацистов. Пусть русские приходят. Я в порядке.
Анна (внимательно смотрит на него. Меняет свое поведение. Говорит дружелюбно). Тогда чего вы хотите здесь? Почему вы не пошли куда-нибудь еще? У вас нет родных?
Шмидт. В Силезии. Там сейчас русские.
Анна. Но ведь вас помнят со вчерашнего дня. Все видели вас вчера в форме обершарфюрера.
Шмидт. Да никто этого и не вспомнит, куколка. Если не хочет себе плохого.
Анна. Грета…
Шмидт. Она придержит язык. Уж она-то все понимает… (Открывает один из пакетов на столе. Что-то ест.)
Анна. Даже когда придут русские?
Шмидт. Даже тогда. Точно так же, как и ты. (С угрозой.) Все вы наверняка не хотите навлечь на себя беду! Эта история с русскими продлится недолго. Потом мы опять вернемся. Пусть даже не совсем открыто. Но мы вернемся. И мы запомним каждого предателя!
Анна. А разве вы сами не стали предателем?
Шмидт (смеется). Умница! Я это еще вчера заметил. Но ошибаешься. Есть молчаливое согласие высшего начальства. Скрыться от противника. Спасти цвет нации. Исчезнуть, пока не минует опасность. Твое здоровье, куколка! (Поднимает бокал.)
Анна (думает, наблюдает за ним, берет протянутый им бокал). Приходите вечером.
Шмидт. Это уже лучше. Но мне больше не хочется появляться в гражданском на улице.
Анна. Тогда после обеда.
Шмидт отрицательно качает головой, пьет, наливает себе еще.
Анна. Сейчас неудобно. Приходите через час. А теперь – уходите. (Хватает его за руку, чтобы вывести из комнаты.)
Шмидт (сидит за столом. Выдергивает руку). Да в чем дело? Чего вдруг? Ведь вчера ты достаточно ясно дала мне понять…
Анна. Мне нужно еще кое-что уладить. Так что через час, договорились? (Пьет.)
Шмидт (добродушно). Я останусь тут, куколка. Всегда лучше все видеть. Старое правило – не поворачиваться спиной.
Анна. Вы собираетесь остаться здесь, а сами не доверяете мне даже на час?
Шмидт. Да я тебе доверяю. Но мое доверие сильнее, когда ты тут.
Анна (примирительно). Мне нужно время. Я ведь даже еще не одета.
Шмидт. Для меня ты достаточно одета. Мне плевать на тряпки.
Анна (делает вид, что серьезно озабочена). Честно говоря, я так и не понимаю, почему вы не поискали укрытия где-нибудь в другом месте. Ведь здесь вы были вчера – эсэсовцем. У вас нет другого места? У такого мужчины, как вы? Наверняка есть!
Шмидт. Честно говоря, нет.
Анна. А где же ваши товарищи?
Шмидт. Мне это все равно. Я – одиночка. Так лучше. Так меня никто не сможет выдать. Ни один товарищ. (Объясняет.) Не всегда и не все можно выбирать, куколка. Иногда ситуация застает тебя врасплох. Получается, как и не ожидал. Тогда приходится пользоваться тем, что есть. А ты вчера строила мне глазки. Я подумал, что мы поняли друг друга.
Анна (обдумывает. Потом говорит). Ну хорошо. Но сейчас уйдите хотя бы на полчаса. Мне еще надо… (Ведет его к двери.)
Десятая сцена
Анна, Шмидт, Росс.
Росс входит, останавливается, обескураженно смотрит на Шмидта.
Шмидт. Ага, вот в чем дело, верно?
Анна (спокойно). Да, все дело в этом. Именно это я и хотела уладить.
Шмидт. Кузен! Как бишь его зовут?
Росс. Фольмер.
Шмидт. Точно! Все еще здесь! Надо же! Разве вы не собирались уйти еще вчера?
Анна (быстро). Он уходит. Вчера вечером не смог.
Шмидт. Почему? Боится по ночам выходить из дома?
Анна. Да уходит он! Куда ему было идти ночью? (Россу.) Ты должен сейчас уйти. Пора.
Росс (ему не ясна ситуация). Да… конечно…
Анна (Шмидту). Он все равно хотел уйти после завтрака. (Россу.) Ничего не забыл?
Росс кивает. Она внимательно смотрит на него.
Анна. Тогда удачного пути!
Росс идет к двери.
Шмидт (у него в руке неожиданно оказывается револьвер, он обгоняет Росса, револьвером толкает его назад). Не так быстро, куколка. (Россу.) Стоять! Входите! Встаньте вон там. (Анне.) Вы тоже!
Росс подчиняется. Смотрит на Анну. Не понимает, что происходит.
Шмидт. И куда вы собрались, Фольмер? Так вас якобы зовут. (Анне.) Дело в том, что меня интересует, куда он пойдет.
Анна. Какая разница. Отпустите его, пусть идет. Пусть сам о себе позаботится. (Россу.) Иди же, наконец!
Шмидт (бросает на нее взгляд. Россу). Куда?
Росс (равнодушно). В часть. Или на сборный пункт. С моей рукой вряд ли на фронт.
Анна (Шмидту). Он разберется, что ему делать.
Шмидт. Ты вдруг стала совсем неприветливой и очень торопишься избавиться от него.
Анна (смотрит на Шмидта). Вот как, я тороплюсь? А знаете что? Идите вы оба к черту! Вы мне
