Голос Фрейда за кадром. Он вам гладил ногу. Вы боитесь моих глаз? А его глаза? Вам они не внушали страха? (Лежащая на диване Сесили, зачарованная, смотрит в невидимые для зрителя глаза господина Кёртнера: мы видим лишь его плечи и мощную шею.) Вспомните, Сесили! Вспомните ваш страх. Этот страх сделал незабываемым тот день.
Вдруг господин Кёртнер резко склоняется к лицу Сесили, заслоняя его: перед нами только его голова и широкие плечи. Но ясно, что он целует ее в губы.
Кстати, это видение промелькнуло в долю секунды. Сразу же слышится голос Сесили за кадром.
(Чудовищный крик Сесили за кадром, голос страха – и в самом этом страхе чувствуется какое-то удовлетворение.)
Видение исчезает, мы снова в комнате. Сесили в испуге откинулась на подушки, Фрейд склонился над ней.
(В чем-то их позы воспроизводят позы господина Кёртнера и Сесили в эпизоде, который только что произошел.)
Внезапно лицо Сесили меняется: оно уже выражает не страх, а какую-то раздраженную стыдливость.
Сесили. Это неправда! Этого не было!
Фрейд немножко откидывается назад. Двумя руками он сжимает лоб Сесили.
Она моргает, потом закрывает глаза.
Фрейд. Закройте глаза. (Властным и убедительным голосом.) Вы прекрасно знаете, что правда. Вы знаете это. Я понял это сразу, еще вчера, когда вы сказали, что вас толкнул ваш отец. Вы придумали это ложное воспоминание для того, чтобы скрыть другое. Скажите, что это правда.
Сесили открывает глаза. Она изменилась в лице. У нее лживые глаза и тревожная, хотя почта довольная улыбка.
Сесили (соглашается слишком быстро, говоря почти с иронией). Правда.
Почтовое отделение.
Окошечко приема телеграмм. Фрейд, склонившись, слушает телеграфистку, которая перечитывает текст телеграммы.
Телеграфистка. Вильгельм Флейсс.
Фрейд. Флисс. Ф-л-и-с-с.
Телеграфистка надевает очки и медленно, не вкладывая никакого смысла в произносимые слова, читает.
Телеграфистка. Вильгельм Флисс 16 Мариенштрассе Берлин. Сесили нашел блестящее подтверждение родилась 16 марта 1870 года аг… аг…
Фрейд. Агрессия.
Телеграфистка. Агрессия 6 июня 1878. Четырнадцатый случай. Решил выступить сообщением Медицинском обществе природе секс… секс…
Фрейд. Сексуальной.
Телеграфистка. Сексуальной природе неврозов. Дружеский привет. Сигизмунд.
Кабинет Фрейда.
Стук в дверь.
Фрейд. Войдите.
Дверь открывает Брейер. У него любезный, но смущенный вид.
Брейер. Прошу прощения, что я вошел, не позвонив. Мне открыли дверь техники. (Увидев телефон.) А, понимаю!
Фрейд(снаивной гордостью). Я один из первых среди врачей, кто имеет телефон. Вы хотите поговорить со мной? (Поворачивается к детям.) Ступайте, дети! Живо! Мама вас ждет.
Дети бегут к двери.
Брейер (подходя к Фрейду). Признаюсь вам, что я очень удивлен. Вечером вы выступаете с лекцией в Медицинском обществе, а я узнаю об этом лишь сегодня утром, получив пригласительный билет.
Достает пригласительный билет и показывает Фрейду.
Фрейд (вежливо, но спокойно). Я был занят.
Брейер (уязвленный холодностью тона). Что же такое вас столь занимает?
Фрейд. Пришло время нанести решающий удар. Я готов.
Брейер (читая пригласительный билет). «О сексуальной природе неврозов». (С усмешкой.) Отцы насилуют дочерей… Речь все о том же?
Фрейд (холодно и спокойно). Если дочери страдают неврозами, то да, о том же.
Брейер (со злой иронией). Неужели все виды сексуальной агрессии вызывают неврозы?
Фрейд. Конечно, нет. Необходимо, чтобы больной был предрасположен к неврозам.
Брейер (тем же тоном). В общем, существует гораздо больше недостойных отцов, нежели детей-невротиков?
Фрейд. Непременно.
Брейер (тем же тоном). Как же безобразен человек! (Пауза.) Серьезно, Фрейд, вам не следует излагать эту тему перед нашими коллегами.
Фрейд. Почему же? Ведь это правда!
Брейер. Фрейд, я умоляю вас быть осторожным. Мы вместе написали книгу, через несколько дней она выйдет, и сейчас не время…
Фрейд. Напротив. Из уважения к вам я согласился на то, чтобы мы изложили ваши методы, ни словом не упоминая сексуальность. Сегодня я наверстаю упущенное.
Брейер. Но вы не представляете, несчастный, какой скандал вызовете. Вы будете говорить с пожилыми людьми, большинство из которых отцы, иногда деды, а вы смеете сомневаться в их отношении к детям!
Фрейд. Я же не утверждаю, что виноваты все отцы!
Брейер. Нет. Но чтобы было такое множество виновных, необходимо, если вы говорите правду, чтобы все были подвержены соблазну.
Фрейд. Об этом мне ничего неизвестно. Я говорю то, что знаю.
Брейер. Если вы говорите то, что вы считаете знанием, вы погибли, мой бедный Фрейд. И я не желаю, чтобы вы ввергли меня в эту пропасть под тем предлогом, что я написал вместе с вами книгу.
Фрейд. Вот в чем дело!
Брейер. Да, именно в этом! Я не хочу терять ни свою клиентуру, ни свою репутацию.
Фрейд. Значит, вы боитесь.
Брейер. А вы втихомолку готовили свои удары, и разве не страх помешал вам меня предупредить? У меня нет причины рисковать моей честью врача и мужчины ради дурацких теорий, которых я не разделяю.
Фрейд(висступленной ярости). Может быть, они дурацкие, зато доказаны.
Брейер (презрительно). Знаю – тринадцать случаев!
Фрейд. С позавчерашнего дня четырнадцать.
Брейер. Еще один? Браво!
Фрейд. Еще один. И исключительной важности. Этот случай – Сесили Кёртнер.
Брейер (уязвленный до глубины души). Что вы сказали? (Берет себя в руки.) Мой дорогой Фрейд, она была моей больной. Если вы допустили нарушение врачебной этики…
Фрейд. Нет никакого нарушения в том, чтобы лечить несчастную, которую вы бросили. Кстати, меня оправдывает лишь одно – успех лечения. Сейчас она уже встает на ноги.
Брейер. Лечить Сесили! Бедная девочка, вы лишь до конца осквернили ее. Лечить! И это говорите вы! Вы никогда никого не вылечили, и вы стали бы убивать ваших больных ради того, чтобы проверить правильность одной из ваших теорий. (С какой-то сексуальной ревностью.) И что же? Сесили тоже стала жертвой агрессии?
Фрейд. Да. В восемь лет.
Брейер. И кого же?
Фрейд. Отца.
Побледнев от ярости, они стоят лицом к лицу и молча смотрят друг другу в глаза.
Салон в квартире Фрейдов на четвертом этаже.
Марта и Матильда Брейер сидят рядом. Им страшно.
Матильда Брейер. На сей раз, Марта, я думаю, всему конец. Когда он получил приглашение… Никогда я не видела его в таком состоянии.
Марта (с нежностью). Я вас так любила.
Матильда (робко). Разве мы больше не сможем видеться?
Марта (отрицательно качая головой). Зигмунд слишком цельный человек. Если он поссорится с вашим мужем, он мне уже не позволит ходить в ваш дом.
Матильда. А если тайком?
Марта. Я ничего не сделаю тайком от него. Пусть даже он во всем не прав. (С каким-то страхом.) Но что же останется мне, если я потеряю вас!
Она обнимает Матильду Брейер. Несколько мгновений женщины сидят, обнявшись. Матильда плачет. Марта, сдержанная, полная отчаяния, не плачет.
Резко распахивается дверь. Первым какой-то непривычной для него, грубой походкой входит Брейер. За ним Фрейд. Оба мужчины на крайнем пределе гнева. Убитые горем женщины, отпрянув друг от друга, смотрят на них.
Брейер. Мое почтение, Марта. Я восхищаюсь вами и жалею вас.
Марта (выпрямившись). Никому не дано право меня жалеть. Я люблю Сигизмунда и горжусь им.
Брейер (грубо). Тем хуже для вас (Обращаясь к Фрейду.) И запомните хорошенько: я завтра же публично отрекусь от вас!
Фрейд. Прекрасно. Вы бросите меня в самый трудный момент, но я буду продолжать один.
Брейер. Один! Вы никогда не бываете один, мой бедный друг. Чтобы работать, вам необходим мэтр. Вы попадете под влияние Флисса, и все тут! (Матильде, грубо.) Пошли!
