им все свои картины. Шедевры шли по сто – двести франков за штуку. Правильно? Да это хуже работорговли!
– Но позвольте, господин Силвер! А если при жизни художника никто не хочет покупать его работы? Он же их всем предлагал. И почти никто не пожелал их приобрести. А торговец в конце концов все-таки купил. И он, кстати, тоже не знал, прогорит он с этими картинами или нет.
Я защищал, конечно, не Реджинальда Блэка. Я защищал покойного Людвига Зоммера, умершего в бедности. Но Александр Силвер, похоже, воспринял это иначе.
– Вот, сразу видно! – сказал он тихим голосом. – И вы туда же, господин Зоммер! Уже переметнулись на сторону паразитов! Еще пара дней, и вы начнете щеголять в шляпе и перчатках, выманивая для Блэка у несчастных вдов их честно нажитое наследство. Синий костюм у вас уже есть! А я вам так доверял! Обман! Опять обман!
Я посмотрел на него с интересом.
– Почему опять? Кто вас еще обманул?
– Арнольд, – горестно прошептал Александр. – Не помог даже ужин с икрой и гусиной печенкой в «Вуазане». Сегодня в обед выхожу я пройтись – и кого же я вижу? Арнольда с этой шиксой, выдрой этой крашеной, рука об руку. Арнольд еще и в шляпе, как какой-нибудь воротила с ипподрома!
– Но Арнольд и не обещал вам никогда больше с этой иноверкой не видеться. За десертом, это были блинчики, причем божественные, он только сказал, что свою свадьбу он еще раз обдумает. Так что нисколько он вас не обманул, господин Силвер! Или он тем временем женился?
Силвер побледнел.
– Женился? Кто вам сказал?
– Никто. Я просто спрашиваю. Значит, он вас не обманул!
– Вот как? – Силвер снова воспрянул духом. – А как прикажете понимать, что я встретил его с этой шиксой как раз на выходе из «Вуазана»? Представляете, куда этот негодяй ее приглашает! Я его туда ввел, а он теперь таскается туда с этой шиксой! Разве это не обман? И это мой брат-близнец!
– Ужасно, – согласился я. – Но что вы хотите, это любовь. Она не делает человека лучше. Она возвышает чувства, но портит характер.
Внезапно флорентийский стул с треском развалился. Видно, от волнения Силвер чересчур сильно на него оперся. Мы подобрали обломки.
– Это все можно склеить, – утешал я. – Ничего не поломано, только развалилось.
Силвер тяжело дышал.
– Пощадите ваше сердце, господин Силвер, – сказал я. – Никто не хочет вас обмануть. И Арнольд не хочет. И ничего пока не решено. Вот увидите, ваш Арнольд еще влюбится в дочку банкира.
– Эта шикса никогда от него не отстанет, – пробормотал Александр. – Особенно если он каждый день будет водить ее в «Вуазан»!
– Ничего, он скоро одумается.
– Если так пойдет дальше, он доведет нас до банкротства, – сказал Александр Силвер. И тут лицо его вдруг озарилось. – Банкротство! Вот что нам нужно! Как только мы обанкротимся, эта крашеная стерва соскочит с Арнольда, как блоха с покойника!
Я видел, как в его голове уже лихорадочно прокручиваются новые планы.
– По-моему, сейчас самое время выпить напротив кофейку с шоколадным тортом, – заметил я осторожно. – Конечно, после шикарного ужина в «Вуазане» я почти не решаюсь вас туда приглашать. Но, в конце концов, именно вы показали мне эту кондитерскую. Слабому сердцу трудно пережить два обмана в один день без подкрепления. Так что я все-таки рискну вас пригласить. Как насчет миндального пирожного и кофе по-венски? Или чашечки чая?
Александр Силвер, казалось, очнулся от сна.
– Да, именно так, – пробормотал он. – На худой конец банкротство! – Потом повернулся ко мне. – С вами совсем другое дело, господин Зоммер. Я ведь сам убеждал вас пойти к этому Блэку. А то, что я считаю его паразитом, это уже другой вопрос. Шоколадный торт, говорите? Почему бы и нет?
Мы приступили к форсированию улицы. Но Силвер был сегодня явно не в ударе. Хотя на нем по-прежнему были и его лакированные штиблеты, и клетчатые брюки, мыслями он витал где-то далеко. Поэтому, совершив рискованный пируэт перед молочной цистерной, он угодил прямо под колеса мчавшегося за ней велосипедиста. Мне удалось рывком поднять его и в последний момент вытолкнуть с проезжей части на тротуар, где Силвер упал вторично, теперь уже прямо под ноги прачке с тяжелой бельевой корзиной. Та взвизгнула.
– Вот клоп! – гневно крикнула она, приходя в себя от испуга.
Силвер поднялся на ноги. Его пошатывало. Я начал его отряхивать.
– Хорошо еще, что так обошлось, – утешал я. – Слишком много мыслей вас сегодня одолевает, господин Силвер. Это плохо влияет на координацию. Жажда мести, идейные расхождения, моральные терзания и ложное банкротство – это все расслабляет.
Из кафе к нам уже бежала официантка Мицци с платяной щеткой в руках.
– Боже мой, господин Силвер! Еще чуть-чуть, и вы были бы труп! – Она тоже принялась отряхивать Александра Силвера, потом стала отчищать щеткой его клетчатые брюки. – Слава Богу, на них хоть грязь не видна. Пойдемте в кафе, господин Александр. Такой кавалер! – причитала она. – И под какой-то велосипед дурацкий! Добро бы еще под «кадиллак»!
– Если бы это был «кадиллак», Мицци, господина Силвера уже не было бы в живых, – заметил я.
Силвер ощупывал свои кости.
– Что она имела в виду под клопом? – поинтересовался он.
– Прачка? Скорее всего насекомое. Высокоразвитое существо с идеальной формой социальной приспосабливаемости. Возникшее задолго до человека.
Мицци принесла нам кофе по-венски и поднос со свежими пирожными. Мы выбрали ореховое со взбитыми сливками.
– Если бы вы давеча погибли, господин Силвер, вам бы сейчас не до пирожных было, – философски заметила Мицци. – Так-то оно. Зато теперь пирожное будет вам вдвое вкусней!
– Браво! Золотые слова, Мицци! – одобрил я, беря второе пирожное. На сей раз это был кусок шоколадного торта. – К сожалению, все хорошее мы осознаем только с опозданием. Живем в тоске по прошлому и в страхе перед будущим. Где угодно, только не в настоящем. Еще один кофе, пожалуйста!
Силвер посмотрел на меня так, будто я сейчас лопну прямо у него на глазах.
– Словеса! – пробормотал он. – Вечно эти ваши доморощенные мудрости! Но в том и загадка банальностей: на свой примитивный лад они истиннее самых остроумных парадоксов.
– Просто это вчерашние парадоксы. Прошедшие проверку временем.
Силвер рассмеялся.
– Сегодня мудрости так и витают в воздухе! Это что – признак опасности? Уж вы-то должны знать.
– Только когда опасность уже позади. И цена за эти мудрости обычно бывает непомерная.
– Насчет паразитов я переборщил, – сказал Силвер примирительно. – Тут во мне только отчасти презрение говорит, а больше жгучая зависть. Но зато мы, владельцы
