Отец. Поезд подходит, сынок! На второй путь… Ты идешь? (Делает шаг, внезапно, с рассеянным видом.) Да, кстати, ты расплатился? По-моему, ты меня угощал.
Орфей (тихо, не глядя на него) . Я не еду, папа.
Отец. Зачем вечно тянуть до последнего? Поезд будет здесь через две минуты, а ведь надо еще пройти туннель. Мы едва поспеем с этой арфой.
Орфей. Я не поеду этим поездом.
Отец. Как так ты не поедешь этим поездом? Скажи, пожалуйста, почему ты не поедешь этим поездом? Другого ведь не будет, а вечером мы хотели быть в Палавасе.
Орфей. Ну и садись на этот поезд. Я не поеду.
Отец. Вот еще новости! Что это с тобой?
Орфей. Послушай, папа. Я тебя очень люблю. Я знаю, что нужен тебе, что это ужасно, но рано или поздно так должно было произойти. Я тебя покидаю…
Отец (с видом человека, застигнутого врасплох) . О чем это ты?
Орфей (внезапно кричит). Ты прекрасно понял! Не заставляй повторять тебе все сначала, не разыгрывай трогательных сцен! Не задерживай дыхания, стараясь побледнеть; не вздумай дрожать и рвать на себе волосы! Все твои трюки я знаю наизусть. Они годились, пока я был мальчишкой. Теперь они уже не действуют. (Совсем тихо.) Я тебя покидаю, папа.
Отец (внезапно меняет тактику, изображая теперь оскорбленое достоинство). Я отказываюсь слушать тебя, мой мальчик. Ты не в своем уме. Идем.
Орфей. И оскорбленное достоинство не поможет. Повторяю, все твои трюки мне известны.
Отец (уязвленный). Забудь о моих сединах, забудь о моих сединах! Я к этому привык… Но, повторяю, я отказываюсь тебя слушать. Кажется, ясно?
Орфей. И все же придется меня выслушать, у тебя осталось всего две минуты чтобы понять, поезд уже дал гудок.
Отец (разражается благородным смехом) . Ха-ха-ха!
Орфей. Я умоляю тебя, оставь этот благородный смех! Выслушай меня. Ты должен один сесть на этот поезд. Для тебя это единственная возможность приехать вовремя и получить место арфиста, которое тебе предлагали в Палавас-ле-Фло.
Отец (взвизгивает). Но я ведь отказался от места! Из-за тебя отказался!
Орфей. Скажешь, что передумал, что мы расстались и ты принимаешь их предложение. Может быть, Тортони еще но нашел арфиста. Он твой друг. И окажет тебе предпочтение.
Отец (горько). О, ты ведь знаешь, чего это стоит — друзья, дети, все узы, которые считались священными! Рано или поздно остаешься с пустыми руками. Я на своей шкуре это испытал. Дружба Тортони, ха-ха-ха! (Снова благородный смех.)
Орфей. Думаешь, он тебя не возьмет?
Отец. Уверен, что откажет!
Орфей. Но он же сам тебе предлагал…
Отец. Да, предлагал, но я отклонил его предложение. Он испил чашу унижения до дна. Не забывай, что он итальянец. Эти люди но прощают обид.
Орфей. И все же, папа, садись на этот поезд. Как только ты уедешь, я тут же позвоню в Палавас, в казино, и, клянусь тебе, уговорю его забыть о твоем отказе.
Отец (испускает ужасный вопль, трудно даже предположить, что подобные звуки могут исходить из столь немощного тела). Никогда!
Орфей. Не вопи! Он вовсе не плохой малый. Уверен, что он согласится.
Отец. Никогда, слышишь! Никогда твой отец не унизится!
Орфей. Но ведь это я буду унижаться! Скажу, что виноват я.
Отец. Нет, нет.
Гудок приближающегося поезда .
(Нервно бросается к своим вещам.) Поезд, сынок, поезд! Кончай эту тягостную сцену, Орфей, я все равно ничего не понял. Поедем со мной, ты мне все по дороге объяснишь.
Орфей. Я не могу ехать, папа. Может быть, потом я догоню тебя.
Отец. Но зачем догонять, черт побери? У нас ведь два билета.
Гудок паровоза.
Орфей. Я сейчас позвоню в Палавас. (Направляется к кассе.) Нельзя ли отсюда позвонить, мадам?
Отец (перехватывает его). Послушай, сынок, не звони этому типу. Лучше уж я сразу тебе все скажу. Место арфиста…
Орфей. Да.
Отец. Ну так вот, Тортони мне его никогда и не предлагал.
Орфей. Как так?
Отец. Я говорил об этом, чтобы придать себе весу в твоих глазах. Я сам прослышал, что место свободно, и умолял его взять меня. Он отказался.
Орфей (после небольшой паузы). Ах вот как… (Тихо.) А я надеялся, что ты получишь место. Жаль. Это бы все уладило.
Пауза.
Отец (тихо). Я стар, Орфей…
Снова гудок паровоза.
Орфей (внезапно в каком-то лихорадочном возбуждении). И все-таки садись на этот поезд, папа, умоляю тебя; все-таки поезжай в Палавас-ле-Фло. Там столько кафе, сейчас как раз сезон, поверь мне, ты сможешь заработать себе на жизнь.
Отец. С одной арфой… да ты смеешься!
Орфей. Но ведь людям как раз больше всего нравится арфа. Это такая редкость. А на скрипке в кафе играет любой попрошайка. Ты сам не раз говорил, что только благодаря арфе мы похожи на артистов.
Отец. Конечно, но ты так хорошо играешь на скрипке, к тому же женщины находят, что ты молод, мил, и вот они толкают кавалеров локтем в бок, чтобы те положили на тарелку двадцать су. Для меня одного они и пальцем не пошевельнут.
Орфей (с деланным смехом). Да что ты, папа, а женщины зрелого возраста! О, ты старый Дон-Жуан, и сам прекрасно это знаешь.
Отец (бросает взгляд на кассиршу, которая только что так унизила его, поглаживает рукой лысину). Между нами говоря, Дон-Жуан только для трактирных служанок, да и то… для тех, что поуродливей.
Орфей. Ну, ты преувеличиваешь, папа, ты еще пользуешься успехом!
Отец. Да, по моим рассказам, но на самом-то деле не всегда все так и происходит. И потом, вот еще что, сынок, я никогда раньше тебе этого не говорил, ведь я сам обучал тебя музыке, к тому же я твой отец и у меня есть своя гордость… Не знаю, заметил ли ты, но я… я очень плохо играю на арфе.
Нависает страшная тишина.
Орфей (опускает голову. Он не в силах сдержать улыбки). Этого нельзя не заметить, папа.
Отец. Вот видишь, ты сам признаешь…
Снова воцаряется тишина, гудок паровоза слышится совсем близко.
Орфей (внезапно трясет отца за плечи). Папа, я больше ничем не могу тебе помочь. Будь я богат, я дал бы тебе денег, но у меня их нет. Садись на этот поезд, оставь себе все, что у нас есть, и желаю тебе удачи. Ничего другого я тебе сказать не могу.
Отец. А еще совсем недавно ты говорил, что не сможешь бросить меня!
Орфей. Да, недавно. А теперь могу.
Слышно, как поезд подходит к перрону.
Твой поезд. Скорее, бери арфу!
Отец (все еще не сдается). Ты встретил кого-то, да?
Орфей. Да, папа.
Отец. Ту девочку, которая спросила меня, кто играл на скрипке, да?
Орфей (стоя на коленях перед чемоданами). Да, папа. (Вынимает кое-какие вещи из одного чемодана и перекладывает в другой.)
Отец. Я тут разговорился с этими людьми. Знаешь, она коме-дианточка, труппа у них самая жалкая, играют где попало. Эта девка тебя оберет.
Орфей. Да, папа! Поторопись…
Отец (тоже на коленях роется в чемоданах). И подумать только, я нашел тебе чудесную девушку — сложена, как богиня, получила первую премию Марсельской консерватории, да еще с греческим профилем. Пианистка! Мы составили бы трио. Я бы играл на виолончели… Я от тебя никак этого не ожидал, Орфей!
Орфей. И я тоже, папа. Торопись.
Отец. Я прокляну тебя! Тебе это дорого обойдется.
Орфей. Да, папа.
Отец (встает). Смейся, смейся! У меня есть лотерейный билет, я могу не сегодня-завтра выиграть по нему, а тебе ничего не достанется!
Орфей (невольно смеется, обнимает его за плечи). Папа, старенький мой папа, ужасный мой папа. Я все-таки очень тебя люблю, но ничем больше не могу тебе помочь.
Громкоговоритель (за сценой). Пассажиры, отъезжающие на Безье, Монпелье, Сет, Палавас-ле-Фло, просим занять свои места.
Орфей. Скорее, а то опоздаешь. Значит, берешь арфу и большой чемодан. У меня двести франков, остальное оставь себе.
