Клены в осенних горах. Японская поэзия Серебряного века - Нацумэ Сосэки

Вижу – камни укрыв

и замшелые корни деревьев,

будто сами собой

собираются палые листья,

чтобы вновь толпою кружиться…

Перед взором моим

незабвенный твой образ не меркнет –

вот, на ложе простерт,

обессиленный тяжким недугом,

ты откинулся на изголовье…

Зимой в деревне

Ито Сатио, крупный поэт,

любитель чая,

занимается изготовленьем

не стихов – керамических чашек…

Чайник кипит.

Передвину-ка я к очагу

сливу в горшочке,

чтоб смотреть, как среди ветвей,

растекаясь, клубится пар…

Сливовый сад.

Под дыханьем студеного ветра

облетает листва,

но на голых ветках осенних

уж набухли новые почки…

Земля и небо

до утра погружаются в сон.

Сумрак сгустился.

Вдалеке над равниной морской

киноварная всходит луна…

Я фонарь засветил

и, стоя в дверях, наблюдаю,

как на мутной воде,

проносящейся мимо дома,

отражаясь, играют блики…

Изжелта-красный

падает отблеск на луг

в клубах тумана –

народившаяся луна

в глубине озерной плывет…

Цветущим лугом

по тропинке меж трав я пришел

к рощице дальней

и сказал себе: «Тишина!» –

утка крякнула мне в ответ…

Поздняя ночь.

Под густыми клубами тумана

разливается свет –

в ускользающих лунных бликах

чуть заметно вода мерцает…

Сегодня утром,

едва лишь сквозь ветви дерев

во мгле туманной

первый солнечный луч блеснул, –

подал голос первый петух…

В чаще лесной

на мшистой зеленой поляне

долго сижу –

с этим краем горным прощаюсь.

Тяжело и горько на сердце…

Тускло брезжит рассвет.

Оседают клубы испарений

над горячим ключом –

и туман потоком стекает

в чашу озера, лед окутав…

Прилетев на огонь,

с писком кружатся мошки ночные.

В доме рядом со мной

ребятишки клубком свернулись,

прикорнув на старых циновках…

Дождь перестал.

Отчего же так зябко под вечер?

На фусума –

на вощеной бумаге створок –

догорает отблеск заката…

Улица ночью.

Над серой остывшей золой,

остов жаровни

разукрашивая по краям,

чертит иней морозный узор…

Издалека

мерный рокот сквозь мрак долетает –

волны шумят.

От деревьев тени ложатся.

Лунной ночью пляшут крестьяне…

Все пишу и пишу,

дотемна оторваться не в силах,

чтоб светильник зажечь, –

в одиночестве сидя дома,

тихий летний вечер встречаю…

Стаял снег на полях,

обнажилась бурая почва –

и висит над землей

тусклый диск закатного солнца,

с виду маленький и холодный…

Под вечер сижу,

размышляя с унылою миной

о плоти