И словно мухи оживали.
Наверно, братья что-то знали —
Когда однажды я очнулся
И им, как братьям, улыбнулся.
Они меня, как бы игрушку,
Переложили на подушку
И босиком – по январю
Доставили к богатырю.
И там, на снежной, на дорожке
Вручили жмыховые крошки.
Мир изменился, мир стал шире,
Ко мне вернулась жизнь опять.
Неужто дважды два – четыре?
А может – три, а может – пять,
А может – шесть, а может – десять?!
Я верю, крошки перевесят
Любой ответ, что будет дан.
Ведь, согласитесь, все ответы
Не стоят и одной конфеты,
Что нам оставил мальчуган.
Декабрь 2005
«Вокруг зима. Белеют горы…»
Вокруг зима. Белеют горы.
Над озером стоит туман.
Повсюду снежные заторы.
И я, как вы, немножко пьян.
Стихия! Кто с ней незнаком?
Машинами забита трасса.
И мы, как будто под замком,
Сидим с женой на «Villa Sassa».
Но нас, в отличие от всех,
Погоды вывих не пугает.
Ведь этот снег – всего лишь снег,
И он когда-нибудь растает.
Мы благодарны кутерьме
За то, что в этой непогоде
Напомнила о Новом годе
И русской матушке-зиме.
Декабрь 2005
«Какая прелесть – у оград…»
Какая прелесть – у оград
Растаял снег, сады цветут!
Мне говорят – дорога в ад
Как раз проходит где-то тут.
Швейцария – страна чудес!
Два солнца надо мной взошли.
И горы – посреди небес…
И не касаются земли.
Наверное, дорога в ад
Петляет здесь в небесной сини,
И лишь для «избранных России»
Она прямей прямых в сто крат.
Летит по небу самолёт —
Ни облачка на горизонте.
Но ведь не зря же здесь живёт
Швейцарка – госпожа Дельпонте?
Ноябрь 2005
Здравствуй, Швейцария!
Здесь был одарен я
Ласкою горных озёр.
Неба кружением,
Звёзд отражением
Соткан альпийский ковёр.
Здравствуй, Швейцария!
Радость свидания —
В вешних садах соловьи.
Помыслы чистые,
Очи лучистые —
Нега первой любви.
Ты говорила,
Что многих любила —
Я никого не любил.
Сердце остыло —
Ты позабыла,
Где я с тобою был.
Меркнет Швейцария —
Час расставания.
В Цюрихе банковский счёт.
Кто нас не любит —
Тот не погубит.
Всё остальное пройдёт.
Декабрь 2005
Метропольцы! Да здравствует свобода!
Компьютерное беглое меню.
Продвинутых – в любое время года
Мы приглашаем к братскому огню.
Наши эмитенты
Любят дивиденды,
Создают комиссию
Поддержать эмиссию.
Мы не возражаем —
Прибыль уважаем.
Познавшие дефолта катастрофу —
Рычат медведи и быки ревут,
Идя на биржу, словно на Голгофу,
Где брокеров на завтрак подают.
Господа клиенты
И акционеры
Любят на проценты
Ездить на «Ривьеры».
Ну, а мы не прочь
В этом им помочь.
Давайте, к нам – в компанию удачи.
Почувствуете, лёгок ли наш крест.
Команда в связке и нельзя иначе —
Мы день за днём идём на Эверест.
Наши облигации
Превратились в акции.
Ну а наши акции —
Снова в облигации.
Голубые фишки
Прячьте на сберкнижке.
Метропольцы! Да здравствует свобода!
Но в нашей связке нет свободных мест.
Метропольцы – элитная порода.
Наш каждый день похож на Эверест.
Февраль 2005
«Выходят горы из тумана…»
Выходят горы из тумана
И погружаются в туман.
Звонит нам сын из Зурбагана,
А может, в город Зурбаган.
Всё так таинственно и зыбко.
И солнца пятнышко вдали
Воспринимается улыбкой
Сей романтической земли.
А между тем нам за леченье
И изученье языка
Сто первое предупрежденье
Ребёнком выдано пока.
Как там живёт гуру Рояма?
Как там живёт гуру гора —
Прославленная Фудзияма,
Источник веры и добра?
За Мандарином Ориенто,
За призрачной его стеной,
Она подобна монументу
Как бы Японии самой.
Гуру Роямы [5] лучше нету,
Но он печален – счастья нет.
Японский спорт идёт по свету —
Японских мало в нём побед.
Выходят горы из тумана
И солнце катится в зенит.
На «Villa Sassa», что в Лугано,
Сын из Японии звонит.
Март 2006
Случай в тоннеле под Сангарским проливом
Вчера, рассматривая слайды,
Я застывал, от счастья млея.
О, виды острова Хоккайдо!
О, поезд наш Кассиопея!
Зеленоватый, словно щука,
Он мчал в иные небеса.
Но от компьютерного глюка
Вдруг отказали тормоза.
Мы проносились под проливом —
Рулетка русская вращалась.
Однако мы остались живы,
Однако смерть не состоялась.
Но после этой одиссеи
Я как-то шире жизнь приемлю.
В созвездии Кассиопея
Я побывал, сойдя на Землю.
В каком-то смысле стал японцем,
Что глюком бездны осенён,
И знаю, как прекрасно солнце,
Что на полотнах их знамён.
Октябрь 2007
«Швейцарский быт – всё не спеша…»
Швейцарский быт – всё не спеша,
Как бы по кругу циферблата.
Мне кажется, моя душа
Уже бывала здесь когда-то.
И высоко в бездонном небе,
Где царствуют вершины гор
И облака туманят взор,
Она сличала «быль» и «небыль».
Но что такое «быль», скажите,
Или на «небыль» укажите?
Быть может, эта кисея,
Что между гор сейчас струится
И сизой дымкою ложится
На все предметы бытия,
Есть «быль», конечно, но – моя.
А солнца луч, возникший сбоку
И всюду снявший поволоку
С никелированных перил,
Мир, приукрасив, исказил.
Ведь в «небыли» немного проку?!
А впрочем, «быль» и «небыль» – это
Не только преломленья света.
Жизнь по природе хороша,
А не законом циферблата.
Знать сладостно – твоя душа
Уже бывала здесь когда-то.
И облака, и цепи гор,
Единые на синем небе,
Ты созерцал в глазах озёр,
Когда ещё на свете не был.
Апрель 2006
«Луна в зените. Час ночной…»
Луна в зените. Час ночной.
Покрыто всё волшебным флёром.
И кажется, что шар земной
Летит в окне фуникулёра.
Надолго ли я здесь воскрес?!
Очерченно темнеют горы —
Они на полотне небес,
Как бы орнамента узоры.
Как хорошо, что мы вдвоём,
Что годы нас не разлучили,
Что никому не отдаём
Того, что вместе пережили.
Я знаю, возраст не старит,
Старит нас ощущенье страха. —
Гора алмазами горит,
Горит, как Шапка Мономаха.
Остановился наш вагон.
Не надо слёз. У жизни вечной
Всего лишь это – перегон,
И нет в ней станции конечной.
Рубины, оникс и сапфир —
О, электрическое чудо!
Когда покинем этот мир,
Мы взглянем на него оттуда.
И в час ночной среди зимы
Уже не сможем мы вернуться,
И две души, таких, как мы,
Пусть нам на память улыбнутся.
Декабрь 2005
Какая шуба, брат, была,
И пожалеть не грех.
Чуть развернёшь – как два крыла
Тёк серебристый мех.
Я взял её у остяка —
До нефтяного бума.
За шесть бутылок коньяка
Досталась эта шуба.
Я в ней ходил, как Алитет,
Не мёрз, не голодал.
Но на толчке «прискрёбся» дед,
Чтоб я её продал.
Он Антарктиду в ней прошёл,
В Сибири нефть открыл.
Под шубу пелось хорошо —
И он лишился «крыл».
Сейчас в музее на стене
Она – как карта мира.
Так вышло, брат, что сын мой в ней
Прошёл путь до Таймыра.
Такую шубу не вернёшь —
Она как смена вех,
Она как юность – развернёшь
И пожалеть не грех.
1985
«Синеют сопки, даль дымится…»
Синеют сопки, даль дымится,
И птичий гомон у ручья.
Вода искрится, серебрится —
Здесь начиналась жизнь моя.
Аэродром и автострада,
И лес, и трели соловья,
Шатры из листьев винограда —
Здесь начиналась жизнь моя.
Как много солнца у колодца?!
Мы обливаемся – друзья.
А сердце бьётся и смеётся —
Здесь начиналась жизнь моя.
В прогалах лунных лукоморье —
Плывёт волшебная ладья.
И даль, и близь сошлись – Приморье —
Здесь начиналась жизнь моя.
Алеет небо, звёзды гаснут,
Вновь птичьи трели у ручья.
И верю, что не понапрасну
Здесь начиналась жизнь моя.
Февраль 2007
Какая ночь – буран и стужа,
И завывания в трубе.
Сегодня ты встречаешь мужа —
Надолго ль он летит к тебе?!
Нет ничего, чтоб мужа встретить —
Порвало ветром провода.
Весёлый, в краповом берете,
Он будет рад тебе всегда.
И ты, конечно, будешь рада
Припасть к его родной груди.
На ней награды и парады —
Но что-то ждёт вас впереди?
