когда твердят — не верь словам.
Все мироздание колышут
слова с любовью пополам.
Я этих слов совсем по слышу,
когда твердят — по верь словам.
1980
2.
В два голоса.
Пусть будет наш удел высок
и мы порой достойны драмы,
но нами правит не восток,
а ощущенье панорамы.
Рискни по-новому прочесть
день нынешний и день вчерашний,
но Пимену дороже честь,
чем слава и обилье брашны.
Обыкновенные слова
слагают правды хромосомы. . .
Зане и ухает сова,
что когти в жертве невесомы.
Примерим платье королей,
проткнем язык по-африкански,
но нет трудней среди ролей —
Сыграть себя по-христиански.
Ошейник в будке Гесперид—
причина хворости и боли,
но Цербер на цепи не спит,
он нам опасен и в неволе.
Нас били в поддых сапогом,
и поглощала кровь рубаха. . .
Нет у художника врагов —
он сам свой царь, палач и плаха.
Цель упоительней и чище,
чем нереальнее исход. . .
Но ищем мы на пепелище,
где Феникс рок-н-ролл поет.
Пусть будет наш удел высок
и добросовестен наш улей. . .
Что примут сердце и висок -
терпенье, срам, надежду, пулю?
1979
3.
Открывается занавес — это
начинается жизни пора.
Первый акт — узнавание света,
безмятежного детства игра.
Усложняются правила пьесы,
выбираем партнеров себе,
примеряем любовь, интересы,
намечаются роли в судьбе.
Разучив монологи и споры,
занимаем па сцене места --
все коллеги мы, все мы актеры,
и у каждого роль не проста.
Нет прогонов и нет репетиций,
а премьера идет каждый час.
Мы стараемся не ошибиться,
повторяя ошибки не раз.
Жизнь — театр, кто сердце и нервы
бережет до удобной поры,
за кулисы спасается первый
от жестокой и честной игры.
1979
4.
Когда усталость беспощадно
лишает легких дум и сна,
жизнь представляется нескладной
и давит на сердце вина.
и если встанешь у порога -
так беспростветен дальний путь,
и в прошлом радости немного,
и в завтра страшно заглянуть.
И кажутся самообманом
все иделы лучших дней,
и подвести итог пора нам -
чем безотрадней, тем верней.
Итог... но этого нам мало,
смелей вперед, и все сначала!
1981
5.
Ах, кто себя не ублажал
игрой, обманом, сказкой?! . .
Корона, скипетр, кинжал,
трагическая маска —
все в ход пошло, и так у нас
причудливы подмены —
не узнаем себя подчас
в чертогах Мельпомены.
Не оценив сюжет простой,
до окончанья дней
мы целью жизни ставим то,
что служит средством к ней.
Признав достоинства сумы,
мы любим звон монет,
играем в души и умы людей, которых нет.
Идей великих механизм
сносился и исчез —
на первом месте организм,
обмен его веществ.
Косметика и камуфляж,
и фраз пустых игра,
и реквизит громоздкий наш —
вчерашняя пора.
Кто эту пьесу написал,
кто ставил, кто играл,
подмостки где и где тут зал,
когда нам ждать финал?
Оставь игру И разговор,
да будет темой жизнь. . .
Ты сам и автор, и актер,
так истины держись!
1979
6.
Итак, игра. . . Не упрощая,
не унижая жизни суть,
мы можем правила чуть-чуть
домыслить, промахи прощая.
Не сразу дорастаем мы
до роли трудной и понятной,
к которой тянутся невнятно
сердца любые и умы.
О вечных истинах порой
была во-первых наша тема,
и лишь сигнальная система
была у нас всегда второй.
Итак, игра. . . Участье в ней мы
всем существом принять, должны,
отнять ошибки от вины
и всепрощению не внемля.
Мы ясно чувствовали час
и понимали, где опасность,
когда удобная неясность
уводит от решений нас.
Мы все отдали, что смогли,
а взяли то, что было лишним.
Хотя ненужным-то у ближних
бывает часто соль земли.
Итак, игра. . . В ее ловушки
влечет успех и тянет слово,
но в ней любовь и жизнь основа,
а остальное все — игрушки.
Подчас казалось, со стеной
мы диалог вели, измучась,
и все ж благословенна участь,
когда словесность за спиной.
И чем судьба порою круче,
тем жизнь тревожней и полней,
а сердце — чем оно больней,
тем роль свою честнее учит.
1979
7
Как мы трудно умнеем и долго,
принимая то тех, то иных
да глашатаев нашей вины,
за певцов искупленья и долга.
Как печальна их участь порой
и опасна тональность сомнений -
в тайны мира их проникновении не
увидишь за хитрой игрой.
Но признаться нам стыдно подчас,
что худонхник убого поянтен,
ну а вдруг бесталанно невнятен —
хоть пытай, не услышишь от нас.
Это лень и душевный уют
из тепла не пускают, из шкуры,
и пласты вековые культуры
нам сокровища не отдают.
Неразобранный этот багаж
черным ящиком давит на плечи,
и скрежещут кондовые речи,
и изящный звенит эпатаж.
Так легко, овладев ремеслом
и повадкой духовной элиты,
убедить всех, что где-то болит там,
и, конечно, с большим мастерством.
И поверит доверчивый суд
в глубину твоей мысли и страсти,
ты добьешься над думами власти,
и тебя над людьми вознесут. . .
1981
8.
Для гениального ума
прекрасный мир всегда трагичен
и, в сущности, непоэтичен
для гениального ума,
хотя в природе без различий —
везде поэзия сама,
прекрасный мир всегда трагичен
для гениального ума.
1979
1980, 1979, 1979, 1981, 1979, 1979, 1981, 1979
Перечтем уроны, низкие поклоны,
легкие короны набекрень,
перечтем обманы, рваные карманы,
чаши и стаканы горькой всклень,
страшные потери в сердце, в биосфере,
в вере в той же мере виден край.
Радости помножим, беды только сложим,
в результате все же - нет, не рай!
Поздно или рано заживают раны,
это постоянно, вот беда.
после слез напрасных жизнь опять прекрасна,
жизнь опять опасна, как всегда.
Тот, кто это создал - и луну и звезды,
и труды и роздых, свет небес,
медные полушки, хитрые игрушки, -
бросил наши души и исчез.
Заживем мы шире, а в своей квартире
дважды два - четыре, без затей,
и ковры пейзажей из стихов навяжем,
и поставим стражу из детей.
И от этой рамы, кавалеры, дамы,
больше никогда мы не уйдем,
а потом с годами будем в этой раме
появляться сами ясным днем.
1980
Все в порядке, все нормально,
если в сердце перебои,
и опять пусты карманы,
и ни с кем не делишь боли.
Все чудесно, все в порядке,
если карта снова бита...
Кто добился жизни сладкой,
тот живет без аппетита.
Все отлично, все прекрасно,
если нет опять удачи.
Слезы льются не напрасно -
ты плати, а это сдача.
Все нормально, все отлично.
без любви живет полсвета,
и тоска твоя привычна,
как под утро сигарета.
Все прилично, все на месте,
если гнет обида плечи,
и о правде, почести
в пустоту бормочешь речи.
Все прекрасно, все как надо...
Эти горести и беды -
суть бесценнейшего клада,
зерна будущей победы.
1981
ОБРАЩЕНИЕ К ДРУЗЬЯМ (СВЯТОСЛАВУ ФЁДОРОВУ)
Есть порой у нас забота -
отводить навет и ложь,
если стоишь ты чего-то,
без врагов не проживешь.
Различать врагов несложно,
так на свете повелось -
чем враги твои ничтожней,
тем безудержней их злость.
Ну что за жизнь, когда кругом
одни друзья и их не счесть...
Никто не стал твоим врагом,
не заслужил ты эту честь.
Оболгут твои дороги,
кто изустно, кто строкой,
будут все твои тревоги
им на радость и покой.
Нет, друзья мои, не нужно
обижаться (век учись) -
ваша лесть обезоружит,
злоба их - толкает ввысь.
Не вестник боли и беды,
