Владимир Ноговицын - Корни сосны

Лестница на колокольню
Скрипит тяжело, натужно.

По ней подниматься трудно
Назад, в другие столетья.

Падут росы
На древние сосны,
Где иглы ржавы.
Падут росы
Да на покосы,
На спелые травы.

Хрустальна россыпь
Холодных оных.
Там ночью поздно
По позадворью,
На всех суслонах
Росисто - звёздно.

И ты - поди-ка,
И хватит шага.
Нежна и дика
Земная влага.
Вперёд поманит.
И то не худо:
Весь жар снимает
Её остуда.

Кустарников виднелись острова,
Напоминая воткнутые стрелы.

Снег выпал накануне Рождества,
Почти картинный - синевато-белый.

Он утром шёл, он падал также днём,
Он продолженьем был ещё вечерним.

Он перепутал все пути кругом
И тропы все, ведущие к деревне.

И где-то там, в широкости зимы,
Всё оставалось, как велось веками:

Тянулись кверху тёплые дымы
И пахло небо - смачно - пирогами!

Я, устав от дорожных мает,
Прошагав тропою торёной,
Из колодца, что рыл мой прадед,
Зачерпнул водицы студёной.

Отдыхая душой и телом,
Побывавший тут мимоходом...
А вода отдавала древом,
И землёй, и ближайшим болотом.

А вода отдавала прошлым,
Словно сруб этот, - мхом поросшим.

И скрипели негромко ели,
Как в избе скрипят половицы.
А над ними, над нами летели
Журавли - нездешние птицы.

Щебетание птахи -
Посланье ушедших мгновений.
Здесь различные страхи
Впечатаны в холод ступеней.

Лишь река вперекат
Гонит к берегу изморозь пены.
И о чём промолчат Вековые соборные стены?

И чего ещё ждут,
Горделивым живя непокоем,
Облака, что плывут,
Как года, Вычегодским Усольем?..

Нас отпоют последние дожди,
И снегом нас осыплют снегопады.
И как осколок брошенной гранаты
Остынет сердце в раненой груди.

Сожгут в печи поленья для тепла.
И, может, в назиданье непоседам
Промолвят: "Вот такие-то дела..."
И погрустят о тех, кто будет следом

А ветра всё те же -
сумасшедшие...
Вспоминаю реже
о вас, ушедшие.
Не шагну
шагами осторожными
к обелискам
с выцветшими звёздами.
Не приду
с молитвой и цветами
к холмикам
с сосновыми крестами.
Не склонюсь к земле,
где вы лежите,
дед Василий
рядом с дядей Витей...

Ратовал на помощь заграничную
Местный краснобай, почти что
                                       боженька.
А старуха ношеньку привычную
Волокла неблизкую дороженьку.

Уморилась. Прямо нету моченьки!
Заслонилась, как от солнца знойного.
Улыбнулась: "Вот приедет доченька,
Уж устрою встречу я достойную".

"Если ж зять нагрянуть удосужится,
Так и быть - налью сорокаградусной".
И себя хвалила: "Что за умница!",
Тотчас же счастливой став и радостной.

"Ничего, живём, как полагается.
Чай ещё не опухаем с голоду.
Лишь говоруны с безделья маются,
Неработь. Труда не знали смолоду".

"Ничего, живём.. .Войны бы не было..."
Погрозила для чего-то пальчиком.
А земля была прозрачно-белая -
От цветов воздушных - одуванчиков...

Скрипел колодец,
Пел колодец,
Как будто медный колоколец
В холодной глубине звенел.
Ведро наполнено водою.
И я, похоже, связь с землёю
В обычном действе углядел.

Давно бы надо догадаться,
Что есть оно, простое счастье,
Как завещанье рода роду -
С утра пораньше черпать воду.
И всё иною меркой мерить.
И долго жить,
Любить и верить.

Тут к лирике как будто бы глухи,
Тут ничего красивого не ищут.
И не читают разные стихи,
Предпочитая правильную пищу.

Тот завсегдатай точно не поймёт.
При этом, не страдая от зазнайства,
Он всё на свете знает наперёд:
Бояться нужно правды и начальства.

И коль живёт, не занят суетой,
И коль вконец ещё не алкоголик,
На всякий случай прячет под полой,
Как бритва острый, дедовский топорик.

Не туфли - сапоги опять надев
Для похождений, снова на гулянке
Всё также будет лапать юных дев,
Зажав, как мышь,
                  в пропахшей дымом баньке.

Черёмухи в низине зацвели -
Единственные радости остались.
По всей округе лают кобели,
Перекликаясь, словно бы ругаясь.

Ночная птица прекратит полёт,
И всё замрёт. Опять - как прежде было.
Лишь где-то оглушительно заржёт,
Оставшись в одиночестве, кобыла.

И сердце, поперхнувшись, отойдёт,
И отойдут пороки и увечья.
И в ком - то, статься, снова оживёт
Страдательное, чисто человечье.

Вдох -выдох,вдох -выдох...
Как будто пьём жизнь
Большими глотками

Осенняя стояла маята,
Другой поры немое ожиданье.
Шуршание последнего листа.
Твоей руки несмелое касанье,
Которое всем сердцем ощущал,
И мне казалось - это сон приснился...
А лист упал,
               упал,
                     упал,
                           упал -
И громко, будто самолёт, разбился...

"Ты себя в кулак возьми да выстой"...
Хорошо сказать. Не получается.
И цветы, что ярки были, выцвели,
И луна - расколота - качается.

Отмель, как в гравюре, прорисована,
Тянется по нашей речке, тянется...
Что ещё судьбиной уготовано,
Что ещё вдогонку причитается?

Я тебе не досажу расспросами.
"Непристаль" - не про меня ль
                                        судачили?!
Может быть, забытыми покосами
Заплутало солнышко незрячее?

Может быть, над крышами сопревшими,
За чащобой, как старуха, сгорбленной,
Ходит счастье вечерами вешними
По земле другой, земле особенной?..

"В почву ты росток скорее высади
И полей его, как полагается..."
А Христос на той, своей, на высоти
Смотрит, ничему не удивляется.

Людь прошла - без веры и крещёная,
Сколь её пройти ещё отважится...
А дорога в Рай, допрежь мощённая,
Далеко не райскою окажется.

Небо - синей не бывает.
И всюду - цветочки.
Долго деревьям беспечно листвой зеленеть...
Мне бы разочек глазами невыросшей дочки
на окружающий мир,
как в просвет, поглядеть!..

Этим утром хмури и печали,
Крыльями махая там, вдали,
Непонятно что-то прокричали,
Пролетая дальше, журавли.

У церквушки, брошенной и древней,
С проржавевшим и кривым крестом,
Собралась едва ль не вся деревня,
Все дела оставив на потом.

И, припомнив, может быть, о чуде,
О каком мечталось с давних лет,
Всё смотрели и смотрели люди
Птицам исчезающим вослед.

И куда-то речь у них девалась,
Позабылись, кажется, слова...
А с деревьев тихо осыпалась
Жёлтая и красная листва.

Сгнили последние лавки,
Ветхие избы сгниют...
Сольвычегодские бабки
Долго на свете живут.
Передвигаются горбясь.
Мысль - о еде и тепле.
Их нежалеющий возраст
Гнёт - так и этак - к земле.
Шаг - как ползок черепахи.
Тянутся руки к узлам.
Страхи теперь и не страхи
Вечно присутствуют там -
Там, за погостным штакетом.
Сколько же можно терпеть! -
Лучше, конечно бы, летом,
Не поболев, умереть. -
Бабки, как дружба народов,
Знают, подводят итог.
После Никола Безгодов
Их закопает в песок.
Позже прольются осадки,
Позже рассеется дым...
...Были хорошие бабки.
Царство небесное им!..

Что за звуки внезапно ожили -
Душу бренную растревожили!

Населенье - гляди-ка! - местное,
Колокольное слыша пенье,
Прославляло это чудесное,
Это доброе воскресенье.

Бился колокол, новый колокол,
Бились льдины в реке гудящей,
Лился свет с высоты, расколотый
На сегодняшний день и вчерашний,
Собирая, как в горсть, мгновения
Благодатного воскресения.