на работу.
Воскресенье там, праздник, суббота,
Это всё не влияет никак
На процесс выполнения плана
Нету права у нас, скажем прямо,
Отступать от него хоть на шаг.
Да, непросто пахать после бала!
Нам работа вздохнуть не давала,
Хмель, как лось тот, ушёл без следа!
Снова дни, как с горы, покатились,
А проверки и впрямь прекратились
Будто не было их никогда!
Жаль, майор, одурев от нагрузки,
Продолжал говорить не по-русски.
Что-то сбилось в его голове,
Словно в некую тёмную нишу
Он вошёл, а обратно не вышел,
Заплутал вроде ветра в листве.
Теперь он закрепился в новой роли:
Пройдя тогда у Лёньки инструктаж,
Он свои мантры так и балаболит,
Притом, что сам не псих и не алкаш.
Как сядет на какую-нибудь тему,
Уже вокруг не видит ничего,
Как будто где-то в мозге микросхема,
В извилинах таится у него.
И мы ему: хорош про мирозданье
Втирать нам под углом нетленных скреп,
Мы поняли! Ты выполнил заданье,
Ты честно отработал весь свой хлеб!
Смотри, майор, луна какая светит!
К тебе у девок жгучий интерес!
А он орёт, что кое-кто ответит
За действия, идущие вразрез!
При этом повариху Зинаиду,
С которой вместе время проводил,
Сознательно вполне, а не для виду,
Как женщину и друга, полюбил.
Она внутри себя сначала злилась:
«Чего там за туман в его башке?»
Ну, а потом ввиду любви смирилась –
Должна же быть загадка в мужике!
С души, как со ступеньки скользкой, стылой
Сомнения сметая, словно снег,
Лишь только раз она его спросила:
«Ты можешь говорить, как человек?»
«Нет, не могу, — ответил он, зато я
Невиданный в твоём лице улов
Сумел заполучить. Где нет застоя,
Там человек способен на любовь!»
Ну, вот уже теплей, — уже по делу
Он вроде начинает выступать,
Но раз, и всё! — и вновь, как очумелый,
Кричит, что не воротишь время вспять!
Она ему: «Ну что ты меня грузишь?
Я что тебе — машина, грузовик?»
«А то гружу, что в самом умном ВУЗе
Ты хрен постигнешь то, что я постиг!»
-20-
Ладно, что уж теперь, как умеет,
Так пускай потихоньку и мелет
Всё, что хочет. Плевать. Заслужил.
Как-никак, веренице вопросов
Проверяющих нас кровососов
Он на время конец положил!
Это я о проверочных рейдах
И о наших мозгах перегретых
По итогам дебатов и склок,
Что порою у нас возникали,
Когда с нами консенсус искали,
Чтоб нам штрафы оплачивать впрок.
Время шло. Мы уже были в силе,
Мы в окрестностях корни пустили,
К нам отличный народ приходил,
Не сказать, что непьющий, но всё же
Каждый бился вовсю, лез из кожи,
Чтоб завод развивался и жил.
Мне друзья из столицы звонили,
Зазывали обратно, манили:
«Эй, ты как там, здоровый, живой?
Вы от стали своей не устали,
И вообще — богачами-то стали
В ходе вахты своей трудовой?»
Конечно, кое-что мы наварили.
И про судьбу счастливую свою
Мы, не стесняясь, прямо говорили
По радио и в телеинтервью.
При этом мы реально помогали
Спортсменам, ветеранам, детдомам,
И абсолютно не предполагали,
Что нам дадут за это по рогам.
Мол, есть же федеральные программы,
Ну и зачем соваться мимо них?
Заманский ваш — настырный бык упрямый,
Он должен больше думать о других!
Не так чтоб мы уж очень претендуем
На ваш благотворительный бюджет,
А просто по-людски рекомендуем
Не забывать наш скромный кабинет.
Нам и чихать-то было не по рангу
На это оборзевшее жульё,
Мы не вступали с ними в перебранку,
А просто дело делали своё.
Чтоб малость просветлел он, облик хмурый
Теперь уже родной для нас земли,
Из кучи хлама новый дом культуры
Мы заново, по сути, возвели.
Колонны вознеслись, как кипарисы;
Фасад в узорах явно был не плох,
Где двадцать лет хозяйничали крысы
И на руинах рос чертополох.
И как-то наша Катька утром рано
Пришла туда: «А где здесь педагог,
Чтоб он колоратурное сопрано
Мне обнаружить в голосе помог?
Другие пусть сачкуют и филонят,
От сложных арий малость подустав,
А я в голосовом диапазоне
Хочу иметь в запасе пять октав!»
Она в итоге лучшие частушки
Смогла освоить меньше, чем за год,
И звуки по башке, как колотушки,
Уже не бьют, когда она поёт!
-21-
Как лодку на волнах в большом пороге,
Мотало нас на выбранном пути.
Прошло полгода. Первые итоги
Уже уместно было подвести.
Нас так и не смогли, как кашалоты,
Высокие инстанции сожрать,
Завод набрал такие обороты,
Что нам самим их было не понять.
«На кой нам хрен Канары и Карибы –
Сказал Заманский — пальмы нам на кой!»
Он тост провозгласил: «Друзья, спасибо
За то, что вы приехали со мной!
Ребята, хорошо, что всё так вышло!
Да хоть какой с балкона классный вид,
В родной земле не так уж много смысла,
Когда на ней работа не кипит!»
«Аллюров нам и всякой мелкой рыси
Не надо! — Катька вторила ему, –
Мы вознеслись в заоблачные выси
Благодаря сноровке и уму!
И пусть завод наш — вот вам моё слово –
Формально расположен на земле,
Я словно Валентина Терешкова
В космическом летаю корабле!»
Она права. Бухгалтерские счёты
Мы выбросили. Нету больше их.
Дружить с мозгами — вот наш стиль работы.
Не так уж много было нас таких.
Но всё же находились грамотеи,
Что были объективно хороши
В своих боях, при этом не имея
Ни совести, ни чести, ни души.
Они уже плели свои интриги.
С недобрыми вестями в поздний час
Сам прокурор, дрожа от холодрыги,
Явился рассказать нам свой рассказ.
В нейтральной неприметливой одёже,
Рассеянно куда-то глядя в пол,
Не так, чтобы инкогнито, но всё же
Он как нормальный парень к нам пришёл.
-22-
В окнах алый закат. Небо. Птицы –
Галки, зяблики, что ли, синицы,
И над тихой рекою вдали
Облака, как кровавые пятна.
«Для меня всё предельно понятно, –
Он промолвил, — устал. Довели».
Мы его самогонкой и салом
Угостили. «Спасибо, — сказал он,
Пыль сдувая с роскошных усов, –
Кой-кому взять вас даром охота.
Закрывайте покрепче ворота
Изнутри на железный засов.
Это вам удружили соседи,
Ни один грузовик не заедет,
Чтоб продукцию вашу забрать.
Мне их главный застрельщик неведом.
