class="p1">Я не буду участвовать в этом
И на ваших костях пировать».
Он хоть без формы был, но при печати.
Он попросил стакан и сел за стол.
Сейчас я поясню тебе, читатель,
О чём вообще он речь свою повёл.
Ты помнишь, те далёкие просторы,
Где подковать жука или блоху
Мог Сашка наш, тот уникум, который
Шаманил в арендованном цеху?
Вот так и здесь — огромная промзона
Нас окружала с четырёх сторон.
Как пень внутри помятого газона,
Завод наш был в раздумья погружён.
Он многое, наверно, передумал
Про то, какая вышла хреновня
Вокруг него. Зачем я здесь стою, мол,
Срубил бы уж хоть кто-нибудь меня!
Ну, то есть, разобрал бы на запчасти
Или порезал на металлолом!
Он как оазис стал при нашей власти
В пустыне, что раскинулась кругом.
Пустыня-то пустыня, да не очень,
Там тоже раньше делались дела,
Она сама заводом, между прочим,
Раздолбанным, убитым, но была.
И вот какой-то здешний ухарь ловкий
Захапал эту зону, сукин сын,
Чтоб тоже сталь катать из заготовки,
Ну ровно как и мы, один в один.
Но это надо строить производство!
Не проще ли у нас его отжать?
А как? Да в паре с местным руководством
Нас на крючке каком-нибудь держать.
Как ни крути, по нам ударят с тыла!
Со всех сторон у нас он, этот тыл –
Разведка наша так и доложила,
И прокурор нам это подтвердил.
-23-
Как ударят? Да всё очень просто –
Все вопросы поставлены остро:
(Правда, действий пока никаких):
Ваш завод будет вскорости нашим,
Вот тогда и споём, и попляшем,
Да и выпьем за вас, молодых!
Группа личностей нам очевидна,
Что к делам приступила солидно –
Этот крепкий людской монолит.
Нам завод наш продать предлагают
И шестёрок своих присылают
Представители местных элит.
«Мы за вами давно наблюдаем,
Многим так бы пахать, да куда им,
Мозг, энергия, грудь колесом –
Всё при вас, молодцы, мы серьёзно,
Так давайте, покуда не поздно,
Всё подпишем, и дело с концом!
Да, конечно, недорого будет,
Но отчизна про вас не забудет –
Восвояси к столичной родне
Мы дадим вам спокойненько съехать, –
Месяц, два ещё есть, нам не к спеху.
Нет? Ну что ж, мы готовы к войне.
И вот уже различные конторы
Нас начали по полной прессовать –
К примеру, наши банки-кредиторы
Нас больше не хотят кредитовать.
Их главный воротила, гад двуличный,
Кричит: «У вас сверхприбыль! Странный факт,
Что всё у вас как будто бы отлично,
Но шкурой чую: вряд ли это так!»
В налоговой инспекции, напротив,
Вот так вот прямо пальцем тычут в нас:
«Вы это покажите своей тёте –
Фиктивный ваш, рисованный баланс!»
Нам говорят, мы прибыль не желаем
В отчётах, как положено, светить,
Что мы её специально занижаем,
Чтоб нам с неё налоги не платить!
Глава района, кроя без разбору
Охоту и рыбалку, всех и вся,
Решил инкриминировать майору
Упущенного ранее лося.
«Он, сволочь, из себя такой огромный, –
Сказал глава, — я видел, не забыл –
Отличная мишень, я это помню,
Ты мог его убить, но не убил!
Там просто подходи с любого бока,
Так что же ты промазал? а? скажи!
И почему позволил нам до срока
Покинуть огневые рубежи?
Ненужное в тебе тогда геройство
Сидело, словно танкер на мели,
Мы друзья скончаться от расстройства
Ввиду инфаркта запросто могли!»
И Лёнька, проходя по делу мимо,
Обрывок этой речи ухватив
И поведя плечом неуловимо,
Не преминул сказать: «Но ты-то жив!»
Тот проворчал: «Небось, мы не тупее»,
Но после, несмотря на свой ответ,
По ходу всей текущей эпопеи
Был тихим и держал нейтралитет.
Чего он там подумал — неизвестно,
Но так ли, сяк, в глубинах головы
Шуршала мысль: ведь это ж интересно –
Давить интеллигентов из Москвы!
Чтоб грязь они хлебалом пропахали!
И самый кайф — смотреть, как прах и пух
Летят из них со всеми потрохами!
От этого захватывает дух!
-24-
Эпопея уже стартовала –
Бред собачий, режим карнавала,
Мы товар вывозить не могли,
Наш завод оказался в блокаде –
Слева, справа, с углов его, сзади
По периметру рвом обнесли –
Кабеля, мол, какие-то тянем,
Вроде всё оно в графике, в плане,
Трубы чиним, которых не счесть!
Молчалива, мрачна, как могила,
В чёрных масках охрана ходила
Вдоль траншей. Карнавал он и есть.
Мы завод, получилось, в заводе, –
Что-то строят они там, городят, –
Пыль стеной. И в окно из-за штор
Мы глазеем на них исподлобья
И в башке, словно снежные хлопья,
Мысли кружат: а дальше-то что?
Только не был бы Лёнька собою,
Если б он, примирившись с судьбою,
Согласился сидеть, не бузить.
Он в здоровом уме, не по пьяни,
Вертолёт вместе с лётчиком нанял,
Чтоб по небу товар вывозить.
И вот они летят на «МИ-четыре»,
На старой развалюхе груз везут!
Аплодисменты! Лёнька — лучший в мире!
Он сделал всех, он правда очень крут!
Сквозь облачную дымку озирая
Родные близлежащие края,
Он им махал: «Привет тебе, родная
Земля многострадальная моя!»
И небо, словно серое болото,
Его как будто хочет поглотить.
Сплошная грусть. И он сказал пилоту:
«Послушай, парень, дай мне порулить!»
Тот согласился, надо ж быть такому!
И Лёнька как-то враз повеселел,
Полёт пошёл немного по-другому,
Заманский — он и в небе тоже смел.
Хотя и дурковат. Но это ж Лёня, –
Природные красоты, весь пейзаж
Он сверху оглядел и сразу понял,
Что уважает высший пилотаж.
И он над стройкой вражеской кругами
На бреющем летал и не глядел,
Как на панели лампочки моргали
И как пилот тихонечко бледнел.
Ему хотелось камнем рухнуть наземь
На тех, кто объявил ему войну:
«А ну-ка я винтом по ихней связи –
По крышам, где антенны, рубану!
Стальной мой конь, железная громада,
Бывает и упёртым, как баран,
С ним очень даже можно, если надо,
Исполнить показательный таран!
Так знай же, мой противник, гад ползучий,
Я на него вполне могу пойти,
Тут главное прицелиться получше,
Ну, чтоб не сбиться с верного пути!
И враг уже не выпьет за победу,
Когда я в территорию его
Возьму и врежусь, крикнув напоследок:
Россия, помни сына своего!»
