Итак, игра...
Участье в ней мы
всем существом принять должны
отняв ошибки от вины,
но всепрощению не внемля.
Мы ясно чувствовали час,
и понимали, где опасность,
когда удобная неясность
уводит от решений нас.
Мы все отдали, что смогли,
а взяли то, что было лишним
хотя не нужным, да у близких
бывает часто соль земли.
Итак, игра...
в ее ловушки
влечет успех и манит слово.
Но в ней любовь и жизнь основа,
а остальное все игрушки.
Порой, казалось, со стеной
вели беседу мы измучась,
но все ж благословенна участь,
когда держава за спиной.
И чем судьба порою круче,
тем жизнь тревожней и полнее.
А сердце, чем оно больней,
тем роль свою честнее учит.
Ищите ветра в поле, закатов по утру,
И облегченья в боли, и трезвость на пиру.
Ищите оправданья вслед будущей вины,
В приметах и гаданьях - науку старины.
В садах Семирамиды ловите снегиря,
Забудьте все обиды в начале января.
Ищите в лица старых прозренья тишину,
И в маленькой гитаре огромную страну.
И в перелете птичьем оседлости покой,
И в правилах приличий - жестокости людской.
Ищите в исключеньях законов высший знак,
Ищите в заточеньях искателей-бродяг.
И звуки клавесина и яростный биг-бит,
Ищите в светло-синем, где красное горит.
Ищите в плоти плотной начало всех искусств,
И пробуйте полотна на запах и на вкус.
Себя во всем ищите, кляня, а не любя.
Найдя - затрепещите, поняв, что не себя.
Распустила волосы дальняя гроза,
Я пришел в неволю сам,
Серые глаза.
Облаками белыми плачет синева,
Яблоками спелыми падают слова.
Припев: Научили голубя над землей летать,
Золотую голову некуда девать.
Застилает черным ночь голубую высь.
На зеленых санках прочь
Ветры унеслись.
Разойтись - не встретиться, здравствуй и прощай,
В желтом блюдце месяца стынет звездный чай.
Я был чиновником когда-то
Давным-давно, давным-давно,
Имел убогую зарплату,
На хлеб хватало и вино.
Не тем чиновником, конечно,
Что власть имеют и доход,
А нищим, маленьким и грешным,
Как весь народ, как весь народ.
Я перекладывал бумажки,
Не понимая в чем их суть
Тоскливо это, но не страшно, -
Таков мой путь, таков мой путь.
Я вспоминаю эти годы
Не без раскаянья и слез,
Не знал я, право и свободы, -
Вот в чем вопрос, вот в чем вопрос.
Меня с пеленок научили,
Что я, советский человек,
И не должно быть или-или,
И так на век, и так на век.
Я был шутом, я был холопом,
У пролезающих на верх,
Смирился, и ушами хлопал, -
Таков мой век, таков мой век.
Кончины, взятки и реформы
Меняли весь иконостас,
Я пережил такие штормы,
Увы, не раз, увы, не раз.
И каждый новый искуситель
Над нами вел эксперимент,
И начиная, как целитель,
Ломал, курочил инструмент.
И понял я, что в средних сферах,
Беря пример с высоких сфер,
Заводят средние аферы,
И низшим подают пример
Официальные кокотки
Мужской имеют чин и вид,
Не то, что ловкие красотки,
Что за валюту ловят СПИД.
На них теперь заводят дело,
Но заклейменные судом,
Они торгуют личным телом,
А не общественным добром.
Не совестью, не должностями
И не доверием людей,
Не оскопленными вестями
Из-за кордона, из полей.
Я был чиновником, но как-то
Имел с начальством тет-а-тет
Оно не любит этих фактов,
Как осквернение побед
Оно сказало: "Правды ищешь,
Найдешь - она тебя убьет.
Будь рад, имея кров и пищу,
Как весь народ, как вес народ."
И я хожу с ружьем у склада,
Смотрю на звездный небосвод,
И понимаю все, как надо,
Как весь народ, как весь народ.
В красавицу Мэри всем сердцем влюблен
К отцу с этой вестью направился Джон:
"Отец раздели мою радость со мной --
Назвать собираюсь я Мэри женой!"
У юноши взор нежной страстью горит,
Но сыну со вздохом отец говорит:
"За матерью Мэри лет двадцать назад
Ухаживал я, сознаюсь, виноват.
Ты свадебных планов, сыночек, не строй -
Тебе, ведь, приходится Мэри сестрой.
"Ужасным известьем таким поражен
Два месяца был в огорчении Джон.
Но Клару увидел и так полюбил,
Что все огорченья свои позабыл.
С веселым лицом он приходит к отцу:
"С любимою Кларой иду я к венцу!"
"Опять неудача", - ответствует тот.
"Пошел уж с тех пор девятнадцатый год.
Короче, открыть мою тайну пора:
И Клара, увы, тебе тоже сестра".
Ужасным известьем таким поражен
Полгода от девушек прятался Джон.
Но Кэт он увидел и так полюбил,
Что все огорченья свои позабыл.
Одна лишь забота тревожит его:
Вдруг снова отыщет папаша родство!
И матери все рассказав про отца
"Так что же мне делать?!" - вскричал он в сердцах,
Ужели бежать из родного села?"
Сыночек расстроен, а мать весела:
"Женись на ком хочешь, сынок, ничего.
Не слушай отца, ты, ведь, сын не его!"
Сперва нарисуйте клетку с настежь раскрытой дверцей,
Затем нарисуйте что-нибудь красивое и простое,
Что-нибудь очень приятное и нужное очень для птицы.
Затем в саду или в роще к дереву плотно прислоните,
За деревом этим спрячьтесь, не двигайтесь и молчите.
Иногда она прилетает быстро, и на жердочку в клетке садится,
Иногда же проходят годы, и нет птицы.
Не падайте духом, ждите.
Ждите, если нужно годы,
Потому что срок ожидания, короткий он или длинный -
Совсем не имеет значения для успеха Вашей картины.
Когда же прилетит к Вам птица, если только она прилетит,
Храните молчание, ждите, чтобы птица в клетку влетела.
И когда она в клетку влетит тихо кистью дверцу заприте,
И, не коснувшись ни перышка осторожно клетку сотрите.
А затем нарисуйте дерево, выбрав лучшую ветку для птицы,
Нарисуйте листву зеленую, свежесть ветра и ласку солнца,
Нарисуйте звон мошкары, что в горячей листве резвится.
И ждите, ждите затем, чтобы запела птица.
Если она не поет - это плохая примета,
Это значит, что Ваша картина совсем никуда не годится.
Но если птица поет - это хороший признак,
Признак, что Вашей картиной можете Вы гордится,
И можете Вашу подпись поставить в углу картины,
Вырвав для этой цели перо у поющей птицы.
Какие видите вы сны,
Как вы живете, кто вас нянчит?
А я все жду и жду весны,
И не могу я жить иначе.
Пусть я понять вас не умел,
Но разлюбить не в силах Вас я.
Стареем мы от дел, от дел.
И любим горше и прекрасней.
Прощайте, есть всему конец,
Но жизнь идет, и слава богу,
Что я дурак, а не подлец.
В дорогу, дураки, в дорогу.
Мы не видались скоро год,
Неверны Ваши предсказанья.
Не избавленье от забот
Разлука с Вами - наказанье...
КАЧАНЬЕ, КАЧАНЬЕ, КАЧАНЬЕ
Качанье, качанье, качанье,
Проклятие, благословенье.
Минуты молитвы в молчанье,
Спасительные мгновенья.
Губами, плечами, речами,
Летящими в пропасть ночами.
Ковчегов чудных окончанья,
Что с первыми тают лучам.
Припев: Отзвенела, отбренчала
Молодость моя лихая.
Отманила, откричала,
Только я ничуть не каюсь.
Как и встарь по белу свету
Словно ветер я летаю,
От улыбки, от привета
Словно воск в ладонях таю.
И взлет, и полет, и паденье,
Распятие и воскресенье.
И следом опять понедельник,
И старых забот новоселье.
И слепота и прозренье,
И вера идет к недоверью.
Везенье везет в невезенье,
В руке - журавлиные перья.
Припев.
Иду по проспекту в дырявых галошах,
Голодный, как волк, и уставший, как лошадь.
Эйнштейн и Спиноза меня доканали,
Сейчас бы понюхать картошки на сале.
