Твое лицо, и не красиво, и не вечно.
Оно подарено отцом,
Вино произвело увечье.
В нем ни ума, ни силы нет,
И нет порывов вдохновенных,
Не вздумай множить свой портрет,
Производя неполноценных.
Быть может, женщина тебя
К себе пустила бы на ложе,
И ты, любя иль не любя,
Любить бы согласился тоже.
Но Бог храни тебя и впредь
Ребенка от тебя иметь.
Из чего только сделаны мальчики?
(Англ. нар. песня)
Из чего только сделаны пьяные?
Из гримас от сивух окаянных,
из стаканов граненых и грязных,
из ругательств и окриков разных,
и из запахов винных и водочных,
из хвостов и головок селёдочных,
из скандалов, развода, предательства,
ненадёжности, ссор, надругательства.
Из чего только пьяные созданы?
Из блужданий по городу позднему,
подозрительности недоверия,
из аптеки и из парфюмерии,
приставаний и драк с поножовщиной,
алиментов, тоски безотцовщины,
из забытого начисто отчества,
чеснока, пустоты, одиночества.
Из чего только пьяные собраны?
Из болезненных нервов и органов,
из чувствительных слёз и из нежности,
эгоизма, рассола, небрежности.
из раскаяний, клятв, обещаний,
из раздумий бессоных ночами,
из рассказов о выпитых дозах,
из инфаркта, инсульта, цирроза!
Из чего только сделаны пьяницы?
Из ломбардовских старых квитанций,
перед выпивкой сладких волнений,
из прогулов, долгов, увольнений,
из похмелья тяжелой прострации,
из горячки и галлюцинации,
винегрета, захода финального,
хвастовства и исхода летального!
Эти шестеро мужчин из Индостана,
с жаждой знания святой и неустанной,
изучать Слона явились утром рано,
но смотрели на него немного странно,
озирая все от неба до травы,
так как были все незрячие, увы.
2.
Первый сэр шагнул так близко, что о ляжку
он ударился, упал и охнул тяжко.
Встал, пошарил по неровной твердой коже
и промолвил, важный опыт подытожив -
Мне ясна природа этого Слона!
Это может быть забор или стена.
3.
У второго было правило свое.
Он пошел другим, извилистым путем.
И на бивень наскочив, на остриё,
закричал - Имеем дело мы с копьем!
Это круглое и гладкое копье -
суть наш Слон. Вот мнение моё.
4.
Третий сэр избрал примерно тот же путь,
но попался ему в руки толстый шланг -
Слон решил привычно хоботом махнуть.
Ну и сэру мысль простейшая пришла -
О, коллеги, на все сто уверен я -
Слон есть толстая и сильная змея!
5.
Обошел вокруг ноги четвертый сэр.
Ха! - сказал он. Это кажется игрой.
Слишком прост для нас решаемый пример.
Мы имеем дело с грубою корой.
Я ощущал сей предмет со всех сторон.
Это - дерево с названьем кратким - Слон.
6.
Пятый был весьма высок и потому,
дотянулся он до уха. Но в момент,
методично, постепенно по всему
уху долго шарил и сказал - Брезент!
Я не знаю, для чего он здесь висит.
Но, как толстый веер, Слон имеет вид.
7.
А шестой зашел с обратной стороны.
Он имел весьма обычный, скромный рост.
Он, конечно, не достал бы до луны,
но спокойно ухватил Слона за хвост.
И улыбка промелькнула по лицу...
Слон - веревка, это ясно и слепцу.
8.
Эти шестеро мужчин из Индостана
долго спорили, ругаясь непрестанно
О предмете, называемым Слоном,
и настаивая всякий на своем.
И хоть каждый был отдельно прав отчасти,
но в итоге ошибались все к несчастью.
9.
О, как часто в спорах искренних о Боге,
иногда их доводящих до войны,
люди спорили, не ведая дороги
и решений, что противникам видны.
Так мы вечно спорим о Слоне,
что не виден ни тебе, ни им, ни мне.
1996
Королева кавалерам
Подарила синий взгляд.
И до дрожи в тонкой шпаге
Каждый был безмерно рад.
Лишь юный бард в колете старом
Так рассеян был и горд,
Что бубнил свои баллады
И простые были гор.
Почему же дон Алонсо,
Почему же дон Виктор
Вдруг затеяли ужасный,
До навах дошедший спор.
Об одной прелестной рифме,
Глубочайшей, как печаль.
Как колодцы под Альгамброй,
Что кладут из кирпича.
И сказала королева: -
"Коли веры в королей
Не имеют менестрели
Ни в единой из ролей,
То язвительные гранды,
И наследные князья
Понимать должны, что этим
Ум манкировать нельзя.
Почитатели Фламенго
Из семьи Вальядолид,
Почему же венценосное
Чело о вас болит?
Почему же Картахена
Посылает в свиту мне
Рифмоплетов и рапсодов,
Неужели нет умней?
А прекрасная инфанта
Заглянув на огонек,
Вдруг услышала баллады,
Что мурлыкал паренек.
И схватив его за фижмы,
Утащила, словно вор.
И прервался между грандами
Прекрасный этот спор.
Я не знаю к сожаленью,
Как целуется она.
Но за песни и баллады
Получил малыш сполна.
От Кадиса до Кихоны
Солнцем выжжена трава,
От гитарного трезвона
Разболелась голова.
Я жил однажды на Земле,
а ты на небе светлом,
я все людей искал во мгле,
а ты общалась с ветром,
меня прельщали игры, стих,
на тверди власть сменялась,
я удивлялся и грустил,
а ты всегда смеялась.
И я взлетел от суеты
на белые вершины,
где от безбожной высоты
и ангелы грешили,
и я увидел купола,
молельни над тобою,
Тебе Вселенная была
крестьянскою избою,
там все прекрасно, даже смерть,
и остры глаз и чувства,
и мы сумели залететь,
где и богов не густо.
Они косили взор на нас
(из-за одежды, верно,
не виданной в краю Парнас,
пошитой очень скверно).
Какие это были дни!
Какие огорченья!
И возрождали в нас они
былые предреченья,
все те, что вписаны до нас
в прозорливые книги,
как будто звездный Волопас
надел на нас вериги,
и мы прозрели и сошли
на землю, в коммуналку,
где люди в грусти и в пыли
несли свой век на свалку.
Мы пели высшие слова,
молили их - поверьте,
чтоб не коснулась нас молва,
мы помнили до смерти -
я жил однажды на Земле,
а ты на небе светлом,
я все людей искал во мгле,
а ты общалась с ветром.
Весь мир театр,
все люди в нем - актеры.
(Платон)
Открывается занавес -
это начинается жизни пора.
Первый акт -
узнавание света,
безмятежное детство,
игра.
Усложняются правила пьесы,
выбираем партнеров себе,
примеряем костюм, интересы,
намечаются роли в судьбе.
Разучив монологи и роли,
занимаем на сцене места.
Все коллеги мы,
все мы актеры,
и у каждого роль не проста.
К сожалению нет репетиций,
а премьера идет каждый час.
Мы стараемся не ошибиться,
повторяя ошибки не раз.
Жизнь - театр,
и кто сердце и нервы
бережет до удобной поры,
тот со сцены спасается первый
от жестокой и честной игры.
И неважно название роли.
Лишь тогда гениальна игра,
когда ближним не делаем боли,
когда роль наша ради добра.
Итак, игра...
Не упрощая, не унижая жизни суть,
мы можем правила чуть-чуть
домыслить, промахи прощая.
Не сразу дорастаем мы
до роли трудной и понятной,
к которой тянутся невнятно
сердца любые и умы.
О вечных истинах порой
была, во-первых, наша тема,
и лишь сигнальная система
была у нас всегда второй.
Итак, игра...
