и уж не толпою, тем более.
И когда теснит тупая сила - вот уж на краю,
кто поймет, я отсупаю, или пар спустить даю.
Быть побитым и убогим не сочту за стыд и труд,
чтобы высказть в итоге то, что истиной зовут.
Чтобы гладили, а не гадили -
Нужно крутить хвостом.
Чтобы нравиться, чтобы справиться -
Нужно быть просто шутом.
Припев: Ну, а шут, ну, а шут
Это вовсе не труд,
И пускай обругают и пнут.
Другом я притворюсь,
Я же их не боюсь.
Я ведь шут, я ведь шут, я ведь шут.
Я же шут, я же вечный шут.
Пролетают дни, господа одни.
Пусть другие затем придут.
И для них потом стану я шутом,
Я ведь шут, я ведь шут, я ведь шут.
Я же шут, я же вечный шут.
Припев.
Будет вечно так, промолчит дурак,
Да и умные не поймут.
Слышен общий смех, я один на всех,
Я ведь шут, я ведь шут, я ведь шут.
Я же шут, я же вечный шут.
Мы вышли в море на рассвете,
Мрачнел воздушный океан.
И ветер штормовой нас встретил,
Наш путь лежит за много стран.
Команду кэпа с полужеста
Поймет любой из моряков
Волна - веселая невеста
Бросает борт до облаков.
Припев: Волны, поклонитесь кораблю,
Море ненавижу и люблю.
Странный разговор,
В даль от синих гор
Нас влечет простор легко.
А магнит земли тянет корабли,
Где-то мой залив далеко.
У нас профессия такая -
Прогладить Балтике бока.
Маяк лукаво нам мигает:
Братишки, с богом и пока.
Земные брошены заботы,
Забыты речки и ручьи.
О нас толкует где-то кто-то,
А мы свободны, мы ничьи.
Припев.
И вновь душа болит, ребята,
И, значит, в море нам пора.
Играют волны, как котята,
А это вовсе не игра.
И вновь над нами альбатросы,
Ни рифы не страшны, ни мель.
Идут российские матросы,
Идут за тридевять земель.
Я с милой женушкой моей без горя и хлопот
Живу и не считаю дней уже который год.
Она приветлива, умна, хотя порой ленива,
Напоминает мне она весенний день дождливый.
То выйдет солнце - это смех,
То вновь польются слезы.
То гром за выдуманный грех -
Мне страшные угрозы.
А провинится в чем она - не жди ее признанья,
Словечки знает, как шпана, боится наказанья.
Она ревнива, как грузин, при этом смотрит тучей,
Я не хожу ни где один, а только с ней под ручку.
Заботы все мои друзья - она одна на свете,
Цветочки даришь - млеет вся, жизнь даришь - не заметит.
Она забыла алфавит, таблицу умноженья,
Но так, проказница, хитрит, что я в изнеможеньи.
А любит так она меня, как кошка любит мышку,
Как цыган доброго коня, как воробей мальчишку.
До берега доплыли чьи-то корабли.
Стряхнули паруса, усталость с мачты.
Они давно не видели земли,
Гонялись где-то за своей удачей.
А я вот бросить якорь не могу,
Моя удача не живет на берегу.
В моей удаче - боль в плечах и ветры,
Пот в три ручья и пройденные метры.
Кому-то жизнь нужна получше,
А у меня вот все благополучно.
Спокойствие заманчивая штука,
Но от него белеют слишком руки.
А у меня спокойствие другое.
Спокоен я, что нету мне покоя.
И вот я бросить якорь не могу.
Моя удача не живет на берегу.
Поет старик:
"Покуда не стала
Вся голова седая.
Я думал, что разум
Пробиться мне поможет.
Теперь уж я знаю,
Что мудрость любая
Голодный желудок
Наполнить не может.
И вот я говорю:
"Забудь про все.
Взгляни на серый дым.
Все холоднее холода,
К которым он уходит.
Вот так и ты пойдешь за ним,
И ты пойдешь за ним".
Поет мужчина:
"Три шкуры сдирают
За честную работу.
И я пошел и выбрал
Кривой окольный путь.
Но нашему брату
И здесь не дали ходу.
Теперь я не знаю,
Куда мне свернуть.
И вот я говорю:
"Забудь про все.
Взгляни на серый дым.
Все холоднее холода,
К которым он уходит.
Вот так и ты пойдешь за ним,
И ты пойдешь за ним".
Поет девушка:
"Надежды не для старых
Надеждам нужно время,
Что б их создать сначала,
Что б их разбить потом.
Для юных - двери настежь,
И мы путями всеми
Через любые двери
В ничто пойдем.
И вот я говорю:
"Забудь про все.
Взгляни на серый дым.
Все холоднее холода,
К которым он уходит.
Вот так и ты пойдешь за ним,
И ты пойдешь за ним".
Туристов тьма на свете разных
Один блондин, другой брюнет.
Тот пешеходник, этот водник,
А этот просто дармоед.
Туристом быть не шутка в деле.
Не каждый сможет так суметь,
Рюкзак тащить на хилом теле,
Помалу есть, помногу петь.
Припев: И всех нас одно объединяет,
То, что важней всего.
Туристами нас называют,
Туризм - это племя одно.
Всегда турист по горло занят,
Всегда не чесан и не брит,
Всегда в пути не унывает,
Всегда отличный аппетит.
В поход пойти как будто просто,
Лишь только стоит захотеть.
Но это вам не к теще в гости,
Тут надо голову иметь.
Уносят меня течения,
Мысли мои угрюмы,
И нету мне облегчения,
Хотя пусты души моей трюмы.
Припев: И нет в парусах моих ветра,
Не ступают по палубе ноги.
Один я, один на свете,
Я корабль, я корабль одинокий.
Для меня уж давно не странно,
Насмотрелся я в жизни своей,
Как покидают друзья капитана,
Как капитаны бросают друзей.
Припев.
Я изведал глубины и дали,
Но из истин не понял одну:
Почему корабль покидают,
Когда не идет он ко дну.
Припев: И нет в парусах моих ветра,
Потому, что нет парусов.
Один я, один на свете,
Я не слышу ничьих голосов.
На зеленых дубах,
На дубовых столбах
Круглый год в этом щедром краю
Вырастают плоды
С языком до пупа,
Даровая жратва воронья
Припев: Что за сладостный край,
Где всего через край,
Где полно и жратвы и питья,
Так что черт побери,
Знай гуляй, пей да жри.
И да здравствует Фландрия!
И хоть в этой стране
Древесина в цене
Всюду весело пышет огонь.
Жжем живых вместо дров
И сироток и вдов.
И тепло и приятная вонь.
Припев.
И тепло и приятно,
И весело знать,
Что всегда можно руки погреть.
Волоки на костер
Хоть родимую мать,
И получишь законную треть.
Припев.
И не бойся потом
Перед Божьим судом.
Отыщи и представь короля.
О, Господь! Это он
Меня сделал скотом
Это он виноват, а не я.
Я живу в Петербурге на улице Снов,
где летят мои годы, как белые снеги,
где ржавеют остатки российских основ,
и где выжили эллины и печенеги,
и где воздух промок ароматом грехов
и дыханием прошлого века любимым,
и чеканные строфы безумных стихов,
пролетая по ветру, мешаются с дымом.
Я терплю этот город, как терпят свой быт
одинокие, рваные жизнью счастливцы,
словно боги Олимп, что не чищен, не мыт
после оргий и драк, как их битые лица.
А когда наступает осенняя мгла
и холодных дождей бесконечные сроки,
души предков моих, выйдя из-за угла,
мне бормочут еще не известные строки.
Филигранны в закат силуэты коней,
