«Ракеты уже в полете, и времени вовсе нет…» — Нева. 1988, № 1.
«Все кончается травою…» — БЗ. Аттика — см. примеч. к стихотворению «Ямбы» (т. 2 наст. изд.).
«Будущее футуристов — Сад Всеобщих Льгот…» — Дом под чинарами-1989. Сборник. Тбилиси, 1989.
«Распад созвездья с вызовом звезды…» — БЗ.
На финише — Нева, 1980, № 8.
Домой! («Расходимся по домам…») — Нева, 1983, № 12.
Игра в кирпичи — МК, 1977, 26 янв.
Внезапное воспоминание — ДП, 1980.
Трибуна — Огонек, 1988, № 17, Еще столица — Харьков… — Харьков был столицей УССР до 1934 г. С. В. Косиор (1889–1939) — советский политический и государственный деятель, в те годы Генеральный секретарь ЦК КП (б) Украины. И. Э. Якир (1896–1937) — военачальник гражданской войны, впоследствии — командующий войсками Киевского военного округа. /. И. Петровский (1878–1958) — известный революционер-большевик, в 20–30-е годы председатель ВУЦИКа. Н. А. Скрыпник (1872–1933) — нарком просвещения Украины, покончил с собой в разгар кампании по борьбе с «украинским буржуазным национализмом». В. А. Балицкий (1892–1938) — нарком внутренних дел и председатель ГПУ Украины.
Командиры — ДН, 1975, № 5.
В самом конце войны — Нева, 1977, № 5.
Мои молодые товарищи — Октябрь, 1977, № 1.
«А в общем, ничего, кроме войны!..» — ДН, 1975, № 5.
Желанье поесть — Юность, 1979, № 4.
О стихах на случай — НМ, 1986, № 7.
Профессиональная надменность — ЛО, 1978, № 1.
«Все труднее глаз на глаз с листом…» — ЛГ, 1986, 3 сент.
Объективная эпитафия — ВЛ, 1987, № 2.
«Увидимся ли когда-нибудь?..» — Альманах «Поэзия», вып. 48. М., 1987.
Младшим товарищам — ВЛ, 1982, № 7.
«Ни ненависти, ни зависти…» — ВЛ, 1987, № 2.
«— Что вы, звезды?..» — Знамя, 1988, № 1.
«Хорошо бы, жив пока…» — ВЛ, 1987, № 2.
«Нарушались правила драки…» — БСП.
«Я ранняя пташка…» — Судьба.
«Золотую тишину Вселенной…» — Нева, 1987, № 2.
Климат не для часов — Судьба.
Сеньки на шапка — Знамя, 1988, № 1.
Рука и душа — ДП, 1981.
Слово «западник» и слово «славянофил» — ЛР, 1983, 14 окт.
О смертности юмора — СМ, 1983, № 6, без заглавия, с искажениями, исправляемыми в наст. изд.
«И лучшие, и худшие, и средние…» — Знамя, 1988, № 1.
«Хватит ли до смерти? Хватит…» — Юность, 1987, № 11.
«Все калечится и увечится…» — Неделя, 1987, № 7.
«Совесть ночью, во время бессонницы…» — МК, 1988, 27 марта.
Дыхание в затылок — Знамя, 1987, № 1.
Любимая обида — ДП, 1980.
Давай пойдем вдвоем — Сроки.
«Как бы чувства ни были пылки…» — СРЛ.
«Это не беда…» — ЛГ, 1986, 3 сент.
«Век вступает в последнюю четверть…» — Знамя, 1988, № 1.
«Говорят, что попусту прошла…» — Нева, 1988, № 1.
Столетья в сравненья — Нева, 1981, № 7. Гекатомбы — жестокое и бессмысленное истребление большого числа людей. Армагеддон — место последней страшной битвы на исходе времен или сама битва.
Вечерний автобус — ЛГ, 1978, 6 сент.
Кузьминишна — ДН, 1977, № 3.
Концерт в глубинке — Юность, 1978, № 6.
Семейная ссора — Знамя, 1982, № 9.
Мелочь под ногами — ДП, 1975.
Зашедший разговор — Неделя, 1982, № 12. Д. С. Самойлов (1920–1990) — советский поэт, друг Слуцкого.
Знакомство с незнакомыми женщинами — ДП, 1979.
«Молодая была, красивая…» — БСП.
Очки («Все на свете успешно сводивший к очкам…») — БЗ.
«Если вас когда-нибудь били ногами…» — Неделя, 1989, № 5.
«Итак, остается надежда…» — БСП.
«Мера наказания пророку…» — Печ. впервые.
Обоснование элегии — ВЛ, 1977, № 2. Н. П. Огарев (1813–1877) — русский поэт, публицист, революционер-демократ.
«С юным Пушкиным все в полной ясности…» — ДН, 1987, № 6.
Аполлон — см. примеч. к стихотворению «Полвека спустя».
«Поэты похожи на поэтов…» — ДН, 1987, № 6. С. Я. Надсон (1862–1887) — русский поэт, в конце XIX и начале XX вв. пользовавшийся огромной читательской популярностью.
«Все примазываются к Ренессансу…» — Звезда, 1989, № 10. Ф, В, Булгарин (1789–1859) и Н. И. Греч (1787–1867) — русские писатели и журналисты, чья деятельность в русской общественной традиции получила значение символа продажности и угодливости перед властями.
«Выпив квасу из холодильника…» — Юность, 1984, № 7. Троглодит — первобытный пещерный человек.
Нечаевцы — Знамя, 1989, № 3. С. Г. Нечаев (1847–1882) — русский революционер-народник, внес в революционное движение методы мистификации и провокации, организовал убийство одного из своих соратников, не согласного с ним по вопросам тактики. Бакунисты и лавристы — представители течений в народническом движении, последователи М. А. Бакунина (1814–1876) и П. Л. Лаврова (1823–1900).
«Тривиальность: все люди смертны…» — Печ. впервые.
«Стали старыми евреям и…» — Печ. впервые.
Более или менее — Печ. впервые.
Поэты — Знамя, 1989, № 3.
Последняя необходимость — Сов. Татария, 1989, 28 окт.
«Утихомирились, угомонились…» — Печ. впервые.
Коридоры судьбы — БСП.
«На похоронах не смеются…» — ДН, 1987, № 6.
«Утверждают многие кретины…» — ЛО, 1988, № 6. Летейская струя — струя реки Леты (см. примеч. к стихотворению «Расстреливали Ваньку-взводного…» в т. 2 наст. изд.).
«Смерть вычеркивает, упрощает…» — Печ. впервые.
«Куда-то голос запропал…» — Печ. впервые.
«Тороплю эпоху: проход и…» — Веч. Казань, 1990, 20 марта.
СТИХОТВОРЕНИЯ 1977 ГОДА
Стихи 1977 года, а точнее, февраля — мая 1977 года, не случайно выделены в особый раздел тома. Для этого есть серьезные основания.
После нескольких дней тяжелого обострения болезни вечером 6 февраля 1977 года в Онкоцентре умерла Татьяна Борисовна Дашковская. В присутствии мужа, уже более суток находившегося либо в палате, либо у ее дверей. Умирание было тяжелым — накануне Слуцкий записал в блокноте следующие строки:
Медленно движется полночь.
Ход ее мерить не смей.
Самая скорая помощь —
Самая скорая смерть.
Не помедли́, не поме́дли,
Мчась, и звеня, и трубя.
Как это люди посмели
Дурно сказать про тебя.
(Отношение к смерти как к избавительнице, призывы к ней надолго войдут в душевное состояние поэта.)
Тяжело переживая эту потерю, Слуцкий находит для себя спасение в том, к чему прибегал всю свою жизнь, — в поэзии. Можно сказать, теперь она остается его единственной спутницей. Утром, днем, вечером, даже среди ночи он то и дело обращается к своим рабочим тетрадям, вписывая на их страницы все новые и новые строки, строфы, стихотворения. Стихи льются из него едва ли не непрерывным потоком.
Если и до этого Слуцкий часто и много думал о смерти, о ее возможном приходе, то в эти месяцы его не покидает ощущение близкого конца. Отсюда, между прочим, и зачин одного из стихотворений, написанных в эту пору: «Я знаю, что „дальше — молчанье“, поэтому поговорим…» Так что и сам поэт относится к создаваемому им в это время как к последним словам, как к поэтическому завещанию. И торопится выговориться, выписаться, не расходуя времени на окончательную отделку написанного — об этом тоже говорится в одном из стихотворений.
Впрочем, в какой-то момент — видимо, в конце марта — начале апреля — Слуцкому показалось, что ему удалось освободиться от пут отчаяния, что безнадежность разжала свои тиски, что поэзия вновь выручила его. Но это состояние длилось недолго — уже через декаду после написания «светлого» стихотворения «И пух и перо» он напишет стихотворение «Когда ухудшились мои дела…» в преобладающем в эти месяцы подавленном, мрачном тоне.
Под последним датированным стихотворением (изменив своему обыкновению не ставить «помет под стихотворением», Слуцкий кое-что из написанного в это время отличает датировкой) стоит: 3 мая. В эти же дни он уезжает в Дом творчества в Дубулты, где вскоре по приезде с ним происходит острый приступ душевной депрессии. Д. С. Данин и В. Н. Семин помогают ему уехать обратно в Москву, где его встречают Ю. В. Трифонов и другие друзья поэта. Еще через несколько дней он становится пациентом 1-й Градской больницы.
Больше Слуцкий не напишет ни строки. Стихи 1977 года так и станут его последними стихами.
Лишь очень немногое из написанного в эти месяцы Слуцкий успеет отнести в журнально-газетные редакции — публикации их состоятся во второй половине 1977 и в самом начале 1978 годов.
