class="empty-line"/>
Пружиня широкие шеи,
мерцающие, как медь,
Упругими перехватами
двое выводят сеть.
Стойте! Забулькало море.
Круги над водою. Кипит.
Рыба заговорила.
Рыбина говорит!
Выныривает с наклоном
набитая рыбой гроздь.
По рыбам ударило солнце
и отскочило вкось.
Сыплется, сыплется рыба!
Падает на баркас.
Бьется о дно, куражит,
шаманит, пускается в пляс.
Горбыль на сетях огромный
с травою на плавнике,
Как будто бы дачник сонный
запутался в гамаке.
Крапчата барабулька.
Небесам удивлен карась.
Ставрида и пеламида
лежат, судьбе покорясь.
Мы рыбу перебираем,
сидим над грудой монет,
Чеканку с чеканкой сверяем,
иную глядим на свет.
Кот морской ядовитый
машет крысиным хвостом,
Махать прекращает немедленно,
раздавленный каблуком.
В воздухе промелькнула,
шлепнулась на волну.
Мертвая, даже рыба
камнем идет ко дну.
Водою соленой окачены,
прошитые по́том стократ,
Как будто морозом схвачены,
рубахи и робы трещат.
Однако же баста. Довольно.
Пора подкрепиться. Пора.
Мы досыта наработались.
Мы голодны с утра.
Сыр, вино и редиска.
Это ли не благодать?
Соль забыли. Редиску
будем в море макать.
Славлю силу мотора.
Славлю удар весла.
Славлю незлую мудрость
рыбацкого ремесла.
…Большое, доброе небо.
Поскрипывает баркас.
Тысячелетнее море
в люльке качает нас.
Я с теми согласен, не споря,
Кто любит походный костёр,
Кто в горы уходит от моря,
Кто к морю спускается с гор.
Крутая тропинка не любит
Опущенных низко голов.
А лес — он тебя не погубит —
Учись прямоте у стволов!
Как воду, ты пей этот росный,
Пропитанный смолами воздух,
Где держат высокие сосны
Сухие и легкие гнезда.
…Сквозь чащи, аулами снова
Мелькает дороги петля.
Земля здесь, как люди, сурова,
А люди щедры, как земля.
Но вот уже Верхние Латы —
Сванетия вся за спиной.
И море встает у заката
Великой китайской стеной.
Разбиты палатки под кедром,
Разбиты над белой водой.
Стреляют палатки под ветром,
И гнутся брезенты дугой.
А утром палатки забыты.
Затоптан костер до конца.
К зеленым подножьям Колхиды
Сойдете с хребта, как с крыльца.
Расстанетесь здесь торопливо,
Раздав адреса свои наспех.
…И вот пароход над заливом
Прохладной громадой, как айсберг.
Скрипучим подниметесь трапом.
А якорь ползет по отвесу
Мокрым коричневым крабом,
Железом гремя по железу.
Да здравствуют все перелески,
Покрытые мохом, как мехом!
И моря соленые всплески,
И всплески свободного смеха!
Глубокий вздох на перевале.
Долины изумрудной даль,
Орла парящего спираль,
Тропы орлиные спирали.
Туманы и хребтов предплечья.
Здесь дух рождения миров,
Здесь рядом с клекотом орлов
Я слышу клекот сванской речи.
Здесь небо не годится в судьи.
В непревзойденной чистоте,
На параллельной высоте
Они живут — орлы и люди.
У них неоспоримо право
Глядеть в долины сверху вниз.
Через дымящийся карниз
Летит светящаяся лава.
Какие ж надобны усилья,
Чтоб жить от пропастей на пядь?
Вес человека как понять?
Он весь приходится на крылья!
Над развалиной беседки
Ветка яблони, и дрозд
Песенку поет на ветке,
Только вздрагивает хвост.
Заливается пичуга,
Разрывается живьем.
И откуда столько звука
В горле маленьком таком?
Рядом яблоко-планета,
Красногрудая звезда,
Не жестокая, не эта —
Та, что слушает дрозда.
И в ответ ему из чащи
Переплеск и перестук.
Водянистый и журчащий,
Сочно булькающий звук.
Я в зеленую аптеку
Окунаюсь с головой.
Дайте песен человеку,
Перемешанных с листвой!
Розовеет поднебесье,
И захватывает дух.
Я подсвистываю песне,
Я ловлю ее на слух.
Так за грубой кожурою
Маяты и суеты
Пахнет свежестью сырою,
Жаркой тайной красоты.
Альпийский космический холод.
Из всех только этот люблю.
Шагаю, покуда я молод,
Мотаю петлю на петлю.
По горным неторным дорогам,
Где влажно сверкают лога,
Где надо пройти по отрогам,
Чтоб к черту взойти на рога.
Бывало, туманы тревожат,
Как будто бы сбились с пути,
Как будто бы небо не может
Дорогу на небо найти.
И тонут стремительно кряжи
В предместье альпийских лугов.
Ты схвачен внезапною кашей
Внезапных июльских снегов.
А ливень! Хоть это нелепо,
Он верить заставит тебя,
Что можно, качаясь, на небо
Взобраться по струям дождя.
Но вот открывается к ночи
Пастушеский чей-то шалаш.
Ты вымерз, ты вымер — короче,
Ты с жизнью простился — шабаш!
Еще дотянуть бы окурок,
Вдохнуть глубоко-глубоко…
Тяжелыми крыльями бурок
Ты в сон опрокинут легко.
А утром грызешь у кострища
Почти ископаемый сыр.
А рядом и блещет и свищет
Зеленый пронзительный мир.
Ты шел, оглушенный, как рыба,
Ты чуть не загнулся в грозу,
Но теплого, липкого гриппа
Здесь нету. Он где-то внизу.
Фазиль Искандер
ЗОРИ ЗЕМЛИ
Для среднего и старшего возраста
Подписано к печати 26.02.1966. Тираж 35 000. Цена 11 коп.
