ЗДРАВСТВУЙ, ОСЕНЬ
Снова просеки костром горят.
Здравствуй, осень, милая моя, —
Полустанки и полутона,
Заплутавшие во снах.
В легкой грустности твоих шагов,
В ожидании твоих снегов
Ветром сорванные облака
На моих лежат руках.
Понимаешь ли — в глаза гляжу,
Понимаешь ли — такая жуть…
У лесного черного ручья
О любви поют друзья.
В этом свет какой-то заключен.
Я касаюсь до луны плечом,
Я плащом черпаю синеву,
Звезды падают в траву.
Дорогая осень, ты сама
Покажи свои нам закрома,
Золотые сундуки зари
Перед нами отвори.
За опушку спрячь ты облака,
За опушкой погаси закат,
За опушкой, где живет луна,
Бродит девочка — Весна.
Любовь моя, Россия,
Люблю, пока живу,
Дожди твои косые,
Полян твоих траву,
Дорог твоих скитанья,
Лихих твоих ребят.
И нету оправданья
Не любящим тебя.
Любовь моя, Россия,
Ты с каждым днем сильней.
Тебя в груди носили
Солдаты на войне,
Шинелью укрывали
И на руках несли,
От пуль оберегали,
От горя сберегли.
Любовь моя, Россия,
Немало над тобой
Невзгоды моросили
Осеннею порой.
Но ты за далью синей
Звездой надежд живешь,
Любовь моя, Россия,
Спасение мое!
Нажми, водитель, тормоз наконец,
Ты нас тиранил три часа подряд.
Слезайте, граждане, приехали, конец —
Охотный ряд, Охотный ряд!
Когда-то здесь горланили купцы,
Москву будила зимняя заря,
И над сугробами звенели бубенцы —
Охотный ряд, Охотный ряд!
Здесь бродит Запад, гидов теребя,
На «Метрополь» колхозники глядят.
Как неохота уезжать мне от тебя,
Охотный ряд, Охотный ряд!
Вот дымный берег юности моей,
И гавань встреч, и порт ночных утрат,
Вот перекресток ста пятнадцати морей —
Охотный ряд, Охотный ряд!
Нажми, водитель, тормоз наконец,
Ты нас тиранил три часа подряд.
Слезайте, граждане, приехали, конец —
Охотный ряд, Охотный ряд!
Тихим вечером, звездным вечером
Бродит по лесу листопад.
Елки тянутся к небу свечками,
И в туман уходит тропа.
Над ночной рекой, речкой Истрою,
Нам бродить с тобой допоздна,
Среднерусская, сердцу близкая,
Подмосковная сторона.
Шепчут в сумерках обещания
Губы девичьи и глаза…
Нам ли сетовать на скитания,
В сотый раз покинув вокзал?
Вот вагон качнул звезды низкие,
И бежит, бежит вдоль окна
Среднерусская, сердцу близкая,
Подмосковная сторона.
За Звенигород тучи тянутся,
Под Подлипками льют дожди,
В проливных дождях тонут станции,
Ожидая нас впереди.
И пускай гроза где-то рыскает —
Мне с тобой она не страшна,
Среднерусская, сердцу близкая,
Подмосковная сторона.
Где-то плещется море синее,
Мчатся белые поезда,
А на севере тонут в инее
Предрассветные города.
По земле тебя не разыскивать,
Изо всех краев ты видна,
Среднерусская, сердцу близкая,
Подмосковная сторона.
Кончилось лето жаркое,
Шхельда белым-бела.
Осень, дождями шаркая,
В гости ко мне пришла.
Снова туманы, вижу я,
Свесились с гор крутых…
Осень — девчонка рыжая,
Ясная, словно ты.
Что ты так смотришь пристально, —
Толком я не пойму.
Мне, словно зимней пристани,
Маяться одному,
Тихие зори праздновать,
Молча грустить во тьме…
Наши дороги разные,
И перекрестков нет.
Ты ж ведь большая умница —
Вытри с лица слезу.
Горы снегами пудрятся,
Вот и сидим внизу.
Снова дожди тоскливые,
А наверху метет…
Песни, как версты, длинные
Парень один поет.
Солнце дрожит в воде,
Вечер уходит вдаль.
Вот уж который день
Я прихожу сюда —
Слышать, как ты поешь,
Видеть, как ты плывешь.
Парус крылом взмахнет,
Сердце на миг замрет.
Но вот пришла зима,
Речка белым-бела,
Свернуты паруса,
Хмурятся небеса.
Снег и печаль кругом
Кружатся в ноябре,
И не махнет крылом
Парусник на заре.
Вот и любовь прошла,
Речка белым-бела,
Свернуты паруса,
Хмурятся небеса.
Снег и печаль кругом
Кружатся в ноябре,
И не махнет крылом
Парусник на заре.
Ночами долго курят астрономы,
Колышет космос звезды-ковыли,
Там в океане пламя неземного,
Вскипают бури неземной любви.
Какой корабль, надеждой окруженный,
Рванется разузнать, что там в огне?
Какие убиваться будут жены
Сгоревших в неразгаданной стране?
И долго это горе будет плавать
И голосить у ветра на крыле,
И долго свет созвездий будет плакать
Над памятью сгоревших кораблей.
Но кто-нибудь опять начнет атаки,
Чтоб засветить открытий фонари…
Но ты держись подальше этой драки,
Но ты не открывай меня — сгоришь!
«Что ж делать нам? Железный путь великий…»
Что ж делать нам? Железный путь великий
Трясет теплушку множество часов.
Закат распял оранжевые блики
В окне, за краем северных лесов.
Что ж делать нам? Мы курим папиросы.
Сидим. Лежим на разные лады.
Решаем наболевшие вопросы:
Как скучно. Как достать ведро воды.
Какие бабы есть теперь на свете
В балете, скажем, или в оперетте.
Кого напоминают облака
И как от жестких нар болят бока.
Гремит состав по сопкам по горбатым,
Лежат на полках наши автоматы.
Лежат, пока черед их не настал.
Ведь через час — условленный сигнал!
Ведь через час — прыжок на талый снег.
Противник справа (справа же успех!).
Ура, ура! Беги, мой друг, беги,
Пусть хвоя приглушит твои шаги,
Шаги-прыжки по странным облакам,
Как будто ты — сплошной невеликан —
Бежишь на великанский пулемет, —
Захочет он — Галактику убьет!
Но в прорези прицела — не звезда,
А в прорези — травинка-лебеда,
А над травой — вершина бытия:
В зеленой каске голова твоя.
Стальной боек грохочет исступленно
В пустые окна холостых патронов,
И гильзы вылетают. Мы — шутя!
Играются два малые дитя —
Армейская дивизия с полком.
Армейская коллизия с дымком.
Потом, с врагом обнявшись, мы поем,
Петрозаводскую мы водку пьем
И, пулеметы вытащив из рва,
Потом с врагом прослужим года два
И демобилизуемся. И скоро —
Живет в нас город. И мы сами — город.
Мы ходим на гражданскую работу,
Мы водку пьем за северную роту,
Которая в густых снегах потела
И, в общем, воскресала всякий раз.
…И в прорезь нешутейного прицела
Внимательно рассматривала нас.
Глухим путем геологи шагают,
Немым камням давая имена,
А я сто лет в душе твоей плутаю
И не могу никак тебя узнать.
Вот я иду по тем исканьям длинным,
Готовый встретить радость иль печаль.
Я выхожу на синие вершины
И вижу даль опять, сплошную даль.
Привет, друзья, из лабиринтов улиц —
Я ухожу с надеждой на крыле.
Давно домой геологи вернулись,
А мне тебя искать еще сто лет!
