Юрий Визбор - т.1 Стихотворения и песни

Глухим путем геологи шагают,
Немым камням давая имена,
А я сто лет в душе твоей плутаю
И не могу никак тебя узнать.

Вот я иду по тем исканьям длинным,
Готовый встретить радость иль печаль.
Я выхожу на синие вершины
И вижу даль опять, сплошную даль.

Привет, друзья, из лабиринтов улиц —
Я ухожу с надеждой на крыле.
Давно домой геологи вернулись,
А мне тебя искать еще сто лет!

Он возвращался с работы поздно,
Он пас на полянах овец и коз.
Звали его пастухом колхозным
Иль просто парень по кличке Нос.

Носу его старики удивлялись:
Вот если бы хлеб на полях так рос!
Девушки с фермы обидно смеялись:
Вот едет парень по кличке Нос!

Парень уехал, и мы допустим:
Была обида, но только всерьез.
Нос не причина особой грусти —
Решил наш парень по кличке Нос.

И как-то однажды на тихую пристань
Кто-то приехал и весть принес:
Стал знаменитым в стране машинистом
Наш славный парень по кличке Нос.

В колхозе собралось собранье. Не скрою,
Что был на повестке один лишь вопрос:
Можно ли стать настоящим героем,
Имея, скажем, нормальный нос?

И тут же собрание весть облетела:
Приехал герой, и он речь произнес.
«Нос, скажем прямо, не первое дело», —
Сказал наш парень по кличке Нос.

И снова составы по шпалам шпарят,
И парень ведет свой электровоз.
Вот он каким оказался, парень,
Вот этот парень по кличке Нос.

На плато Расвумчорр не приходит весна,
На плато Расвумчорр все снега да снега,
Все зима да зима, все ветров кутерьма,
Восемнадцать ребят, три недели пурга.

Мы сидим за столом, курим крепкий табак.
Через час вылезать нам на крышу Хибин
И ломиться сквозь вой, продираться сквозь мрак,
Головой упираясь в проклятье пурги.

А пока мы сидим за дощатым столом.
Курит старший механик столичный «Дукат»,
Привезенный сюда сквозь жестокий циклон
В двух карманах московского пиджака.

Он сидит и грустит неизвестно о чем,
Мой милейший механик, начальник дорог.
Через час ему биться с плато Расвумчорр,
По дороге идя впереди тракторов.

Потому что дорога несчастий полна
И бульдозеру нужно мужское плечо,
Потому что сюда не приходит весна —
На затылок Хибин, на плато Расвумчорр.

По сегодняшний день, по сегодняшний час
Мы как черти здоровы, есть харч и табак,
Мы еще не устали друзей выручать,
Мы еще не привыкли сидеть на бобах.

Нас идет восемнадцать здоровых мужчин,
Забинтованных снегом, потертых судьбой, —
Восемнадцать разлук, восемнадцать причин,
Восемнадцать надежд на рассвет голубой.

Что вам снится, девчата, в неведомых снах?
Если снег и разлука, то это не сон…
На плато Расвумчорр не приходит весна —
Мы идем через вьюгу, надежду несем.

Ну так что же рассказать о зиме?
То она как серебро, то как медь.
Это холодно, когда без огня,
А кому-то холода без меня.

Синий вечер два окна стерегут,
В черной просеке две сказки живут,
И нанизано рожденье луны
На хрустальное копье тишины.

Ну так что же рассказать о зиме?
Поднял оттепель февраль на корме,
Выгибает облаков паруса,
И качаются в ночах полюса.

И восходит над дорогой звезда,
И уходят из Москвы поезда…
Зря сидишь ты по ночам у огня —
Не согреет он тебя без меня.

Лыжи у печки стоят,
Гаснет закат за горой.
Месяц кончается март,
Скоро нам ехать домой.
Здравствуйте, хмурые дни,
Горное солнце, прощай!
Мы навсегда сохраним
В сердце своем этот край.

Нас провожает с тобой
Гордый красавец Эрцог,
Нас ожидает с тобой
Марево дальних дорог.
Вот и окончился круг —
Помни, надейся, скучай!
Снежные флаги разлук
Вывесил старый Домбай.

Что ж ты стоишь на тропе,
Что ж ты не хочешь идти?
Нам надо песню запеть,
Нам надо меньше грустить.
Снизу кричат поезда —
Правда, кончается март…
Ранняя всходит звезда,
Где-то лавины шумят.

Три тыщи лет стоял Кавказ,
И было грустно так без нас,
Ходили барсы по тропе,
Не опасаясь КСП.

Слаломисты, слаломисты —
Ленинградцы, москвичи.
Снег пушистый, воздух чистый,
Принял старт — быстрее мчи!

Но вот на склоне новички,
На грудь повесили значки
И нацепили «мукачи» —
Они не едут, хоть кричи.

Туман спускается с вершин,
На склоне ночью ни души,
Лишь метеоры за окном
Горят на спуске скоростном.

Живем мы в разных городах,
Где нету снега, нету льда,
Но лето — это ж ведь не век,
Опять услышит Алибек:

Слаломисты, слаломисты —
Ленинградцы, москвичи.
Снег пушистый, воздух чистый,
Принял старт — быстрее мчи!

Через скальные Волчьи ворота
Мы прошли по высокой тропе.
В них самих было мрачное что-то,
И хотелось идти и не петь.
Вверх ушли мы по снежному следу,
И остались ворота вдали.
Мы прошли через многие беды,
Через эти ворота прошли.

Снова ветры нас горные сушат,
Выдувают тоску из души.
Продаем мы бессмертные души
За одно откровенье вершин.
Все спешим мы к тому повороту,
Где пылает огонь без причин.
Так заприте ж вы Волчьи ворота
И в ломбард заложите ключи.

Дружбой мы, слава Богу, богаты
И пока еще крепки в беде.
Но смотри — поднял руки заката
К небесам умирающий день.
Все зовет он на помощь кого-то,
Ну, а кто-то не может помочь.
Открываются Волчьи ворота,
Пропуская к созвездиям ночь.

Лучами солнечными выжжены,
Красивые и беззаботные,
Мы жили десять дней на хижине
Под Алибекским ледником —

Там горы солнцем не обижены,
А по февральским вечерам
Горят окошки нашей хижины,
Мешая спать большим горам.

Известные своей решимостью,
Несемся мы по склонам солнечным,
И лишь одной непогрешимостью
Мы держимся в крутых снегах.

Пускай в долинах будет хуже нам,
Но не привыкли мы сутулиться.
Всегда верны мы нашим хижинам
И не завидуем дворцам:

Там горы солнцем не обижены,
А по февральским вечерам
Горят окошки нашей хижины,
Мешая спать большим горам.

Не бубни ты эту фразу:
«Будь счастливым целый век».
Нагадай мне лучше сразу
Зимний лагерь «Алибек»,
Зимний лагерь, за которым
Синих гор не сосчитать.
Кто хоть раз увидел горы —
Тот вернется к ним опять.

Солнце рыжее на лыжах,
Солнце лижет наши лбы,
И в глазах твоих я вижу
Два светила голубых.
От такого кругозора
Как же дров не наломать?
Кто хоть раз увидел горы
Тот вернется к ним опять.

Догорает наша песня,
Как вечерняя свеча,
И свисают два созвездья
С перевального плеча.
И заснуть нам всем не скоро,
И потом еще не спать.
Кто хоть раз увидел горы —
Тот вернется к ним опять.