Биляна Срблянович - Саранча

Дада. Он ест сахар.

Фредди. Ну и что, пусть ест.

Дада. Но папа же диабетик. Ему и так пришлось уже удалить два пальца!

Фредди. Ну, так забери у него.

Дада (отодвигает сахарницу в сторону). Папа, отдай сахар! (Йович не реагирует. Но тот сахар, что у него в кулаке продолжает крепко сжимать.) Папа, отдай этот сахар. (Йович словно ничего не слышит. Дада пытается силой раскрыть его кулак.) Папа, ты слышишь, что я говорю, отдай сахар. (Фредди облокачивается на стол. Наблюдает за тем как его сестра постигает то, что ему известно уже давно.) Отдай сахар! Папа, отдай сахар!!! (Шлепает отца по руке так же как шлепают по попе детей. Йович, разумеется, гораздо сильнее ее.) Паааа-паааа! (Пытается силой, двумя руками раскрыть кулак отца. В конце концов она его кусает. Старик рычит по-собачьи и раскрывает ладонь. Сахар вываливается на середину стола. Дада с отвращением сбрасывает его на пол.) Вот так.

Фредди. Браво, дорогая, браво. У тебя действительно есть подход к людям.

Дада успокаивается, отец держится за укушенную руку другой рукой. Грустно смотрит в ту сторону, куда Дада сбросила сахар.

Дада. Это ради его же блага.

Фредди. Конечно. Только ты попробуй, объясни ему это.

Дада (вздыхает. Она, кажется, в отчаянии. Смотрит в небо). Опять дождь. (Фредди не отвечает. Она молчит, думает. А когда она думает, то выглядит так, словно притворяется, что думает.) Что будем делать? Нельзя, чтобы он и дальше убегал оттуда. За что мы тогда вообще им деньги платим?

Фредди. Во-первых, это не тюрьма, а дом престарелых. И они там не охранники, а медицинский персонал. Папа свободный человек, он может идти, куда захочет. Они с этим ничего сделать не могут.

Брат и сестра снова замолкают. Йович достает из кармана кусок сахара, который ему удалось спрятать. Быстро сует его в рот. Дада это видит и Фредди это видит. Они смотрят друг на друга. Кусок сахара хрустит на зубах.

Дада. Похоже, решения нет.

Фредди. Может и есть. (Дада ждет. Фредди как будто колеблется, стоит ли говорить.) Ты помнишь сказку про то как мачеха завела падчерицу в лес и там ее бросила?

Дада (притворяется, что разнежена детскими воспоминаниями). Как же мне не помнить, сам знаешь, как мы маленькими боялись, что кто-нибудь заманит нас в лес и там оставит… (Фредди молчит. Ждет, пока Дада закончит.) Не понимаю, какая связь? (Фредди дает ей возможность подумать.) Ты что, предлагаешь папу…(Дада ждет, чтобы Фредди закончил. Фредди предоставляет эту возможность ей.) Предлагаешь папу отвести в лес?!?

Фредди. Не обязательно в лес, можно и рядом с лесом. Куда-нибудь, где приятно. Где не опасно. Где красиво. Просто далеко.

Дада. И?

Фредди. Куда-нибудь, где много людей, где большое движение, на какую-нибудь стоянку на автостраде, на заправку. Туда, где люди едят, писают, меняют пеленки, курят. Туда, где его кто-нибудь найдет.

Дада. И потом?

Фредди. И потом ничего. Мы его там оставим и уедем.

Дада. Как уедем? Без… (Даде неприятно говорить об этом при отце, который сидит рядом, который хоть и не понимает, но все же присутствует здесь. Она продолжает шепотом.) Без папы? (Фредди кивает головой.) То есть как? А что будет с ним?

Фредди. Послушай, там рано или поздно появятся какие-то люди. Кто-нибудь вызовет полицию, скорую помощь. Важно только, чтобы у него при себе не было документов. Его поместят в больницу до тех пор, пока не обнаружат кто он и откуда. А если никто не заявит об его исчезновении, никого и не найдут.

Дада. Но это… Но это просто страшно!

Фредди. Подумай хорошенько, что тут страшного? Его будут держать в больнице, в геронтологии, вот и все. Знаешь сколько таких случаев у меня в клинике?

Дада. Правда?

Фредди. Ну да. Это обычное дело. Старики теряют память, потом сами теряются. И что тогда? Неизвестно, ни кто они, ни откуда они, ни ищет ли их кто-нибудь.

Дада. И что вы с ними делаете?

Фредди. Ухаживаем, что еще? Оставляем их лежать, пока не обнаружится кто-нибудь, кто их ищет.

Дада. А если их никто не ищет?

Фредди. Тогда ничего не поделаешь.

Дада. Ничего не поделаешь, да. (Думает.) Все-таки это жестоко. (Дада думает дальше.)Или нет?

Фредди. Ты хочешь, чтобы я тебе что сказал? От тебя я ничего не жду. Я просто хотел, чтобы ты знала.

Дада (думает, думает, думает. И додумывается). Ты шутишь, правда? Ты меня просто… разыгрываешь, да?

Фредди. А ты как считаешь?

Фредди выжидает, выжидает, выжидает. И, в конце концов, улыбается.

Даде, вроде бы, становится легче.

Дада. Я думаю, что это ты над своей Дадой немножко подшутил, да? Да, Фредди?

Дада умиляется на брата. Так, как только она это делает. Смеются, и он, и она. Выглядят это гротескно.

Фредди. Ну, раз ты так думаешь!

Дада. Какой же ты испорченный, ох, какой же ты испорченный… (Хохочет, еще более аффектированно, чем обычно.) А я ведь тебе почти поверила, негодяй ты такой!

Фредди. Ты, главное, не нервничай. Ты беременна, так что думай о своем животике… (Фредди пальцами дотрагивается до ее живота. Щекочет ее. Дада скалится.)Вот так, вот так… И вот, когда эти твои три поросенка выйдут из домика! (Дада смеется.) Я кааак дуну, я кааак углей подсуну, и домику вашему конец! Да, да! Домику вашему конец!!!

Фредди дует на живот Дады, щекочет ее. Дада умирает от смеха. Делает вид, что защищается.

Дада. Фреее-дии! Ты просто ненормальный! Прекрати, прекрати, я сейчас описаюсь… (Их отец сидит рядом с ними, с совершенно отсутствующим видом. Дада неожиданно морщится.) Что это? Откуда так ужасно воняет?

Фредди (оборачивается, принюхивается к воздуху. Его лицо кривится. Он негодует). Опять обосрался!

Затемнение

Ресторан, тот же самый. Тот же стол, за ним Надежда и Макс. Борются с едой, каждый по-своему.

Надежда. …Я беременна, я беременна, я беременна, я беременна, ну и что!

Макс (оглядывается по сторонам). Тише.

Надежда (не слушает). И что из того, что она беременна! Что из того? Мне-то какое дело? Это ее проблема. Почему она меня мучает? (Дада сегодня здорово помучила Надежду.) А макияж ей вообще не нужен. Она красива как ангел.

Макс (прерывает ее). Кем тебе приходится Милисав Симич?

Надежда. Это еще кто?

Макс. Ну, тот, старый. (Надежда в недоумении.) Диссидент.

Надежда. Что это такое — диссидент?

Макс не отвечает. Жует жилистое мясо.

Макс. Он следит за тобой.

Надежда. За мной? Откуда ты знаешь?

Макс. Оттуда, что я слежу за ним. На кого ты работаешь?

Надежда. В каком смысле?

Макс. На какую службу? Мне можешь сказать свободно. Я их всех знаю.

Надежда. А что это такое — служба?

Макс ест, хотя есть ему не хочется. Он ест для того, чтобы казалось, что ему хочется есть и что все остальное интересует его всего лишь постольку поскольку. Поэтому он и воюет сейчас с жилистым мясом, которое охотнее всего просто бы выплюнул.

Макс. Хочешь сказать, что понятия не имеешь о том, что я спросил?

Надежда. Ну да, я действительно не знаю.

Макс. Тогда ладно. Хорошо.(Надежда есть как всегда, время от времени.) А вчера, откуда ты узнала, где я буду? С кем? И когда?

Надежда. Я же тебе сказала, я там оказалась случайно.

Макс. Откуда ты знала про кредит? Про министра обороны? Про греческое посольство? И что пойдет дождь?

Надежда. Просто угадала, и все. Что тут такого?

Макс. Ты знаешь, что я даже вынимаю батарейку из мобильного, когда не хочу чтобы подслушивали, как я с кем-то разговариваю?

Надежда. Но кому надо тебя подслушивать?

Макс. Ладно, никому. Хорошо.

Оба молчат. Надежда думает.