В этой зоне пустынь постоянные пассаты сдувают с гор мелкий песок и засыпают им бесчисленные изгибы шоссе. На очистку дороги для проезда транспорта каждый год приходится тратить огромные суммы. Ежедневно на шоссе выходят колонны рабочих, чтобы освобождать его от песчаных заносов.
Освобождение шоссе от песчанных заносов
Уже древние жители Перу, инки, задолго до прихода европейцев знали, каким ценным удобрением для полей является старый, превратившийся в камень птичий помет. Свободная разработка гуано и даже просто посещение островов непосвященными были запрещены под страхом смерти. Добывать со скал приносящий плодородие помет можно было только по поручению государства, которому во времена инков принадлежало все, включая и общественное сельское хозяйство. Когда немецкий биохимик Юстус Либих (между прочим друг Александра Гумбольдта) в 1840 году впервые произвел анализ гуано, то он установил, что это органическое вещество в 33 раза эффективнее самого лучшего навоза. Нигде в мире не имелось ничего подобного, да еще в таком изобилии. Уже в 1856 году было вывезено 50 000 тонн, а с 1956 года добывалось почти по 330 000 тонн гуано ежегодно.
Раньше работа шла в течение всего года, сейчас птицам предоставляют полный покой на время гнездового периода. Солидная доля богатства Перу создана за счет птичьего помета. До первой мировой войны большая часть гуано экспортировалась, но затем перуанцы стали применять его и у себя в стране. Результат поразительный: в то время как в Египте, ранее занимавшем одно из первых мест по производству хлопка, с гектара в год собирали по 70 килограммов хлопка, в Перу на скудных, искусственно орошаемых пустынных почвах смогли получить в пять раз более высокие урожаи! А с удобренных гуано овощных полей здесь собирают по три урожая в год. И все это дары Перуанского течения: оно содействует неслыханному размножению планктона, за счет которого живут анчоусы, а эти маленькие рыбки обеспечивают существование птиц. А уже гуано птиц дарует людям обильные урожаи полей и садов.
Ни кустика, ни травинки на берегу, зато в водах холодного течения кипит жизнь, обеспечивающая рыб и птиц невообразимым изобилием пищи. Круглый год живут на островах птицы - поставщики гуано, вылетая отсюда кормиться в кишащих рыбой водах. Беспрерывно взмывают в воздух и возвращаются тучи птиц.
Поставщики гуано
Беспрерывно взмывают в воздух и возвращаются тучи птиц
Птичьи колонии на островах, омываемых Перуанским течением, и прежде всего три острова Чинча, находятся под строгим контролем перуанского правительства. Добыча гуано упорядочена, ни в коем случае не разрешается выбирать больше естественного пополнения. Для проведения киносъемки требовалось получить специальное разрешение, так как в гнездовой период на острова не пускают ни одного иностранца. Успехом ташей работы мы всецело обязаны Институту Гумбольдтхауз в Лима-Мирафлорес. Его организаторы - доктор Кепке с супругой - очень помогли консультациями многим экспедициям. Институт стал и нашей базой. С его помощью удалось установить необходимые контакты с соответствующими органами перуанских властей. Нам было нужно не только специальное разрешение Companfa Admi-nistradora del Guano, которая со времен своего создания в 1909 году держит под постоянным контролем все птичьи острова. Большая часть побережья была запретной военной зоной, и нам требовалось представить убедительные доказательства, что все наше объемистое кино-, фото- и звукозаписывающее оборудование никак не служит целям шпионажа. Наконец, в декабре, когда гнездование миллионов птиц было уже в полном разгаре, маленькое рыбацкое судно доставило нас с пышущего жаром пустынного берега материка на Чинча-Сентро, к грандиознейшему птичьему поселению у перуанского побережья. Уже сам переезд стал волнующим событием. Весь час пути мы постоянно видели над, морем гигантские, растянувшиеся на километры стаи бакланов и пеликанов.
В сентябре, когда кончается гнездовой период, приступают к добыче драгоценного гуано. Кирками и лопатами рабочие-индейцы разрыхляют прочный как камень, высохший птичий помет. Затем наполняют им мешки и относят на грузовое судно. Тяжела их работа под палящими лучами солнца.
Добыча драгоценного гуано
А какой потрясающей была жизнь среди миллионов птиц! Правда, нельзя сказать, чтобы это было сплошное удовольствие. Пернатые тучи постоянно осыпали нас дождем из мириадов птичьих блох и других паразитов. Он проникал сквозь одежду, обувь и носки - уберечься было невозможно. К этому добавим вечные потоки пыли едкого зловонного гуано, которая набивалась в рот, нос и уши. Ни одного кусочка с тарелки, ни одного глотка из фляжки, не приправленных "тонким" ароматом птичьего помета! Как не пожалеть охранников и рабочих на островах! Работают здесь в основном индейцы-горцы. Вся их жизнь проходит на гуано, они копают и таскают драгоценный, но вонючий помет по двенадцать часов в сутки.
В последнее время изобрели и начали применять новый метод получения удобрений, при котором отпадает надобность в птицах. Специальные суда сетями величиной с футбольное поле вылавливают анчоусов, несъедобных для человека. Фабрики на материке перерабатывают их в рыбную муку. В виде удобрения она так же эффективна, как гуано. Однако, если массовый вылов рыбы станет слишком беспощадным, придет день, когда гигантским птичьим стаям не будет хватать корма. Ведь все кончается, даже то, что сначала казалось неисчерпаемым. Человек уже уничтожил немало даров и творений природы, которых когда-то было великое множество.
На Чинча-Сентро, самом крупном поселении птиц в водах Перуанского течения, огромнейшая колония бакланов (из миллионов вплотную притиснутых гнезд) окружена широким кольцом гнездящихся пеликанов. Когда родители возвращаются с рыбной ловли, среди птенцов во время кормежки разгораются ссоры. Более сильные жадно суют головы глубоко в мешок под клювом кормящего родителя и оттесняют братьев и сестер послабее.
Ссоры птенцов при кармежки
Те голодают, еще больше слабеют и в конце концов погибают. Ослабевшие птенцы вместе с больными и старыми птицами сбиваются в кучу где-нибудь в защищенных от ветра местах, чтобы умереть на этих так называемых "птичьих кладбищах". Ежедневно сюда на богатую трапезу прилетают с материка кондоры. Выступающие из гуано, похожие на горшки гнезда бакланов расположены одно от другого на таком расстоянии, чтобы сидящие в них птицы не могли достать друг друга клювами. Когда бакланы с кормом спускаются к птенцам, они безошибочно находят собственных детей в миллионной толпе копошащихся птенцов. Однако приземлиться точно не всегда удается. Тогда какие-нибудь метры до собственного гнезда птица пробивается сквозь строй клюющихся соседей.
