Только через час тревожные сигналы остались позади, и я пробираюсь в полной тишине. Облака то и дело окутывают вершины гор. Здесь, на высоте, держатся крупные горные козлы — тау-теке.
Однако сколько я ни шел, как осторожно ни осматривал склоны гор в бинокль, козлов нет, хотя следов много.
Поднимаясь все выше и выше, я присматривался к обитателям подоблачных высот.
Пушистые звездочки чудесных горных цветов — эдельвейсов виднелись среди камней. Крупные белые бабочки — аполлоны, мелькая красными пятнами крыльев, порхали на альпийских лугах. По-осеннему грустно цвели незабудки, синие генцианы, аквилегии и другие яркие альпийцы.
Из кустов арчи выпорхнула крошечная синица, совершенно необычной фиолетовой окраски. Ученые называют ее расписной синицей. Кроме названия, почти ничего не известно о жизни этой редкой птички высокогорья. Она посмотрела на меня, наклонив головку, и опять юркнула в чащу.
Свежие следы крупного барса отпечатались на сырой земле и заставили оглянуться по сторонам, хотя я и знал — барсы первыми не нападают на людей.
Недалеко на камнях показались улары. Одна из птиц нарушила горную тишину громким свистом. Это была редкая дичь — я вскинул ружье и прицелился, но за крутым поворотом скалы посыпались камешки.
«Козел!» — догадался я, опустил ружье и бросился к скале, осторожно подкрался к ней и выглянул. Но козла там не было. Виден был только его свежий след и на нем еще живая раздавленная кобылка. Насекомое шевелило красными ножками и усиками.
С бьющимся сердцем стал спускаться вниз, куда уходили следы. Они были хорошо заметны, щебень и камень здесь сменил типец — любимая трава горных козлов.
Но, странное дело, козел, спускаясь, все время кружился, иногда оставляя на траве клочья шерсти: значит, он, лежа на земле, бился, сползая вниз. Я ничего не мог понять. Что могло случиться с козлом? Ведь все это только что происходило, примятая трава еще выпрямлялась. Козел где-то рядом…
Осторожно подполз к уступу склона, куда уходили следы и заглянул вниз.
Там, завалившись среди камней, лежал на спине горный козел. Он дрыгал ногами, бился и не мог подняться.
Я подошел к нему.
Козел притих и вытаращил на меня испуганные, светло-карие глаза, перечеркнутые полосками черных зрачков.
Мне ничего не стоило застрелить животное, но я заметил, в какое нелепое положение попал козел. Копыто его задней ноги было крепко засажено за рог. Очевидно, козел так энергично почесал затылок копытом, что с размаху забросил ногу далеко за рог и зацепился выемкой под бабками. Кружась и падая, козел сползал вниз, пока не застрял в камнях.
Конечно, это был исключительный случай в природе, хотя мне припомнился такой же случай с горным козлом и с сайгаком в Алма-Атинском зоопарке. Я сбросил рюкзак, достал фотоаппарат и несколько раз заснял козла. Но когда взял в руки ружье, мне стало жалко убивать беззащитное животное. Я подошел к козлу и взял его за заднюю ногу. Он вздрогнул и задышал порывисто и тяжело. Нога была горячая и дрожала. Козел начал биться, еще более завалившись за камни.
Я снял рубашку и, закутав голову козла, ослепил его. Он сразу затих. Тогда я снова схватил заднюю ногу и, упираясь одной рукой в рог, с трудом высвободил копыто.
Козел, мотая головой, вскочил на ноги и далеко отшвырнул рубашку. Но он не кинулся бежать, а взвился на дыбы и бросился на меня. Не успел я опомниться, как получил страшный удар в грудь и полетел вниз…
Очнулся на крутом склоне. В голове шумело. Я приподнялся, посмотрел кругом и невольно вздрогнул: в трех шагах была пропасть.
«Проклятый козел! — ругался я, поспешно отползая от обрыва. — Какая черная неблагодарность за спасение!».
