Оказалось, что лопнул коленчатый вал мотора.
С помощью пассажиров подтащили самолет к домику. Когда попытки наших механиков отремонтировать мотор ни к чему не привели, Черевичный решил попытаться долететь до Тикси на одном моторе и, поставив там новый, вернуться за пассажирами. Сияли с самолета все, что только возможно. Назначили день пробного вылета.
Черевичный, казалось, предусмотрел все до мелочей: сколько бензина нужно оставить на самолете, как отрегулировать педали и многое другое. Но не учел он одного: что в первый момент самолет пойдет не по прямой, а будет разворачиваться в сторону неработающего мотора.
Нужно было найти иное решение.
Глаза мои остановились на нартах, обыкновенных легких собачьих нартах. И хотя решение еще полностью не сформировалось, я дал сигнал Черевичному прекратить бесцельные попытки. Начал объяснять ему, что, если взять нарты и привязать их веревкой к правой плоскости, а на нарты посадить людей… Черевичный, не дослушав до конца, бросился к нартам, притащил их к самолету. Привязав к нартам один конец веревки, он продел ее через дужку на плоскости, посадил на нарты трех человек с палками. Пассажирам приказал тормозить палками, а свободный конец веревки крепко держать в руках и отпустить только по его сигналу.
Проинструктировав людей, Черевичный забрался в самолет, дал газ, и самолет пошел по прямой. Он двигался все быстрее, быстрее, а за ним в туче снега неслись нарты. Пилот поднял руку, нарты отцепились и опрокинулись. Люди полетели кувырком, зарывались в снег, вскакивали, а самолет, поднимаясь все выше и выше, уходил вдаль. Самолет летал полчаса.
— Ну, ребята, — обратился к механикам Черевичный, — завтра летим в Тикси. Личные вещи оставим здесь. Кроме радиостанции, в самолете ничего не должно быть. Через пару дней вернемся и всех вывезем. А тем, кто на нартах сидел, за проявленную ловкость и выдержку привезем из Тикси подарки…
Но лететь нам не пришлось. Радист зимовки поторопился сообщить в Тикси, что на мысе Шалаурова «сейчас настоящий спектакль — Черевичный на одном моторе летает». Из Тикси передали про наши опыты в Якутск. А там дошло и до начальства.
Вечером Черевичный получил молнию. Ему категорически запрещались всякие эксперименты с одним мотором.
Потянулись однообразные дни ожидания.
Долго, очень долго ждали мы доставки нового мотора. А когда он наконец прибыл, жали Ивану Ивановичу руки, обещая всегда, что бы ни случилось, приходить ему на помощь».
Нужно ли что-нибудь добавлять к этим мужественным строкам, написанным бывалым и скромным человеком? Думаю, любые комментарии излишни. Скажу все же: именно тогда, весной 1936 года, завязалась дружба пилота Черевичного и штурмана Штепенко — двух будущих Героев Советского Союза.
Но вскоре после возвращения на Большую землю они расстались, получив на время морской навигации назначения в разные экипажи. Александр Павлович направился на разведку льдов в Карское море, Иван Иванович с таким же заданием — в море Лаптевых.
Вести воздушную разведку арктических морей для нужд судоходства было принято на мощных гидропланах «Дорнье-Валь». Машины надежные, впервые опробованные еще Амундсеном, и на волну садятся, и с волны взлетают. Но поскольку таких летающих лодок в Главсевморпути не хватало, решили использовать для этой цели еще и отечественные самолеты Р-6, поставив их на поплавки. Пионером в этой области стал пилот Черевичный.
— Вам, Иван Иваныч, тут и карты в руки. Вы с этим аэропланом уже успели подружиться, — сказал ему начальник полярной авиации М. И. Шевелев.
— Постараюсь, Марк Иваныч, — вытянулся по воинской привычке Черевичный, — устрою нашему эрушке морское крещение…
Сколько раз потом вспоминал он этот разговор и при стартах из бухты Тикси, и в воздухе над морем Лаптевых. И, вспоминая, поругивал себя за излишнюю самонадеянность. Мало того что посадки и взлеты на поплавках при самых незначительных волнениях моря куда опаснее, нежели на лодках, на Р-6 в отличие от «Дорнье-Валя» нет второго пилота. Он, Черевичный, еще и от штурмана отказался, надеясь справиться только с помощью радиста.
Вот и сидит теперь в «гордом одиночестве» за штурвалом. Справа и слева дюралевые трубы, за ними гофрированная обшивка фюзеляжа. Спереди приборная доска под небольшим козырьком, снизу опять «гофра», а сверху «божья благодать»: хоть на море и штиль, но в открытой кабине обдувает со всех сторон, скоростенка как-никак 180 километров в час, а летняя температура воздуха не выше 3—5 градусов тепла. Как тут не позавидовать остальным членам экипажа. Радист Миша Зиберов, чья голова изредка маячит над передней, тоже открытой, кабиной, чувствует себя малость вольготнее — свободны нижние конечности. Заняты у радиста только руки: одна — на шкале передатчика, другая — на ключе. Приустанет Миша, может и отдохнуть часок без ущерба для дела. А у бортмехаников и вовсе райское житье: полеживают в своем отсеке, задраив верхний люк. Захотят, могут и перекусить, вздремнуть по очереди.
Командиру корабля все эти скромные радости недоступны. Он «един в трех лицах»: и машину пилотирует, и за штурмана работает, и наблюдение за морем должен вести, нанося ледовую обстановку условными значками на карту. Словом, в воздухе дел хватает. Да и на посадках не обойдешься без хлопот.
Недавно вот, когда возвращались с ледовой разведки, а Тикси закрыло туманом, пришлось заночевать на Лене, зарулив в устье какой-то речонки. Утром, запустив моторы, с ходу, чтобы не занесло самолет на берег, вырулил Иван Иванович на самый стрежень широченной Лены. И тут вдруг оба мотора остановились (как выяснилось впоследствии, механики впопыхах перекрыли бензобак). А ветерок тем временем крепчал. Старший механик Иван Григорьевич Ситалов, пожилой, бывалый моряк, севастополец, сразу же поспешил на поплавок, чтобы провернуть винт. Поскользнулся, упал в воду. И пожалуй, утонул бы, если бы командир вместе со вторым механиком Земсковым не помог ему выбраться.
Этот случай не уходил из памяти Ивана Ивановича и теперь, когда над открытым морем вел он свой Р-6 на запад, чтобы разведать дорогу каравану военных кораблей, впервые шедших из Балтики в Тихий океан по только-только осваиваемой арктической трассе. Возглавлял операцию сам Отто Юльевич Шмидт на ледорезе «Литке», которым командовал опытный полярный капитан Юрий Константинович Хлебников. Навстречу каравану «Литке», следовавшему из пролива Вилькицкого, направлялись пароходы «Искра» и «Ванцетти», вышедшие из бухты Тикси.
