30 августа. Утро хорошее. Встали не спеша.
Виталий погрузил на самодельные сани три ящика и двинулся. По мерзлому снегу тащить сани оказалось довольно легко. Мы собрали все остальное и солидно груженные вышли к подножью ребра пика Чапаева.
Свой лагерь мы устроили немного выше «алма–атинского», ибо последний был сильно загрязнен. Кругом белая пустыня. Лишь отвесные скалы свободны от снега. Около самой палатки протекает ледниковый ручей. Усиленно варим и жарим. К вечеру отсортировали питание к восхождению.
План восхождения существенно изменили: при сносной погоде и достаточно приличном самочувствии решили не спускаться, а сразу же пойти на вершину.
Взяли концентраты, шоколад, сухие фрукты, орехи, магги, сыр, манку, вермишель, сухари и, конечно, консервы. Леонид еще прихватил банку масла, что было бесполезно, ибо масло прогоркло.
До выхода еще успели подремать.
30 августа. Вышли на штурм в 21 час 10 мин. Лишние вещи оставили в опущенной палатке. Чудесная лунная ночь.
Постепенно поднялись по полотой части и вошли в ущелье. Проходим 200 метров. Остановки примерно через каждые 50 минут.
Ледник волнообразно поднимается вверх. Справа нагромоздились сераки с ребра Хан—Тенгри. Слева отвесная стена пика Чапаева. Алмаатинцы оставили здесь очень заметные следы: сочувствуем ребятам — тяжело им досталось!
Прошли несколько глубоких трещин, некоторые переползли. Перед нами крутой склон. На склоне видны следы скатывавшихся людей. Полезли и застряли: дальше нагромождение сераков и трещин, к тому же луна закатилась за гребень.
Попробовали другой путь, но безуспешно. Темно. Перед нами крутой склон и бергшрунд.
Решили остановиться и подождать рассвета. Высота 5450 метров. Влезли в нерасставленные палатки и довольно скоро заснули.
31 августа. Встали до восхода солнца. Оказалось, мы были на верном пути. Без труда пролезли бергшрунд и крутой склон, за ним другой и опять вышли на ровный ледник.
Идем медленно. Высота около 5600 метров. Дует порывистый ветер. Температура — 9 градусов мороза. Однако в пуховке и валенках идти не холодно.
Первым шел я и вскоре вышел к большому сбросу неподалеку от седловины. Высота 5650 метров. Решили рыть пещеру.
Работали с Виталием часа два. Леонид на палатке Здарского оттаскивал снег. Палатку сильно изорвали, но пещеру все–таки вырыли.
Начавшаяся буря так и не дала обсушиться. Пришлось мокрыми влезть в пещеру, заделать отверстие и развлекаться чаем.
Миша чувствует себя лучше. У Леонида побаливает зуб. У меня самочувствие хорошее.
Клонит ко сну. Легли в три часа. Тепло, но душно, ибо замуровались почти герметически. Спали неплохо.
2 сентября. Ленц и Виталий выходят раньше фотографировать и проторить дорогу. Мы долго возимся возле пещеры, варим еду, укладываем рюкзаки.
По обширным снежным полям заключительного цирка вихрями носится ветер. Видимость плохая. Однако в тумане видео массив Хан—Тенгри, серовато–желтое ребро с круто вздымающейся верхней частью, а правее его — кулуар Погребенного.
Следы Виталия почти повсюду уже замело. Я торю вновь. Леониду и Мише, видимо, тяжело. Вышли к первому лагерю алмаатинцев. На подъеме по снежной стенке к седловине снег оказался исключительно глубок. Виталию он был выше колен, а Леонид и Миша увязали по пояс. Наконец вышли на жесткий гребень. Обледенелый снег кончился. Пошла темная осыпь со скалками. В седловинке на сравнительно большой площадке устроили лагерь. Я чувствовал себя совсем хорошо и пошел выше, пытаясь найти лучшую площадку. Дошел до мраморной короны, но ничего не нашел. Здесь корона уже очень близка. Вернулся обратно.
К вечеру палатка обледенела изнутри, сконденсировав пары. Лежим, тесно прижавшись друг к другу, герметически закупорившись, ибо снег надувает даже в малую дырку. У головы стараюсь поставить черенок от лопатки, чтобы полотнище не касалось лица и было чем дышать.
3 сентября. Погода стала лучше. Миша в палатке кипятит чай. Палатки обледенели, мешки и вся одежда мокрые. Идем в пуховках.
Пологий черный гребень кончился, начался более крутой, собственно массив Хан—Тенгри. Высота примерно 6300 метров. Подниматься решили прямо вверх, придерживаясь широкого ребра (путь алмаатинцев), а не сворачивая вправо, в кулуар Погребецкого. Подниматься нетрудно, со ступеньки на ступеньку, частично осыпями, как и говорили алмаатинцы. Лишь иногда встречающиеся небольшие стенки несколько осложняют подъем, ибо рукавицы снять уже невозможно — холодно.
Осуществить задуманное не удалась. Хотели выйти выше крутой стенки, а остановились несколько ниже ее подножья. Но довольны и этим. Высота 6600 метров. Поставили палатку. Площадка удобная; особенно хорошей она стала после моего и Леонида вмешательства.
Мишука приходится подгонять: он очень апатичен. Вечером с Леонидом впервые оттираем Мишины ноги. Я, конечно, поругал его, но оттерли добросовестно и на всякий случай обернули пальцы керосиновым бинтом.
4 сентября. Утро замечательное: ясное и холодное. Мишук опять кипятит чай. Жмемся к палатке. Я иногда размахиваю ногой: подмерзает даже в валенке. Леонид стоит как–то странно съежившись. Виталий тоже. Ленц ходит по гребню, стараясь не замерзнуть.
Исключительные панорамы открываются вокруг. Под нами на севере глубоко залегает северный рукав Инылче–ка. За ним круглые вершины хребта Сары–джас. На северо–запад темная впадина — Сары–джас. А запад и особенно юго–запад почти целиком заполнены белыми гребнями.
Решили выходить. Собрали было рюкзаки, но неожиданно Виталий внес предложение идти без рюкзаков и взойти сегодня же. Предложение встретило сочувствие большинства: рюкзаки стали для многих чрезвычайно тяжелы, а до верха стенки, казалось, близко и легко добраться.
Вышли налегке, оставив основной груз в лагере. Однако уже в начале кулуара встретились трудные крутые и обглаженные скалы. Времени на их преодоление ушло много. Виталий с Ленцем попытались обойти слева, но это им не удалось и вскоре они показались в нашем кулуаре.
Виталию совсем скверно, его валенки без обивки и скользят на сильно оснеженных скалах. Я предложил вернуться в лагерь. Миша запротестовал. Он настаивал, чтобы я его в таком случае оставил здесь, ибо завтра он уже сюда не дойдет. Подтянули к нам на веревке Виталия он Ленца, обсудили создавшееся положение, просьбу Миши и решили ускорить восхождение — идти на вершину. А поскольку даже в случае достижения вершины спуститься до лагеря мы не сможем — решили заночевать в новой пещере.
