Говорил он с трудом. Андерсен еле держался на ногах, и его оставили в покое.
Через неделю Майер и Харсен поездом выехали из Владивостока к себе на родину.
С тех пор прошло почти три месяца, а положение оставалось прежним — гарпунеров не было. Над флотилией нависла угроза срыва промысла...
Можура подошел к зданию треста, выбил трубку и спрятал ее в карман кителя.
— Что хмуришься, Илья Петрович? — услышал он голос подошедшего Степанова.
Помполит был, как всегда, бодр. Можура обтер платком усы и тихо произнес:
Радоваться нечему.
Голову не вешать! — Степанов взял капитана под руку. — Может быть, сегодня товарищ Дукин сообщит нам что-нибудь приятное.
Хорошо бы!
Они вошли в приемную.
— Проходите в кабинет, — любезно предложила секретарша.
У Дукина уже сидели Северов, Шубин и Орлов. Директор треста поднялся, энергично пожал Степанову и Можуре руки и начал совещание.
— Итак, наша флотилия имеет задание: сто восемьдесят китов. Это очень много. В Москве, как видно, не учли, что мы впервые начинаем промысел. Сейчас средняя норма — шестьдесят китов на одно охотничье судно. Но за границей богатые традиции промысла, опытные китобои, богатейшая китобойная техника.
«Эх, не надо было бы этого говорить! — подумал помполит. — Расхолаживает людей».
Степанов незаметно взглянул на лица капитанов: какое впечатление произвели на них слова Дукина. Моряки внимательно слушали его: много или мало сто восемьдесят китов — толком они не знали.
Орлов, как всегда франтовато одетый, сидел прямо, стараясь сохранить на своем худощавом лице бесстрастность, но глаза в пушистых ресницах невольно метнулись и вопросительно остановились на сидящем против него Шубине. Капитан «Фронта» в это время, казалось, дремал. Когда Дукин назвал цифры, он вдруг поднял на него глаза: «В море узнаем, проверим на практике реальность этого задания».
Северов выглядел усталым, под глазами у него залегли тени Он сидел, облокотившись на ручку кресла, обхватив подбородок. Видно было, что на душе у него неспокойно.
Дукин с озабоченным видом продолжал:
— У нас нет никаких документов об охоте на китов в наших водах. Мы не знаем точно мест скопления китовых стад, вообще мы ничего не знаем...
Северов резко поднял голову. Глаза его загорелись. Громко, не скрывая своего недовольства, Геннадий Алексеевич перебил Дукина:
- Все эти вопросы, несомненно, мы тем быстрее решим, чем быстрее выйдем в море. Вы не правы, что мы ничего не знаем. Мы знаем, что нет китов у берегов Приморья, нет их в Охотском море. Они выбиты американцами. Но мы знаем, что киты есть в Беринговом и Чукотском морях. У Камчатки охотилась «Вега».
— У вас есть точные карты? — Дукин был недоволен, что его перебили.
— Карт нет! Карты первых русских китобоев Лигова и Клементьева исчезли или, может быть, оказались в руках иностранцев! — в голосе Северова была горечь.
Вот видите, — кивнул Дукин. — У нас же ничего нет.
Хотелось бы знать, когда к нам прибудут гарпунеры? — обратился Степанов к Дукину.
Помполиту что-то не нравилось в директоре треста, но что, он еще не мог сказать. Не нравилось, например, как он передернул плечами, точно вопрос Степанова был ему неприятен.
Могу заверить, что этот вопрос в скором времени разрешится положительно, — быстро говорил Дукин. — Один гарпунер уже находится на пути во Владивосток.
Кто? — спросили разом капитаны.
Дукин взял со стола телеграмму и, оглядев всех, громко сказал:
- Из наркомата сообщают: «Гарпунер Отто Грауль выехал из Москвы курьерским поездом». Грауль будет гарпунером на «Шторме».
- Наконец-то! — шумно, с облегчением вздохнул Можура и с неподдельным чувством благодарности добавил: — Порадовали вы меня, товарищ директор.
Вам просто повезло, — улыбнулся Дукин, хотя глаза его оставались холодными. — Отто Грауль — лучший гарпунер мира и виднейший теоретик китобойного дела. Он написал ряд трудов, опубликованных в Америке и в Европе.
Ого, мировая знаменитость, значит! — усмехнулся Можура.
Да, именно знаменитость, — подчеркнул Дукин и, сделав паузу, наставительно сказал: — Я вас должен предупредить, чтобы вы прислушивались к иностранным спецам, учились у них, помня, что перед вами весьма знающие мастера добычи китов. Мы им платим золотом и должны перенять у них все, что нам необходимо. Об одном прошу вас, — Дукин поднял руки и выставил перед собой ладони, голос его зазвучал требовательно, — ни в коем случае не допускать никаких осложнений с гарпунерами, не вступать в пререкания с ними, чтобы не вызывать у них недовольства, не давать повода для разрыва договоров. Ваша обязанность — создавать им необходимые условия для выполнения их обязательств!
Можура сердито пыхнул трубкой, обволакивая себя клубами дыма. Орлов неожиданно расхохотался. Все с недоумением посмотрели на него. Тогда он, едва сдерживая смех, сказал:
— Мой Андерсен так хлещет ром, что если бы я и хо тел его обидеть, — ничего не получится. Видел многих пьяниц, но такого еще не встречал.
Дукин, недовольный тем, что его снова перебили, заметил:
Ваш смех неуместен, товарищ Орлов. Итак, я продолжаю: помните, что гарпунер на судне — хозяин во время охоты, ему подчиняются все.
Будет морока с этими спецами, — произнес Можура. — Вся работа от этих гарпунеров будет зависеть.
Терпи, казак, атаманом будешь! — невесело пошутил Северов и вспомнил рассказы своего отца о Лигове, Клементьеве. Как все это давно было, но многое повторяется.
Судьба нашего китобойного промысла будет зависеть от нас самих, — поправил Можуру Степанов.
Дукин улыбнулся:
— Кто может сомневаться, что и у нас появятся в будущем свои гарпунеры? — И уже по-деловому добавил: — Но пока нам не хватает одного гарпунера для «Фронта».
— Может, выйдем на промысел с двумя китобойными судами, как только приедет Грауль? — обратился Северов к Дукину.
Тот не успел ответить. Заговорил Степанов:
- Есть другой выход.
- Какой? — с непонятной для помполита настороженностью спросил Дукин.
- Помощник сбежавшего Харсена — Олаф Нильсен!
Он отказался от возвращения в Норвегию и остался у нас.
- Правильно, совершенно правильно, — оживленно одобрили капитаны.
— Во всяком случае это уже выход из положения, — вяло согласился Дукин, и трудно было понять, доволен он или нет предложением помполита.
После совещания у директора треста Геннадий Алексеевич решил в одиночестве побродить по Владивостоку. Так и не довелось ему больше увидеть брата Ивана.
