– Ты заработаешь больше, если мы будем действовать вместе, – сказал полковник. – А теперь о фургоне. Они пригоняли его сюда, чтобы приучить охрану к его виду. Перед ограблением фургон, как обычно, подъедет к зданию банка, но на этот раз он не будет пустым. Возможно, внутри спрячется человек десять. А когда подоспеет подкрепление, из фургона будет удобно отстреливаться. Наконец, при отступлении фургоном перегородят улицу и выиграют время.
– Прямо целая операция, – насмешливо заметил О'Райли.
Полковник Мортимер прошёлся по комнате из угла в угол:
– А ты? Как ты собирался взять Индио?
– Ну, у каждого свои приёмы… – уклончиво начал О'Райли, но, увидев насмешливую улыбку полковника, решил доказать, что он, хоть и не кончал академий, а тоже кое-что соображает в тактике, стратегии и баллистике. – Я взял бы его на отходе. По моим прикидкам, с банком у них ничего не выйдет. Слишком сильная охрана. Всё рассчитано, все пристреляно. Это будет бессмысленная трата времени и пороха. Когда банда кинется на штурм, Индио будет где-то сзади. А когда почувствует, что всё напрасно, первым даст дёру. Есть только одна дорога, по которой можно быстро смыться отсюда. И на этой дороге я его перехвачу. Вот и все.
– Хороший план, – сказал полковник. – Но почему ты решил, что у него ничего не получится? До сих пор всё, что Индио затевал, у него получалось. Он никогда не проигрывал и всегда брал то, за чем приходил.
О'Райли хмыкнул:
– Как же он оказался за решёткой?
– Ты не знаешь? – удивился полковник. – И ничего не слышал о Баркере? Тим Баркер, один из лучших стрелков Арканзаса, с трёхсот шагов свалил Индио из своей винтовки. Одна пуля прошила голову насквозь. Вошла над бровью, вышла за ухом. Вторая пробила грудь и застряла между рёбрами на выходе.
– Как это он успел засадить в него две пули? – не удержался О'Райли от скептического замечания. – Бедолага должен был свалиться уже после первой. Что же, он на лету поймал грудью вторую пулю?
– Нет, не налёту, – ответил полковник. – Баркер выстрелил в него, когда подошёл к упавшему. Добил из револьвера. Потом погрузил тело в фургон, привёз в участок и бросил к ногам шерифа – и тут Индио застонал. Оказывается, пуля пробила две дыры только в коже, скользнула по кости, и Индио был контужен. Вторая рана была посерьёзней, но и она не оказалась смертельной. По крайней мере, для него.
– Спасибо за интересный рассказ, – вежливо сказал О'Райли. – Но у меня ещё никто не вставал после двух пуль. Да и одной вполне хватало.
– Речь не о том, – полковник поднял палец, – что Индио живучий, как кошка. Главное – другое, если он затеял ограбить банк, он его ограбит. Я ещё не знаю, как он это сделает, но я знаю, что он это сделает. И ни на секунду не покажется нам в открытую, поскольку будет всё время прикрыт своими людьми. Для этого он и набрал их в таком количестве. Сам подумай, почему он всегда действовал малыми силами, втроём или вчетвером, а тут набрал больше дюжины? Ведь каждому из них придётся заплатить долю. Ты думал об этом?
– Да, – кивнул О'Райли. – Но я видел только шестерых. Конечно, если их будет больше, попасть в Индио будет труднее. Ну и что? Я просто уложу всех, кто будет рядом с ним.
– Правильно, мой мальчик, – улыбнулся полковник. – Именно это мы и сделаем. Уложим их всех, и не будем ждать, когда они ограбят банк. Ты рассказал о своём плане, теперь я расскажу о своём. Точнее, о том, что я мог бы сделать, если бы действовал в одиночку. Я собирался устроить им засаду. В тот самый момент, когда они раскроются перед нападением, я открываю огонь на поражение. Я уже нашёл четыре точки, откуда можно перекрыть им все пути.
– Один стрелок в четырёх точках…
– Смена позиции, элементарный приём. Стреляешь из-под лестницы, потом перебегаешь за угол конюшни, а там уже лежит пара заряженных ружей. Дело займёт не больше пяти минут, если застать их врасплох.
– Вы знаете, полковник, эти парни не похожи на людей, которых можно застать врасплох.
– В том-то и дело, мой мальчик. Но даже не это главное. Мы с тобой не учли, что банк охраняется по всем правилам. Как только бандиты начнут штурм, сюда за две минуты стянутся шестнадцать стрелков, и люди Индио окажутся в огневом мешке. Ты говоришь, он увидит это и даст дёру? Ты плохо его знаешь. Сопротивление только распаляет его, и он будет драться до последнего патрона. Он не отступит, и его убьют. Даже если мы с тобой примем участие в этой перестрелке, награду за Индио получит охрана, а не мы, сколько бы наших пуль ни нашли в нём после боя. Тебя устраивает такой исход?
– Вы знаете мой ответ, – мрачно сказал О'Райли.
– Значит, надо действовать иначе. Давай посмотрим на всё это дело с другой стороны. Где ещё рядом с Эль Пасо могут быть лакомые кусочки для Индио? Небольшой банк в Сан-Хуане. И почтовая станция там же. А теперь представь, что в Эль Пасо направляется дилижанс с грузом золота. Его хорошо охраняют, но вот он делает последнюю остановку в Сан-Хуане. Охрана расслабляется, и тут на них из-за всех углов нападают люди Индио. Их много, и они стреляют первыми. Они выиграют эту схватку и захватят груз.
– Откуда вы знаете про груз?
– Я не знаю, я только предполагаю.
– Предположить можно всё что угодно, – возразил О'Райли. – Он может напасть на дилижанс на любой другой станции.
– Нет. Только на предпоследней, когда все уже почти дома. И до границы отсюда рукой подать.
– Ладно. Тогда что его люди делают в Эль Пасо?
– Не знаю. Вполне возможно, следят за охраной. Чтобы никто не кинулся на помощь в Сан-Хуан. Если оттуда по телеграфу сообщат о нападении, то местные охранники отправятся на перехват. Индио может оставить пару стрелков в засаде, и они задержат подкрепление.
Полковник выбил золу из трубки на жестяную тарелку и продул мундштук. О'Райли задумчиво следил за его действиями.
– Нет, – сказал он. – Вы, полковник, рассуждаете как военный. Для Индио все это слишком сложно. Откуда он может знать про дилижанс с золотом? Зачем следить за охраной? Слишком сложно. Он будет тупо штурмовать банк в Эль Пасо. Потому что это большой банк, и в нём наверняка достаточно денег. Ему нужна уверенность, а в этом банке он может быть уверен. Вот так, все очень просто.
Полковник Мортимер стоял у окна, скрестив руки, и смотрел в темноту. Он смотрел на своё отражение в стекле и одновременно наблюдал, как его ночной гость вертит в пальцах огрызок сигары, разминает, подносит к носу, но не закуривает.
В самом начале разговора всё казалось проще. Ему хотелось просто договориться с юнцом, чтобы не мешать друг другу. С годами полковник все острее ощущал своё одиночество, а за последнее время ему и поговорить было не с кем. Иногда он мог заговорить со случайным попутчиком в вагоне, но после долгой оживлённой беседы останавливался на середине фразы, невнятно извинялся и снова замыкался в раковине молчания. В такие моменты он подозревал, что его внезапная болтливость – симптом душевного расстройства, и следующим шагом будут разговоры с самим собой.
