обратно, так ничем и не отметившись. Даже дюжину пленных можно подать как трофей и доказательство победы. – В этом чертовом амбаре было что-нибудь съестное?
Адъютант протянул ему галету из британского армейского рациона, сухую, твердую, как шрапнель, и почти такую же на вкус. Саррю с презрением отверг подношение и, пришпорив коня, спустился к речушке, проехал мимо амбара и оказался на лугу, где его поджидала еще одна плохая новость. Португальцы не только не отступили, но и перешли в контрнаступление и теснили его егерей и вольтижеров. Два полка брали верх над четырьмя, и главной причиной такого поворота дел было преимущество винтовок над мушкетами. И почему только император продолжает настаивать, что винтовки хуже? Разворачивавшийся на глазах Саррю бой явно доказывал обратное. Мушкеты хороши против плотного строя, но не против рассыпанной цепи, а винтовкой можно запросто за сто шагов сбить муху с плеча шлюхи.
– Попросите генерала Ренье пустить кавалерию, – бросил он адъютанту. – Пусть почешут спины этим ублюдкам.
То, что начиналось как разведка, превращалось в сражение.
* * *
Южный Эссекский полк спустился по восточному склону холма, на котором стояло Сооружение номер сто девятнадцать; португальцы спустились по западному, и оба полка, соединившись, блокировали вход в маленькую долину. Таким образом, британцы оказались справа от португальцев, примерно в полумиле от них, а перед ними растянулся лужок, ограниченный разбухшей речушкой и болотом, окружающим осажденную ферму. Вспыхивавшие в долине разрывы португальских и британских снарядов помечали расположение егерей и вольтижеров.
– Да что за чертовщина! – воскликнул Лоуфорд. Большинство офицеров не успели привести лошадей, но полковник, восседая на Молнии, обнаружил тропинку, которая вела к мостику и далее к ферме. Вот туда мы и пойдем, решил он. – Поротно, в колонну по двое, на четверть дистанции! – распорядился полковник, отметив, что осажденная легкая рота, судя по плотности дыма и частоте выстрелов, оказывает стойкое сопротивление. – Молодец, Корнелиус. – Возможно, Слингсби поступил неблагоразумно, отступив к ферме, вместо того чтобы вернуться на бастион, но по крайней мере дрался он хорошо. – Вперед, майор, – сказал Лоуфорд Форресту.
Каждая рота построилась в четыре шеренги. Две роты шли бок о бок, так что полк представлял собой строй в две роты шириной и четыре глубиной с девятой ротой в арьергарде. На взгляд генерала Пиктона, наблюдавшего за всем этим с бастиона, такое построение напоминало скорее французское, чем британское, но оно позволяло полку сохранять компактность, необходимую для продвижения между болотами справа и холмами слева.
– При необходимости развернемся в шеренгу, – объяснил Лоуфорд Форресту, – сметем противника, захватим мост и вышлем три роты вперед, к ферме. Действуйте, майор. Отгоните чертовых лягушатников, вытащите ребят Корнелиуса, возвращайтесь, и мы еще успеем к обеду. Та перченая ветчина не так уж плоха, как вы считаете?
– Очень хороша.
– И вареные яйца, – добавил Лоуфорд.
– А вы запора не опасаетесь? – спросил Форрест.
– Запор? Из-за яиц? Невозможно! Я стараюсь есть их каждый день, как и мой отец. А, похоже, эти негодники заметили нас.
Лоуфорд направил Молнию в узкий зазор между ротами. Помянутые полковником негодники были егерями и вольтижерами, занимавшими позиции перед его полком. Французы атаковали правый фланг португальцев, но, обнаружив приближающихся красномундирников, повернулись навстречу новой опасности. Сил их было явно недостаточно, чтобы остановить продвижение британцев, и Лоуфорд пожалел об отсутствии легкой роты, которая могла бы рассеять неприятельских стрелков. Он понимал, что понесет некоторые потери, прежде чем выйдет на расстояние залпового огня, а потому выехал вперед, чтобы солдаты видели – командир с ними и от опасности не прячется. Брошенный в сторону фермы взгляд убедил полковника в том, что там все еще идет жестокий бой. Впереди, примерно в сотне ярдов, разорвался снаряд. Случайная пуля, просвистев над головой, поразила полковое знамя, а в следующее мгновение вдалеке протрубили горны, и Лоуфорд, привстав на стременах, увидел на противоположной стороне долины катящиеся вниз по склонам колонны всадников. Впрочем, пока еще они были слишком далеко и реальной опасности не представляли.
– Вперед! Вперед! – крикнул он Форресту, ехавшему во главе гренадерской роты на правом фланге строя. Солдат в передней шеренге пошатнулся и упал, схватившись за ногу. Строй раздался и снова сомкнулся. – Мистер Коллинз, отправьте двоих – пусть помогут, – бросил Лоуфорд ближайшему капитану.
Оставлять раненого, принимая во внимание близость вражеской кавалерии, было бы слишком рискованно. Слава богу, подумал он, что у французов нет артиллерии.
Всадники меж тем переправились через речку, и Лоуфорд смог рассмотреть их получше. Здесь были и драгуны в зеленых мундирах, с длинными, прямыми палашами, и небесно-голубые гусары, и егеря. Судя по всему, их целью являлся дальний фланг португальцев, но, взглянув назад, Лоуфорд убедился, что касадоры распознали угрозу и перестраиваются в два каре. Французы тоже это заметили и уклонились к востоку. Из-под копыт тяжелыми ошметками летели комья мягкой земли. Вольтижеры расступились, и теперь кавалерия неслась в направлении Южного Эссекского. Несколько снарядов разом рванули в их гуще, заставив конную колонну растянуться. Лоуфорд ощутил азарт боя.
– На полдистанции! – крикнул он. – На полдистанции!
Интервалы между ротами увеличились. Как и кавалерия, пехота растягивалась и уже не напоминала плотную колонну. Между ее частями появились просветы, словно предлагавшие противнику вклиниться в них и разорвать полк изнутри.
– Вперед! Вперед! – подбодрил полковник ближайшую роту, занервничавшую было с приближением врага. – Не обращайте на них внимания!
Расстояние сократилось до полумили. Кавалерия растянулась в шеренгу, и казалось, грохочущая волна катит по долине, угрожая накрыть марширующий на ее пути полк с неприкрытым левым флангом. Лоуфорд знал, что теперь все зависит от точности расчета. Он не хотел раньше времени перестраиваться в каре, чтобы не спугнуть французов. Сколько их там? Триста? Нет, скорее больше. Он слышал грозный топот копыт, видел, что конники уже пустили лошадей в галоп – слишком рано, потому что на мягкой земле лошади устают быстрее и к моменту встречи с полком уже выдохнутся. Снаряд рванул у коня под ногами, и драгун вылетел из седла. Брызнула кровь, блеснула уздечка, мелькнули копыта… Вторая линия замешкалась, объезжая бьющуюся лошадь. Пора, решил Лоуфорд.
– Перестроиться в каре!
В отлаженном маневре есть что-то прекрасное, подумал полковник. Видеть, как
