на юге была практически ровной, за исключением пары покатых холмов. На севере, куда убегало шоссе, высились скалы – они тянулись вдоль моря разнородной прерывистой линией. В тех краях находился искомый объект. «И как его искать? – не давала покоя невеселая мысль. – Мы, собственно, немного не местные…»
Он вернулся к своим, снова стал размышлять. Офицеры курили, не мешали командиру думать.
– В лес, – скомандовал Дымов. – Там докурите.
Место для «последнего» привала выбрали в стороне от дороги, среди кустов и отмирающей древесины. Настроение падало. О чудесном воскрешении Пушкаря уже не вспоминали, и этот парень даже начал раздражать – он безостановочно грыз какие-то трофейные сухари. «Нервный срыв, – объяснил свой аппетит Алексей. – Нужно постоянно что-то жевать». Оживить других людей, к сожалению, не могли. Ушли навсегда Константин Потапенко, Борька Глазнев, доктор Гринбергс, Анна Сауляйте со своими людьми – сторонниками буржуазного развития, симпатичная девчонка Илзе… Мишка Балабанов до сих пор переживал по поводу ее гибели. Он сидел, скрестив ноги, скорбным взглядом таращился в одну точку. Остальные тоже не отличались многословием, много думали. Гражданская одежда потеряла вид. Из оружия остались пистолеты вермахта, да у Балабанова несколько патронов в автомате.
– Даже застрелиться всем не хватит, – констатировал Пушкарь, прикинув вес отстегнутого магазина.
Пушкаря беспокоила шишка на голове, Балабанова – синяк под глазом; он без конца его трогал, и скорбная мина на лице становилась просто страдальческой. В остальном были целы, травм и увечий не получили. У всех сохранились вещмешки с остатками еды и немецким обмундированием – и в этом заключался немалый положительный момент. Во всем же прочем…
– Итак, что мы имеем, товарищи офицеры, – начал Влад. – Да ничего мы не имеем, кроме своих сохраненных жизней и возможности продолжать выполнение задания. Не мешает всем побриться и привести себя в порядок – сделать менее заметными ваши украшения на лицах. Будем играть роль наших противников, а эти господа, невзирая на свои недостатки, блюдут гигиену и безупречны в любых обстоятельствах. Рекомендую у них поучиться. Так, товарищи, – он рассердился, – прекратить этот декаданс, а то я сейчас расплачусь. Жизнь продолжается, впереди большая работа.
– Все в порядке, командир, – расклеил губы Садовский. – Отойдем, отряхнем прах…
– Ставьте задачу, товарищ майор. – Пушкарь очнулся, полез в карман за сухарями.
– Мы потеряли двух парней, – продолжал майор. – Уничтожен весь отряд Анны Сауляйте. У нас нет рации, чтобы связаться с командованием и описать создавшуюся ситуацию. В этих условиях продолжаем работу. Местонахождение объекта неизвестно, к нему мог привести доктор Гринбергс, но он тоже погиб. Наши сведения о лаборатории отрывочны. Она в двенадцати километрах от Лиепаи, недалеко от населенного пункта Барклане. Данные тоже размыты – откуда считать эти двенадцать километров? Ранее объект был крупным санаторием, подчинялся Департаменту здравоохранения и назывался «Тихая волна». Указателей нет, есть только съезд с дороги. Спросить у местных жителей мы не можем. Ситуация из разряда: пойди туда, не знаю куда.
– Нам не привыкать, – фыркнул Мишка. – В чем проблема, товарищ майор? У нас есть немецкая форма, необходимое знание языка, мы вылитые фрицы, если поработаем над собой… – Он опасливо коснулся синяка, поморщился.
– А до темноты осталось несколько часов, – напомнил Влад. – За это время локализуем объект и проведем рекогносцировку местности. А дальше посмотрим…
Он хорохорился, старался не думать о том, что положение безнадежное. Четверо без поддержки и точных сведений не выполнят задачу. Найдут объект, посмотрят со стороны, что дальше? Проникнуть внутрь и навести там шорох – идея неосуществимая. Даже у смертников не выйдет. А умирать рановато. Внешняя обстановка тоже не вызывает доверия. Немцы поняли, что на их территорию пробралась группа лазутчиков. Неважно, кто они – разведка, контрразведка, госбезопасность, – будут искать. Понятно, не разгонятся, им есть чем заняться, но поиски будут. На объекте объявят тревогу. Им же невдомек, что эти лазутчики настолько беспомощны, что даже не знают, где этот самый объект…
– Неподалеку ручей. – Влад прислушался. – Все отправляемся туда и принимаем нужный вид. Не могу смотреть на вас без боли, товарищи военные.
Темно-синий почтовый фургон вывернул из-за поворота и неспешно запылил по дороге. Разогнаться быстрее эта колымага не могла. Да и зачем ей? Дымов колебался. Номера принадлежали вермахту: германский аналог советской полевой почты. Останавливают на постах подобный транспорт? За полчаса не прошла ни одна интересная машина, а день не резиновый. Проезжали легковушки с офицерами в сопровождении пехоты на пикапах, были санитарные машины, какой-то грузовой рыдван с пробоиной в борту…
Дымов вышел на дорогу. Форма гауптштурмфюрера сидела идеально – пусть и помялась. Легкая свинцовая щетина гармонично дополняла образ офицера вермахта. Фургон подходил, сизый дым постреливал из выхлопной трубы. Скалы плотно прижимались к дороге, на юге остался опрятный поселок с немецким гарнизоном. Сидящий за баранкой обер-ефрейтор послушно остановился. Не давить же бравого арийца, стоящего посреди дороги! Фургон был крупный, с внушительной колесной базой. Угловатый кузов, оснащенный мутными оконцами, с перегибом переходил в кабину. В ней находился лишь водитель – он с беспокойством вытягивал шею. Выхлопная труба продолжала изрыгать смрад. Дымов кивнул, дескать, все сделано правильно, и направился к машине. Он шел вразвалку – с обратной стороны приближался грузовик с пехотинцами. Проклятие какое-то! Грузовик проехал, дорога опустела. Влад зашел со стороны пассажирского сиденья, забрался на подножку и открыл дверь. Молодой обер-ефрейтор вцепился в баранку и выжидающе уставился на незнакомца. Нога машинально выжимала педаль газа – двигатель взбрыкивал. Рычаг трансмиссии находился в нейтральном положении.
– Гауптштурмфюрер? – произнес водитель. Он слегка покашливал, видимо, с легкими были проблемы. Оттого и служил почтальоном в тылу, а не был пушечным мясом на передовой.
– Добрый день, солдат, – поздоровался Влад. – В Вентспилс направляешься? Попутчиков возьмешь? Нас четверо, много места не займем. Служебная надобность, а наша машина сломалась в полумиле отсюда.
– Мне жаль, гауптштурмфюрер. – Водитель замотал головой. – До Вентспилса бензина не хватит, а заправиться здесь негде. Еду в Ронкс, это в двадцати километрах, за Барклане. И не положено нам брать попутчиков, имею инструкции.
– Ну, извини, дружище, – вздохнул Влад. – Приятно было поболтать.
Пока он отвлекал внимание, Садовский зашел с обратной стороны автомобиля, распахнул дверь. Путешествовать в компании живого немца было бы странно. Обер-ефрейтор ахнул, в глазах мелькнул испуг. Садовский ударил дважды – под дых и в скулу. Кулак у капитана был набитый. Даже два кулака – левой рукой он владел не хуже, чем правой. Водитель подавился, потерял сознание. Садовский толкнул его к Дымову и побежал в обход капота. Влад принял на себя ценный груз, вытащил немца за шиворот. Трудностей не возникло, закон
