почти сошёл с ума. А в итоге всё это лишь грязный спектакль с набором трюков: горючая смесь без запаха, горящая инфернальным пламенем, необычайные устройства из медвежьих капканов, оставляющие следы гигантской птицы на ветвях, костюмы из звериных шкур и маски из папье-маше с глазами из уранового стекла, диковинные сапоги с высеченными на подошве звериными следами. Но этого было мало… Вам нужен был козырь. Человек, которому бы я доверял, человек, которого считал бы жертвой, человек, способный мастерски сыграть умалишённую, подмешать мне в чай дурмана, а затем пропасть. Человек… — Волкову удалось перехватить руку с зажатым шилом возле своего горла. Он не взглянул в бешеные девичьи глаза, — …который влюбил меня в себя. Можешь собой гордиться Василиса. Мать воспитала из тебя прекрасную актрису и конченую тварь.
Он толкнул её вперёд, к остальным.
— Глаза мне открыла поездка в Воронцы. Казалось бы, какое чудо… в глотке одной из убитых девушек обнаруживаются весенние цветы. А на дворе зима, Сибирь. На верный ответ меня натолкнул ваш сад, Беломестных, или как вас там… Стрельницкий, Филин? Точнее теплицы, стоящие в вашем саду. Дальше проще… ваш сын, при всём уважении на вас непохожий. Он же Кабанов, он же Волк. Я заметил на его щеке шрам, оставленный, судя по всему, моей пулей. Далее вы, Кириллов, — Волков обратился к сидящему на стуле, — я, пожалуй, буду к вам обращаться настоящей фамилией… Варавацкий. Господин Варавацкий самый старший из вас и по возрасту, и по званию. Уверен, именно он подговорил вас бежать из «Новой змеёвки», убить вашего начальника, Павла Смелянского, а затем грабить поезда и заниматься вот этим всем. Вы пытались держать себя в руках. Думали, что замели все следы. Действительно, телеграфиста вы убили. Это сделала дочь Головина, точнее, дочь старшего лейтенанта Белевецкого. Она не успела уничтожить шифровки, это правда. Но без ключа от них нет проку. К тому же, попыток лишить меня следа вы не оставляли. Но ваша гордость и самоуверенность, Варавацкий, сыграли с вами злую шутку. Уничтожь вы ключ или спрячь его понадёжнее, я бы никогда вас не нашёл. Но вы оставили его на самом видном месте, рассчитывая, что я тупая скотина. Что не распознаю под обложкой большевистской методички священное писание для вашего белогвардейского брата — «Очерки русской смуты Деникина».
— Да чтобы немытый солдафон со мной так держался! Молчать! Я! Я! Хозяин этих мест! Я сторонник богом избранного режима, богом поставленного наместника земного! А вы, мужичье да бабьё, немцем купленные, богоизбранника и всю семью его гнусным образом изничтожили! На хозяев руку подняли, с ружьём на командиров пошли! Предатели! Из-за вас Россия в огне да руинах навек останется. Всякий мыслитель да творец бежать от вас будет за кордон! Народ российский кровью вас затопит! Я! Я вас бить буду всегда — любыми средствами! Террором ли, боем ли, голодом ли, силами бандитскими, английскими, польскими, французскими — плевать! Я самому дьяволу душу продам, чтобы большевистскую погань из народа выжечь каленым железом!
— Вы уже продали… я не питаю к вам уважения не из-за того, что вы сторонники противного мне режима. Не потому, что неоднократно покушались на мою жизнь. И не за весь ваш цирк. А за звериную дикость и жестокость. Лишь для того, чтобы отпугнуть местных жителей от чащобы и продолжать расхищать народное имущество, вы жестоко расправились с огромным количеством невинных жизней. Вы делали это не для России, не для родины, дух которой заключается в её жителях, а ради себя. Ради того, чтобы вернуть себе богатство и власть. Вам было плевать, что краденое вами оружие может убить ещё тысячи невиновных… в бессильной злобе вы готовы были пойти на эти жертвы ради своих жалких желаний и мести. Вам плевать на свой народ, потому что уже тысячи лет вы мните себя выше их. За все ваши деяния может быть только одно наказание. Смерть. И я бы с радостью сам исполнил этот приговор. Но я хочу показать вас людям. Привести вас в город в клетке и раскрыть всё ваше нутро. Показать людям тех, кто считает себя Хозяевами этих мест. Если народ будет благосклонен, быть может, вас помилуют. Но мне бы того не хотелось. Встать! По одному на выход!
Связанных, он гнал их через лес, как гонит добычу охотничья борзая. Наверное, впервые за всё его пребывание в этих местах небо было абсолютно чистым. На душе было тепло и немного тоскливо. Эта эпопея закончилась. Он вышел победителем. А вместе с ним победителем вышла и вся советская страна. Где-то за лесом, слышался гудок паровоза.
Историю, которую вы, дорогой мой читатель, только что прочли, есть переложенный на бумагу и художественно дополненный рассказ моих друзей, который я услышал в 1970-х за праздничным столом. Они уверяли меня, что подобные события действительно имели место в глухих лесах Сибири, пускай некоторые названия и фамилии были моей памятью утрачены и заменены на подходящие. Друзьям своим, среди которых было много служащих в правоохранительных органах, я привык доверять. По крайне мере, в деталях дела они не путались, историю помнили, как один, и клялись, что персона Волкова реальна. К сожалению, до нас не дошло точной информации о том, что было с неустрашимым комиссаром дальше. Это, пожалуй, был единственный факт, в котором мои товарищи разошлись, и, судя по всему, в котором отражались их обиды и надежды. По словам одних, он вернулся на фронт и погиб в бомбёжке где-то в Крыму. Вторые утверждали, что он влился в сотрудники НКВД, прошёл войну и так же спокойно влился в ряды КГБ. Третьи говорили, что он остался в Ухабинске, где женился на пышногрудой сибирячке. Четвёртые настаивали на том, что в конце концов Волков вернулся к себе домой, к родным. Пятые говорили, что он стал жертвой грядущих сталинских репрессий, и умер в лагерях. Было ещё много версий и споров, которые я уже забыл. Мы выпили ещё по одной и стали забывать предмет наших дебатов, кто-то пошло пошутил, и разговор ушёл совсем в иное русло. Однако самая последняя сказанная версия запомнилась особо. Её выдал мне мой самый старший товарищ, когда мы остались за столом одни. Далее будет его цитата:
«Бред это всё, не слушай, что они наплели про Волкова. Правда такова. В тот же день, когда он отправил тюремный состав с пойманными преступниками, на ночной дороге на него напал волк. И загрыз его. Вот так
