Четверо друзей обменялись удивлёнными взглядами. Им ещё не приходилось слышать, чтобы тамплиер так говорил о мусульманах. Исторически сложилось, что из быта, привычек и навыков, свойственных арабам, тамплиеры восприняли больше, чем другие крестоносцы. При всей своей враждебности к мусульманам тамплиеры их уважали и многому у них научились, что нередко вызывало к ним подозрительное отношение других христиан. Но то, что сейчас сказал аббат Виллар, намного превосходило все, что им приходилось слышать.
— Того, что орден, которому следовало быть лишь боеспособным охранным отрядом местного значения, уже через несколько лет обособится и станет жить своей собственной жизнью, тогда не мог предположить никто, — продолжил аббат. — Но не это сейчас имеет значение. Сейчас важно то, что вы призваны к вступлению в наше братство. Вам предстоит принять наследство тех аримафейцев, которые самоотверженно исполняли святую службу перед вами.
Внезапно Герольта осенило. Но его догадка была столь поразительна, что ему почти отказал голос, когда он произнёс:
— Какая же задача стоит перед этим тайным братством, к которому вы принадлежите, аббат Виллар?
Ответу седовласого тамплиера суждено было навсегда изменить их жизни:
— Тайное братство — это хранители Святого Грааля!
Для молодых тамплиеров слова аббата Виллара прозвучали как гром среди ясного неба. В подземном убежище наступила гробовая тишина. Озноб, охвативший рыцарей, был вызван отнюдь не холодом подземелья. Священное благоговение на миг превратило их в каменные изваяния.
Кто из христиан не знал многочисленных историй и легенд, которыми уже почти полтора тысячелетия был окутан Грааль — чаша последней вечери — и её загадочное исчезновение после смерти Христа? Сколько безуспешных попыток было предпринято в поисках этого священного сосуда, из которого посланный господом сын человеческий дал испить своим ученикам в ночь накануне своей казни, на празднике нового союза Бога и людей? Сосуд, которому в легендах приписывались неземные силы? И вот старый тамплиер открывает им, что Святым Граалем владеет тайное братство, вступить в которое они призваны!
Им с трудом в это верилось. Несколько минут назад аббат доказал им, что обладает таинственной силой, превосходящей способности Бисмиллы и Джуллаба, — силой, которая не дана ни одному смертному. И всё же, откровение старца показалось им столь невероятным и пугающим, что разум продолжал сопротивляться вере.
Гораздо легче было поверить в существование тайного братства, членом которого был Виллар де Сент-Омер. Жил ведь некогда на свете Иосиф, выходец из Аримафеи, почтенный горожанин, член совета по управлению Иерусалимом. Иосиф получил у Понтия Пилата разрешение снять с креста тело Иисуса и похоронить его в пещере недалеко от места казни. Согласно церковному преданию, Иосиф был также человеком, который взял чашу тайной вечери, чтобы собрать в неё кровь из ран тела Христова, и сохранил этот сосуд.
Первым тишину нарушил Морис:
— Вы хотите сказать, что священная чаша тайной вечери находится здесь, в этой церкви?
Его взгляд устремился к алтарю, как будто он, вопреки доводам разума, надеялся увидеть там Святой Грааль. Но на мраморной плите стояли только два подсвечника.
— Нет, этого я не хотел сказать, — ответил аббат Виллар. — Святой Грааль спрятан не здесь. Было бы напрасно искать его в этой церкви.
— Неудивительно, что наверху такое запустение и грязь, — пробормотал Мак-Айвор, который, как и его товарищи, все ещё не мог понять до конца всю важность того, что им только что сообщили.
— Что же из того? Иисус ведь тоже не во дворце родился, а в обычном стойле, — напомнил Тарик.
— Правильно! И не может быть сомнений в том, что тайное братство, о котором вы рассказали, названо, как и эта церковь, именем святого Иосифа Аримафейского, — продолжил Герольт. — И что вы открыли нам всё это именно здесь, если это действительно соответствует истине.
Снисходительная улыбка скользнула по лицу старого тамплиера.
— Ради Бога и во имя спасения моей души! Всё именно так, как я рассказал, достойные братья по ордену! Святой Грааль, который уже много раз оказывался в опасности, находится у братства аримафейцев, основанного святым Иосифом вместе со святой Магдалиной и святым Никодимом. А я — главный хранитель, первый среди равных. Но пришло время уступить место молодым. Если вы готовы к тяжёлой службе, пора передать хранение сосуда в ваши руки.
— Хорошо, допустим, что всё именно так, как вы говорите. Хотя до меня, признаться, все это доходит с трудом, — сказал Тарик, едва справляясь с собой. — Почему именно мы четверо призваны к этой тяжёлой службе? Кроме того, я хотел бы узнать, в чём, собственно, заключается служба хранителя.
— Не только ты, — отозвался Морис. — Мы тоже.
— Я хорошо понимаю, насколько потрясло вас моё сообщение, — сказал аббат Виллар. — В своё время я тоже вёл себя как Фома Неверующий. Тогда, в Иерусалиме, меня с товарищами посвятили в эту тайну, и мы стали рыцарями Грааля, сменив на этом посту прежнего хранителя, который был ещё старше, чем я сейчас. Но прежде чем я…
— А когда это произошло? — перебил Герольт.
Аббат Виллар медлил с ответом.
— В 1119 году, — наконец печально сказал он.
— Это невозможно! — воскликнул Герольт. — Ведь тогда… тогда вам должно быть почти двести лет!.. Но человек не может быть таким старым!
Аббат улыбнулся, на его лице отразилась боль:
— На твоём месте я сказал бы то же самое. Но слова «невозможно» для Бога не существует. То, что мы называем чудом и, веруя, воспринимаем как таинство, — это для Сотворившего мир лишь знак его безграничного всемогущества.
Аббат сделал краткую паузу.
— Священный сосуд — это источник вечной жизни, — продолжил он торжественно, медленно выговаривая слова. Он сознавал, сколь многого требует от молодых рыцарей, потрясая их воображение второй раз за столь короткий срок. — Мне больше двухсот лет. Мне было уже за тридцать, когда вместе с Гуго де Пейеном и моим братом Готфридом де Сент-Омером я пришёл в Иерусалим, был принят в братство и со своими друзьями основал орден тамплиеров.
Совершенно потрясённый, Мак-Айвор уставился на аббата. Не меньшее изумление читалось и на лицах его товарищей. Происходившее с ними казалось сном, события которого не только отменяли все известные законы природы, но и частично переписывали историю, казалось бы, им хорошо известную.
— То есть выпивший из святого сосуда получает вечную жизнь? — голос Герольта снизился до испуганного шёпота.
