— Падло, отдай тело! — узнавая Хутина, заревел Веельзевул, показывая свои клыки. Хутин решил взять на понты, показывая на лацкан пиджака, где алой каплей горел значок донора, украденный у деда Вовки.
— За вами следит Сатанаил, уроды! — произнёс он с довольной рожей, думая про себя: «Не убьют!» Увидев озадаченный морды демонов, Хутин понял, что простофили попались, но тихий голос возле правого уха зловеще прошептал: «Я, действительно, за вами наблюдаю!» — отчего Хутин покрылся мокрым и холодным потом.
— Сколько насшибали? — примирительно спросил Хутин и Гаагтунгр с готовностью показал карман с мятыми купюрами. Хутин выгреб всё, до мелочи, и отправился на вокзал, бросив на прощанье: — Пока! Езжайте в Очер и присматривайте за Вовкой.
Демоны кивнули мордами, а Хутин подумал, что последние слова, сказанные им, совсем лишние – своим видом они только перепугают мальчишку. Купив билет, Хутин сел в поезд и сразу завалился на полку – усталость брала своё. Через день в Маскве он пересел на ночной поезд Масква-Ленинград. Попутчики в купе, семейная пара с ребенком, попив чая, принялась укладываться спать, и Хутину ничего не оставалось, как забраться на верхнюю полку и лечь самому. Он попытался заснуть, но разные мысли лезли в голову, будоража воображение. Несмотря на то, что за долгую жизнь его душа очерствела и, как казалось ему, не способна на сантименты, Хутин чувствовал странное душевное оцепенение перед встречей с матерью, ставшей ему родной.
В своём детстве он не помнил того, что было до встречи матерью, если не считать смутный и тревожный образ Марико Кураури, который он пытался загнать глубокое мысленное подземелье. Если сказать по правде, то у него, Хутина, до встречи с этой светлой женщиной жизни и не было, а только безрадостное существование. Даже с отцом, мужем мамы Марии, он чувствовал себя обязанным за его усыновление, и только её душевная теплота всегда расточалась на Хутина бескорыстно и безмерно.
С удивлением Хутин почувствовал, что плачет, отчего в душе разлилась благодать, которую он не смел заглушить. Тело демона, воспринимая из головы божественную благодать, зачесалось, точно в него вонзились тысячи короедов, но Хутин не стал изгонять из памяти светлый образ матери, а, как в детстве, посчитал данную пытку испытанием и закалкой, и терпеливо лежал, не ворочаясь.
Он не заметил, как заснул, и не помнил, что ему снилось, а поднялся, когда поезд приближался к Ленинграду. Возвращение в город своей юности наполнило душу Хутина ностальгией, несмотря на то, что циничный ум ехидно напоминал, что всё тлен. Стоит жителям покинуть город на пару десятков лет и знакомые улицы теряют очертания, погружаясь в заросли клёна и мелкого кустарника. Природа быстро утилизирует человеческую цивилизацию, находя ей место в беспрерывной пищевой цепочке.
Покинув масковский вокзал, Хутин втиснулся в проходящий автобус номер 3, который направлялся в сторону Средней рогатки. Как помнил Хутин, его мать работала вместе с отцом на вагоностроительном заводе имени Егорова. Едва не пропустив остановку, Хутин вылез перед зданием из красного кирпича с полукруглыми окнами и остановился под сенью нескольких деревьев, размышляя о том, как вызвать мать на проходную.
Ничего не придумав, он попросил охранника вызвать мать. Служака, несмотря на то, что перед ним стоял военный в непонятной форме, вдруг заартачился и разразился бранью:
— С какой стати? Покидать рабочее место запрещено.
— Скажите, что сын с фронта вернулся, — сказал Хутин, понимая, что более идиотского повода не придумаешь, но охранник, взглянув на форму Хутина, понял это по своему: не иначе странный военный воевал в интернациональном отряде на Кубе и приехал домой на побывку.
— Будет сделано! Но пасаран! — поднял сжатую в кулак руку охранник и бодро покрутил ручку телефона. Вызвав переполох на коммутаторе, охранник потребовал гражданку Хутину, Марию Иванну на проходную для встречи с сыном-героем. Хутин, исподтишка ухмыляясь, думал о том, что скажет матери, чтобы она не испугалась, но когда увидел её, то все мысли выскочили из головы и он растерялся.
— Мамаша, обнимай сына, живой вернулся, — радостно сообщил охранник, толкая невысокую женщину за проходную. То, что сын выглядел старше матери, охранника совсем не смущало. Мать искоса смотрела на Хутина, а её правый глаз, не живой, стеклянный, с удивлением уставился на радостного охранника.
— Целуй его, небось, рада! — сопереживал охранник и Хутин, обняв мать, шепнул ей на ухо: — Давайте отойдём в садик, и я вам всё объясню.
Когда они остались одни, Хутин без обиняков спросил: — Вы хотите усыновить ребёнка?
— Хочу, — честно призналась мать, несмотря на то, что незнакомец казался странным.
— Мальчик очень ранимый и нуждается в вашей любви, — сказал Хутин, нажимая на жалость, но этого не требовалось, так как на лице матери всё читалось без букваря – она будет любить Вовку в любом виде. Краем глаза Хутин увидел, как из проходной вышел отец и напрягся – жалостью отца не проймёшь. Мать, заметив мужа, тоже напряглась, и Хутин её успокоил, сказав ей, что поговорит с мужем.
— Владимир Спиридонович? — сказал Хутин, подходя к отцу и козыряя.
— Я, — сказал отец, с удивлением рассматривая форму, которую помнил ещё с войны, и тут же переспросил:
— А в чём дело?
— Дело в том, что меня забрасывают в далёкий космос, — начал Хутин, а отец, глянув на старого «космонавта», ехидно переспросил: — Как собаку Лайку?
— Да, — подтвердил Хутин и добавил: — У меня есть сын, Вовка, мать которого умерла.
Мария Ивановна, сочувствуя незнакомому военному, шмыгнула носом, вытаскивая из кармана платочек, а отец, внимательно рассматривая Хутина, спросил:
— Что вы от нас хотите?
— Я хочу, чтобы вы усыновили моего ребёнка, — сказал Хутин.
— Мы с шарлатанами не разговариваем, — сказал отец и повернулся к матери: — Пойдём, Мария.
— 12 сентября меня забросят на Луну, и я больше не вернусь на Землю, — сказал Хутин, вспоминая историю СССР, и добавил: — Это легко проверить через месяц.
— А завтра ты потребуешь у нас деньги за ребёнка, — сказал отец, на что Хутин вытащил пачку денег:
— Государство мне платит большие деньги.
— Володя, мы же так хотели…— напомнила Мария Ивановна и отец сдался: — Хорошо, расскажи подробнее.
Хутин рассказал, что его сын, Вовка, находится в Перми в интернате, и он может привезти его в Ленинград.
— Нет, я поеду туда сама… — сказала мать, а отец возразил: — Поедем вместе, я не верю этому…
Через пару дней они ехали в Пермь. За это время отец привык к Хутину, хотя по-прежнему ему не верил. На вокзале в Перми Хутин узнал у Гаагтунгра, куда отправили Вовку и, получив адрес, приказал демонам ехать в Ленинград.
