— Он сбежал и бросил меня, — печально ответила Карма и опустила голову. — И мне нечем будет заплатить вам за услугу, которую вы обещались оказать мне. Так что, похоже, мне придется дожидаться следующего каравана.
— Не горюй. Ты славный малый, и мы по-дружески довезем тебя до каравана без платы. Мы тоже его догоняем. Этот узелок — все твои вещи? — удивился Арджун.
— Ну да. А в дороге много вещей ни к чему.
— И то верно, — капитан криво улыбнулся и, соглашаясь, качнул головой. — Пошли. Кони ждут.
Отдаляясь от города, Карма увидела у реки всадников. Их было человек десять.
— Не робей, Берджу. Это свои. Драться умеешь?
— Что?
— Каким оружием владеешь?
— Кинжалом.
— И все? А мечом? Из лука умеешь стрелять?
— Наверное смогу.
— А про порох слыхал?
— Про порох не слыхал.
— Значит еще услышишь, — улыбнулся Арджун. — Прыгай в седло, поехали. Надо успеть нагнать их до полуденного солнцестояния.
Карма забралась на своего коня; капитан усмехнулся, глядя на то, как она это сделала, и, махнув рукой остальным всадникам, отряд помчался в ночную пустыню.
Путь им освещал молодой месяц и яркие звезды на безоблачном и ясном небосводе.
Ночь была холодная. Ветер пробирал до костей. Песок забирался в глаза, в нос, в уши. И край чалмы, закрывавший почти все лицо, не спасал. Несносные песчинки даже хрустели на зубах. Временами буря поднималась до небес, так что звезды терялись из виду; приходилось останавливаться и пережидать взбесившуюся стихию. Отряд сбивался в кучу, укладывал лошадей, и люди прятались от колючего, как стрелы, песка, прижимаясь к животным. Двигаться дальше, не видя звезд, стало опасно: можно было заблудиться в этом бескрайнем море пустыни и оказаться прекрасным обедом для хищников. Да и идти под таким шквалом не представлялось возможным. Казалось, этому бедствию не будет ни конца, ни края. Но через несколько мучительных часов ветер сменил гнев на милость, и буря постепенно утихла. Откопав нехитрую поклажу и лошадей, отряд двинулся дальше.
У Кармы болели плечи и спина, а ноги и ягодицы саднило так, что эти, растертые до крови, участки тела, казалось, принадлежали какой-то невезучей рабыне после жестокой порки. При виде седла, Карму предательски поташнивало. Но другой альтернативы добраться до каравана она не видела и поэтому крепилась изо всех сил.
На рассвете капитан Арджун выслал Авинаша вперед, чтобы обнаружить следы недавно прошедшего каравана. Через время тот вернулся ни с чем. После ночной бури отыскать следы не удалось. Отряд пришпорил выдохшихся, ослабевших коней и, глядя на еще не совсем поблекшие звезды, ринулся в погоню за удачей. Только бы успеть. Только бы успеть, пока звезды совсем не исчезли из виду.
Наконец, далеко впереди показалась подернутая плывущим маревом темная кривая, переползавшая с одного бархана на другой. Неожиданно отряд разделился пополам, и одна часть, приготовив луки, стрелы и обнажив мечи, помчалась вперед во главе с Авинашем, словно и не было изнуряющей ночи, а вторая — под началом капитана Арджуна, также вооружившись до зубов — стала привязывать к седлам небольшие мешочки, из которых слегка выглядывали шелковые шнурки, пропитанные смолой.
— На, держи! — капитан подскочил к Карме и бросил ей в руки меч. — Отбиваться будем.
— От кого?
— От разбойников.
— А где разбойники? — изумилась путешественница.
— Прямо по курсу. Чтобы добраться до моря, нужны деньги, либо товар, который можно обменять на деньги, и которых, приятель, ни у тебя, ни у меня нет. Так что выбор не велик.
И тут Карму чуть не стошнило от догадки, что Али — черт бы его побрал! — оказался провидцем, и она действительно угодила в шайку бандитов, промышлявших грабежом небольших караванов. Какая же она глупая! Кто же станет помогать за так? Вот так позорно купиться на доброе и ласковое слово южанина? Господи, подумала Карма, когда же она поумнеет?!!!
— Я не стану участвовать в разбое!
— Что? Я не ослышался?! Мне почудилось блеяние евнуха? — цинично сморщился Арджун, и остальные подозрительно глянули на отступника в лице новоприбывшего Берджу.
— Я не стану убивать ни в чем не повинных людей! — настаивала девушка, стараясь говорить как можно более низким голосом.
— Ты трус? — бросил одноглазый Тамир.
— Я не трус!
— Тогда, мы прикончим тебя, правоверный магометанин! — пригрозил Тамир.
— Видишь? Так что не дури, благочестивый евнух, — обозвал девушку Арджун. — Ты теперь с нами, и будешь поклоняться нашим богам. А если всех поймают, повесят за компанию и тебя, — криво усмехнулся предводитель и, хлестнув коня, унесся вперед.
— Вот ведь попала! — в сердцах чертыхнулась Карма, и поскакала следом: другого выхода действительно не было.
Вдалеке уже слышались возгласы, проклятия испуганных купцов и погонщиков верблюдов, рабов, а также визг и стенания женщин, которые следовали вместе с караваном, были ли то рабыни или путешествующие богатые горожанки. Раздавался звон мечей и вопли убиенных и раненных. В небо взмывали, смешиваясь с песком, огненные молнии. Они возникали в тот момент, когда безжалостный Арджун бросал на землю мешочки с порохом, чтобы нагнать страху на оставшихся в живых и сломить их дальнейшее сопротивление. И он добился своего. Уцелевшие мужчины и несколько женщин стали на колени и, сложив ладони, стали просить о пощаде у набежавших грабителей, которые, сидя на конях, ездили теперь вокруг несчастных победителями.
Арджун, поправив повязку, закрывавшую его лицо, подвел коня ближе и глянул на пленных сверху вниз.
— О, господин! — взмолился старейший из уцелевших. — Пощади нас. Мы бедные люди. Не разбивай наши последние надежды обрести достаток на старости лет. Мы поделимся с тобой щедро своим товаром, но умоляю — не отнимай у нас все без остатка, иначе нам тогда не стоит и возвращаться к своим голодным, пустым очагам и малым детям!
Карма подъехала к ним ближе. Увидев еще одного всадника, не участвовавшего в набеге, несчастные приняли его за предводителя и пали перед ней ниц.
— Сжалься, господин, над несчастными! — в один голос запричитали люди, стоявшие на коленях. — Во имя Аллаха, справедливейшего! Мы бедные люди. Смотри. Вот это два дервиша, идущие в Багдад, это — моя жена, это ее служанка, это- погонщик верблюдов, истинный знаток пустыни, этот человек — поэт, самый безобидный путник, этот почтенный старик такой же купец, как и я, мечтавший сделать свою никчемную жизнь хоть немного лучше милостью Аллаха, а это его два раба, которых он взял себе в помощники, так как уже преклонного возраста и нуждается в заботе и опеке…
