— Я думал, люди перед смертью впадают в отчаяние и тоску…
— Мне уже не поможет ни отчаяние, ни тоска. На рассвете меня не станет, и мои земные дни и даже часы сочтены. Но… Но у каждого приговоренного к смерти спрашивают его последнее желание…
— Желание?
— И если есть, кому его исполнить, то любое желание исполняется.
— Любое?
— Любое, кроме освобождения от приговора, разумеется. И ты можешь исполнить мое последнее желание, — томно пропела Карма — искусительница. «Надо же! Никогда бы не подумала, что придется изображать обольстительницу. Однако, когда выбора нет, и твоя жизнь висит на волоске, будешь, пожалуй, не только искусительницей.»
— Я?! — изумился молодой человек. — Какое желание? — растерянно пролепетал он.
— Обними меня, — томно прошептала девушка.
— Что ты задумала? — насторожился юноша, положив руку на саблю.
— Жить мне осталось немного. Чего я могу пожелать? Только умереть удовлетворенной женщиной, проведшей ночь в безумной и страстной любви!
— Что?.. — недоверчиво сморщился надзиратель.
— Никто об этом не узнает, — начала она его убеждать. — Здесь сейчас никого нет, кроме нас. Ведь никого?
Юноша промолчал.
— До рассвета еще далеко…Впереди целая ночь. И она будет наша. А утром меня больше не станет. Разве я прошу слишком много? Или ты не в состоянии исполнить мое последнее желание?
— Ну…я не знаю… — пролепетал он.
— Или я не нравлюсь тебе? — настаивала Карма.
— О, нет! Ты прекрасна. Но уж слишком необычно твое последнее желание.
— Поцелуй меня, — прошептала она.
— Да, это приключение стоит того, чтобы потом вспоминать о нем. У меня прежде не было женщины…
— Сейчас она будет. Обними меня. Ах, как жалко, что тебя в ответ я не могу обнять, лаская твою спину, грудь и бедра.
— О-о-о… — застонал молодой человек. — Если ты действительно этого хочешь…никто не в силах противиться воле Аллаха.
— Аллах велик, — подтвердила Карма.
— Я исполню! Я исполню твое последнее желание.
— Да…Да, дорогой, — она потянулась к нему, и молодой воин заключил ее в свои объятия.
— Но… — он резко отстранился. — Но ты убила Великого визиря.
— За это меня на рассвете казнят, — резонно заметила Карма. — Чего ты испугался?
— За что же ты отправила его к праотцам?
— Он хотел взять меня силой.
— И только поэтому ты… — изумился юноша.
— Я свободная женщина, подданная чужого государства, а визирь забыл, что я гостья и решил, что со мной можно обращаться как с наложницей. За такое непочтение он и поплатился. Я сама вольна выбирать, кого любить.
— Ты хочешь сказать, что Муслим-ага покинул этот грешный мир за то, что сейчас добровольно ты даруешь мне?
— Ты разочарован?
— У нас женщина не имеет такой власти. Тебе не стоило отказывать почтенному господину, чтобы не оказаться потом здесь.
— Тогда я не встретила бы тебя… Я ни о чем не жалею. Но буду горько сокрушаться, если эта ночь пройдет даром, и я не испытаю блаженства, — сказала она, глядя в упор на молодого человека.
— Поклянись, что не убьешь меня! — вдруг выпалил юноша.
— Но ведь я сама попросила тебя. Поверь, тебе нечего бояться.
— Да! Да, конечно, — он стащил с головы тюрбан, отстегнул саблю и бросил их на солому, что была под ногами пленницы. — Ты очень красива. Как тебя зовут? — поинтересовался осмелевший надзиратель, поглаживая девушку по волосам, шее и груди.
— Карма, — ответила та.
— Кармэ? — переспросил он и, убирая ее волосы за спину, начал покрывать ее поцелуями. — Ах, прости, я забыл освободить тебя от кандалов.
Юноша снял с пояса ключ, поднялся на каменную приступку и раскрыл металлические браслеты на руках Кармы.
Ослабевшая, она тут же рухнула на солому. Воин прыгнул рядом с ней и снова принялся за поцелуи.
— У тебя есть родители? — поинтересовалась Карма, искоса поглядывая на саблю.
— Нет, красавица. Я сирота. Был рабом, захваченным в плен, но за прилежную службу у муллы Юсуфа меня взяли в воины Султан-баши. Здесь платят. Я имею свои деньги. Когда-нибудь я женюсь, и у меня будет две жены, — говорил молодой человек, не в силах оторваться от чужестранки. — Но разве это имеет сейчас значение?
— Значит, здесь тебя ничто не держит?
— Почему ты спрашиваешь?
— А если тебя здесь ничего не удерживает, значит мы можем уйти.
— Уйти? Куда? — не понимал он и продолжал улыбаться.
— Прочь из этого города, — ответила она, обнимая его.
— Но ты обещала ночь безумной любви…
— Ты хочешь всего лишь одну единственную ночь безумной страсти или вечное блаженство? — Карма ощутила, что руки вновь стали чувствовать, что сила вернулась во все конечности, и что решительный момент настает.
— Не понял…
Она соскочила с подстилки, схватила саблю и, подойдя к стоявшему на коленях юноше, уткнулась ею ему в грудь, продолжая загадочно улыбаться.
— Но ты обещала не убивать меня! — чуть не плача, простонал он.
— А я и не собираюсь тебя убивать. Я только свяжу тебя и оставлю здесь, ведь ты не хочешь покидать этот распрекрасный город!
— О, нет! Только не это! Тогда лучше сразу убей! — взмолился незадачливый надзиратель.
— А если не хочешь глупо умирать, значит мы немедленно уходим.
— Не… — попытался он возразить.
— Здесь еще есть стража?
— Нет.
— Нет? Тебя оставили охранять страшную злодейку одного? — удивилась Карма. — Поднимайся.
— Мне сказали не открывать двери…
— Ай-я-яй! Какой же ты неслух. Пошли. Мне нужен черный плащ и мужское платье.
Они благополучно выбрались из башни через дверь, выходящую в город. Стали перебежками передвигаться с одной стороны улицы на другую, прячась за косяками хижин, деревьями и акведуками. Дошли до площади и остановились на мгновенье.
— Это тот помост, на котором меня должны были завтра казнить?
— Да, — прошептал юноша. — А если я закричу?
— Наивный глупец, вместе со мной казнят и тебя. Никто не поверит, что я без посторонней помощи смогла освободиться и очутиться здесь вместе с тобой в чужом мужском одеянии.
— О, Аллах! — вздохнул он.
— Да, Аллах всемогущ, — улыбнулась девушка, и они двинулись дальше по направлению к морю, заглянув по дороге домой к юноше.
Очутившись на берегу, беглецы уселись на холодные камни, кутаясь в свои темные шерстяные накидки.
— Что завтра будет?! — задумчиво сокрушался юноша.
— Как твое имя?
— Али… — простонал он. — Что ты хочешь сделать со мной?
