ибо сзади наседали русские войска… Но вот что удалось обнаружить нашим специалистам… — Иосиф Виссарионович запустил руку под карту и выложил на стол пожелтевший клочок бумаги. — Это донесение разведки. По имеющимся у неё сведениям, несколько возов вскоре отделились от основных сил и, с соблюдением всех норм предосторожности, направились строго на юг.
— Почему их никто не стал преследовать? — не дожидаясь разрешения первого лица государства, задал вопрос Копытцев.
— Так ведь тогда никто ещё ничего не знал о том манёвре, Алексей Иванович. Сведения о нём разведчики получили спустя несколько дней, когда догнали и разгромили обоз, а часть добровольцев взяли в плен… Такой ход событий подтверждает вашу версию, Ярослав Иванович?
— Похоже на то, — без промедленья согласился Плечов. — Очень интересно… Когда прикажете отбыть?
— Не торопитесь… И держите связь с товарищем Копытцевым. Он вас проинформирует. А пока… Защищайте кандидатскую диссертацию, приводите в порядок свои философские записки, отдыхайте. Надеюсь, все ваши бытовые проблемы уже благополучно разрешены?
— Так точно, товарищ Сталин!
— Товарищ Копытцев, руководство предстоящей операцией, как я понимаю, будет возложено на вас?
— Да, товарищ Сталин!
— Установите координаты самого авторитетного учебного заведения или научного учреждения на Волыни или в каком-нибудь другом соседнем регионе, к которому можно на время прикомандировать нашего учёного друга, спишитесь с ними, созвонитесь, короче, наладьте контакты.
— Сделаем, товарищ Сталин.
— Тщательно продумайте его легенду, пути отхода, каналы экстренной связи. Там ведь, как мне докладывают, полно агентов дефензивы [44].
— Вы правы. Мы их потихоньку отлавливаем — в Луцке и Ровно уже функционируют наши управления, но особых успехов, честно говоря, пока нет.
— Скажу вам по секрету, товарищи… В ближайшее время будет объявлено об учреждении новых территориальных образований в составе Украинской Советской Социалистической Республики — соответственно Волынской и Ровенской областей, после чего на местах начнут полноценно работать все органы советской власти, что значительно облегчит вашу дальнейшую деятельность.
— Прекрасно! — бодро выдохнул Копытцев.
— А сейчас, Алексей Иванович, оставьте, пожалуйста, нас наедине.
— Слушаюсь! Жду вас в машине, товарищ Яра.
* * *
— Извини, сынок. Я слишком долго заставил себя ждать, — как всегда вкрадчиво и очень тихо начал оправдываться Генеральный секретарь. Хоть мог и не делать этого.
— Ничего. Мы с Ольгой успели основательно соскучиться по московским достопримечательностям. Так что теперь с удовольствием нагоняем упущенное.
— Какой находишь нашу столицу?
— В последнее время она, безусловно, расцвела под вашим чутким руко…
— Этого не надо… Не люблю.
— Виноват!
— А знаешь, почему я задержался?
— Нет.
— Ездил на освобождённые земли… по твоим стопам, где встречался с рейхсканцлером Германии. Вчера поздно вечером вернулся. Встреча прошла блестяще. Сейчас мы осмысливаем её результаты. Ближе к Новому году я попытаюсь изложить свои мысли на бумаге. Поможешь? Если будешь в Москве, конечно.
— С великим удовольствием. Только поставьте задачу.
— Александр Николаевич позвонит, когда рукописи будут готовы. А сейчас я бы хотел продолжить наш предыдущий разговор. Касательно творческого наследия профессора Фролушкина и твоей будущей научной деятельности. Где желаешь преподавать?
— Там, где вы прикажете, товарищ Сталин.
— Похвально, Ярослав Иванович, похвально… Ладно. К этому вопросу мы ещё вернёмся. Позже. А пока… Необходимо сосредоточиться на выполнении главной задачи. Думаю, ты не станешь возражать против зачисления в штат личных агентов товарища Сталина?
— Нет, конечно!
— Вот и хорошо… В курсе твоей деятельности впредь, как и раньше, будут только трое: начальник секретно-шифровального отдела, начальник НКВД СССР и Генеральный секретарь ЦК ВКП (б). Кто бы не занимал эти ответственные посты, ясно?
— Так точно!
— Однако подыскивать и ставить новые задачи буду исключительно я. Лично. И спрашивать об их исполнении — тоже.
— Для меня это большая честь, товарищ Сталин!
— Супруга нагулялась?
— Почти.
— Несколько дней у вас ещё есть. Но чемоданы должны быть собраны… Чтоб по первому звонку — в путь!
* * *
Снова пошёл снег.
Он налипал на ветровое стекло автомобиля и практически сразу примерзал к нему. Из-за этого Копытцев был вынужден держать постоянно включенными «дворники». Но и эти нехитрые приспособления не могли существенно увеличить обзор местности.
Пришлось ехать с минимальной скоростью. Тем более что спешить всё равно некуда. Садиться за стол вроде как рановато — три часа дня, да и кушать почему-то не хотелось.
Вот Алексей и предложил заехать в «Гастроном № 1». Так при советской власти стали называть знаменитый «Елисеевский».
Чего там только не было!
Икра чёрная и красная, колбасы копчёные и варёные, торты-пирожные, экзотические фрукты… Именно на них Плечов сосредоточил свой орлиный взор, отметив, первым делом, диковинные, как он образно заметил, «чешуйчатые» плоды с зелёным хохолком. Давали их «по две штуки в одни руки».
— Мойте быстро руки, — приказала Фигина, как только мужчины сняли верхнюю одежду. — И бегом за стол. Пока дети спят… А то они ничего ещё не ели. Вас ждали. Ты, милый, иди в ванную первый — тебе сорочку поменять надо.
— А эта чем провинилась? — пробурчал Плечов.
— Несвежая она уже.
— Потерпит!
— Говорят, что рубаха мужа — лицо жены! — продолжала настаивать та. — Видишь — на стуле, белёхонькая, чистёхонькая, тщательно отутюженная. Переодевайся, не выделывайся!
— А продолжение поговорки знаете? — совершив следом за другом процедуру омовения, спросил Копытцев.
— Нет…
— А шуба жены — лицо супруга!
— Вот как? Муженёк — готовься!
— Неравноценный какой-то обмен вы предлагаете! Разорить хотите?
— Это вам, — усаживаясь за стол, Алексей протянул хозяйке авоську с завёрнутыми в бумагу деликатесами. — Колбаску порезать, икорочку насыпать в салатницы.
— Э, братец… Мы так не договаривались! — попытался протестовать Ярослав. — Я думал, что всё это добро ты приобрёл для дома.
— Конечно, для дома. Твоего.
— Как мы теперь рассчитываться будем?
— Перестань. Вы ничего не должны. Вот только два ананаса мне оставьте, на всякий случай, а остальное — тащите немедленно на стол. Так сказать — в общак!.. Позвонить позволишь?
— Да-да, конечно…
— Хочу вызвать шофёра — загнать автомобиль в гараж. Или ты передумал насчёт ста угощений?
— Ай-яй-яй, Алексей Иванович! Как только тебе, братец, не стыдно, а? Оленька, родная, куда ты спрятала презент Ядвиги Мечиславовны?
— На кухне… За хлебницей…
— Я мигом.
— Всё. Спасён! Сеня скоро будет, — довольно потирая руки, бодро сообщил Копытцев, возвращаясь из соседней комнаты, где находился телефон.
— Но ведь вы говорили, что машина личная? — мигом подловила его именинница.
— Личная, но отца. А у него имеется ещё и служебный автомобиль вместе с персональным водителем, к которому мы оба иногда обращаемся за помощью, — легко выкрутился из неприятной ситуации бывалый чекист. — Не будем терять драгоценное время. Просыпайся, хозяин, — наливай!
— Давай выпьем за мою ненаглядную, — держа в руке хрустальную рюмку из богатого профессорского
