родителям, даже не сомневайтесь сеньор Витале.
— Витале, — поправил его я, — мы же одни.
Он извиняющее пожал плечами. После вчерашнего он больше не стеснялся меня и чуть раскрепостился.
— Ну, это мы как-то переживём, — отмахнулся я.
Дверь открылась и в покои вошёл довольный Людовик, приветствуя нас фразой.
— Вот вы где! А я вас везде ищу!
Затем поморщился, заметив то же, что и ранее я.
— Шарлота, брысь отсюда, пока мужчины разговаривают.
Извиняясь и кутаясь в одеяло, с кровати быстро слезла девушка, которая позвав служанку, отправилась одеваться в соседнюю комнату.
— О чём говорили? — ревниво поинтересовался он, посматривая на нас.
— Витале спрашивал о доходных домах, которые можно было бы снять, — спокойно ответил Эдуард, — и закатиться туда большой компанией.
— Это отличная мысль! — обрадовался принц, — как я понял Витале тот ещё сатрап, и в море нас ждут одни лишения, так что предлагаю развлекаться так, словно последний раз.
Взгляды их высочеств перевелись на меня.
— Ну, если мы станем ближе, — якобы засмущался я, — может буду не так строг к своим друзьям.
Оба тут же радостно закричали и предложили отправить слуг немедленно заняться всем необходимым, чтобы не терять времени.
— Да, Эдуард, — якобы отвлечённо попросил я, — а можешь в свою компанию позвать кого-то, кто близок с твоим дядей? Мне нужно заключить с ним сделку, а для этого нужно узнать его привычки, желания и прочее? Есть такие молодые люди на примете?
Принц задумался.
— Есть. Ричарда Фицроя, давно просят взять к нам, но он незнатный, так что я и не рад его видеть. К тому же ради чего терпеть его конопатую рожу? — он покачал головой.
— Прошу, ради меня, — я прижал к груди руки, — тем более, что есть у меня на корабле один подарок, с которым я готов расстаться ради этого. Уверен, ты не будешь разочарован!
— Хорошо, — кивнул принц, и тут же Людовик забеспокоился.
— Подарок? А мне?
— А что ты хочешь? — удивился я.
— То же, что и ему! — Людовик покачал головой.
— А если это будет десять плетей? — поинтересовался я.
— Тогда спасибо, это без меня.
— Ладно я шучу, придумаю, не переживай, — заверил я его, — ну а теперь, пойдём, раздадим задания слугам? А потом пообедаем?
— Так точно, сеньор штурман! — Людовик вытянулся и прижал руки к телу.
— О, осваиваешь науку?! — удивился я, — молодец!
Они оба рассмеялись, и мы пошли обедать.
* * *
— Правильно ли то, что из спальни патриарха церкви, утром выходят молоденькие девушки? — напротив нас остановился священник, держа в руках Евангелие и крест на чётках.
Лица обоих принцев сразу поскучнели.
— Мамин исповедник, — прошептал мне английский наследник на ухо.
— А вы брат, хотели присоединиться к нашей с ними утренней молитве? — спокойно поинтересовался я, — ну так вошли бы, мы были бы вам только рады.
Он запнулся от моих слов, видимо не ожидая такого ответа, но продолжил.
— Если вы молились, что конечно же богоугодное дело, то почему их видели не одетыми?
— Вы брат видимо что-то путаете, — я пожал плечами, — когда они выходили от меня, на них были платья, головные уборы и крестики. Можете уточнить, кто конкретно сказал вам, что они были не одетыми? Я бы хотел с ним обсудить качество их зрения.
Тут священник ещё более замялся, а принцы стали с усмешками на него посматривать. Видимо немало обличительных слов они слышали от него раньше, если сейчас откровенно веселились над тем, как я над ним издеваюсь.
— Но…но…мне сказали! — выдавил он из себя, — люди не могут врать!
— Это не те ли самые люди, что распяли Христа? — поинтересовался я у него елейным тоном, — кто плевал в Спасителя нашего, бросал в него камни, пока он тащил на себе крест за грехи наши на Голгофу? Эти самые люди?
Священник побелел полностью, вступать со мной в полемику на подобные темы он был не готов, так что, буркнув что-то себе под нос, он быстро ретировался из обеденного зала.
— Витале! Как ты его! — изумился Людовик, — он Эдуарду уже так надоел, что сил нет и ничего сделать нельзя, он сразу Её величеству идёт жалуется. За время того, как мы гостим здесь, ты вообще первый, кто его так отхлестал словами! Только почему он говорил про тебя, что ты патриарх?
— Во имя Господа нашего, — перекрестил я еду, прежде чем есть, — он сказал правду, я патриарх Виталианский, до этого был архиепископом Венецианским и ещё ранее просто епископом.
Глаза обоих парней выпучились.
— Ты? — удивились они, — но ты же вчера…
— Да, и понесу за это самое суровое наказание, — тяжело вздохнув, согласился я, — я уже наложил на себя епитимию, и буду отслуживать её на корабле, когда мы выйдем в море.
Они удивлённо переглянулись и Людовик осторожно спросил.
— Тогда может не стоит затевать веселье сегодня?
— Как это не стоит? — удивился, я, закусывая куриной ножкой, — очень даже нужно. Но если вы конечно против.
— Нет, нет, мы то как раз за, хоть какое-то развлечение, — быстро согласились они.
— Ну вот, а я ещё более суровое наказание себе завтра назначу, — я пожал плечами, — буду истязать плоть за грехи свои.
— Эм, а потом ещё мы планируем развлекаться? — осторожно поинтересовался Эдуард, — весь дворец на ушах стоит, все бегают, отец куда-то собирается. Лорды в панике. Родителям точно не до нас сейчас, так что не хотелось бы упустить это время.
— Мы планируем развлекаться всё время, пока я здесь, — заверил я их, на что у обоих высочеств выкатились глаза, — ну и наказывать себя потом тоже, не волнуйтесь.
— То есть, ты можешь грешить, а потом сам себе эти грехи отпускать? — наконец поняв, что я над ними тоже издеваюсь, тихо спросил меня Людовик.
— Истину говоришь отрок! — перекрестил я его, доставая из-под нижней сорочки цепочку с перстнем легата.
— Очуметь, — ахнул Эдуард, перекрестившись, — мне бы так.
— Вам нельзя, вы будущие короли! — покачал я головой, пряча перстень обратно, — у всего в этом мире есть хорошие и плохие стороны.
— Да, вот только я пока, не замечаю ни одной такой у тебя, — французский наследник восторженно покачал головой, — путешествуешь куда и когда хочешь, свободный словно ветер.
— Ну, ты много что не знаешь об этой свободе, — хмыкнул я, — в море будет много времени, если будет интересно,
