И все же щель была слишком узка: ближний к ней борт уперся в груду земли и камня. «Даймлер» резко дернулся, высоко поднял нос и бросился вперед, как охотник на изгородь. Сантэн швырнуло вперед, на ветровое стекло, но она выставила перед собой руку, смягчая удар, а второй рукой продолжала держаться за руль.
«Даймлер» с резким скрежетом начал сползать. Сантэн вдавило в спинку кожаного сиденья. Она почувствовала, как «даймлер» тяжело соприкоснулся днищем с камнем, как боксер, получающий удар в живот; задние колеса завертелись в поисках опоры, перевалили через груду земли. Потом нашли опору, и «даймлер» снова бросило вперед.
Он перевалил через препятствие и обо что-то ударился. Сантэн слышала, как что-то сломалось – одна из рулевых колонок; руль свободно завертелся под ее руками. «Даймлер» преодолел препятствие, но он был смертельно ранен и не слушался. Заслонка карбюратора оказалась широко открыта.
Сантэн закричала и вцепилась в приборную доску, когда машина покатилась назад, к речному руслу и врезалась в берег; ее отбросило и ударило о другой берег. При каждом столкновении кузов проминался и рвался.
Сантэн отчаянно пыталась добраться до зажигания, но стрелка спидометра плясала где-то возле отметки тридцать миль в час, и ее снова бросило через пассажирское сиденье. Угол стального ящика с алмазами врезался ей в ребра, потом ее швырнуло в противоположную сторону.
Дверца открылась в тот миг, когда «даймлер» выбрался из выемки и полетел в русло реки, и Сантэн выбросило наружу. Она инстинктивно свернулась в клубок, словно падала со скачущей галопом лошади, кубарем покатилась по мягкому белому песку и наконец остановилась, упираясь в него коленями.
«Даймлер» продолжал вертеться на дне сухого русла, мотор ревел, переднее колесо, поврежденное камнем, отлетело и ускакало, как какой-то зверек, и ударилось о дальний берег.
Капот «даймлера» опустился, и его нос зарылся в песок. Двигатель продолжал работать; огромная машина завертелась и перевернулась. Три колеса нацелились в небо, быстро вращаясь, ветровое стекло треснуло и разлетелось алмазными осколками, кабина затрещала, теряя устойчивость, и сплющилась, из щелей в корпусе лилось и уходило в песок масло.
Сантэн оттолкнулась от земли, встала и побежала, по щиколотку увязая в песке. Это было все равно что бежать в ванне с патокой. Ужас настолько обострил ее чувства, что время как будто остановилось. Сантэн словно попала в кошмар, где все движения замедляются.
Она не смела оглянуться. Грозная фигура в маске должна была быть близко. Сантэн напряглась, ожидая, что в любое мгновение ее схватит сильная рука или в спину ударит пуля, но добежала до «даймлера» и упала рядом с ним коленями на песок.
Дверцу со стороны водителя сорвало, и Сантэн торопливо вползла внутрь. Дробовик зажало за рулевой колонкой, но она вытащила его и сорвала маленькую дверцу отделения для перчаток. На картонной коробке с патронами была надпись алыми буквами:
ЭЛИЙ КИНОХ
12 КАЛИБР
25 Х SSJ
Она лихорадочно разорвала коробку, и патроны с яркими красными головками рассыпались на песке возле ее колен.
Сантэн большим пальцем отодвинула затвор и переломила дробовик. Щелкнул выбрасыватель, вылетели две пустые гильзы – и ружье вырвали у нее из рук.
Над ней стоял человек в маске. Он должен был двигаться, как охотничий леопард, чтобы так быстро спуститься с берега, пробежать через русло и оказаться рядом с ней. Он отбросил пустой дробовик, и тот отлетел на пятьдесят футов. Но усилие заставило человека в маске покачнуться. Поднявшись с колен, Сантэн бросилась на него, всей тяжестью ударив его в грудь под занесенной левой рукой, которой он отбросил ружье.
Он удерживал равновесие, стоя на одной ноге, и бросок Сантэн стал для него неожиданностью. Они упали на песок. На мгновение Сантэн оказалась сверху, она высвободилась, вскочила и снова побежала к «даймлеру». Двигатель еще работал; масло из него вытекло, он перегрелся, и от мотора поднимался голубой дым.
Пистолет! Сантэн ухватилась за ручку задней дверцы и всей тяжестью налегла. В окно она видела кожаную кобуру и рубчатую рукоять табельного пистолета Твентимен-Джонса в кармане на спинке сиденья, но дверцу заклинило.
Она вернулась к раскрытой передней дверце, постаралась дотянуться через спинку сиденья, но жесткие, как костяные, пальцы впились ей в плечи и вытащили наружу. Она мгновенно развернулась в его хватке, и ее лицо оказалось рядом с его лицом. Тонкая белая ткань маски покрывала всю голову, как колпак куклуксклановца. Прорехи для глаз были темными, как глазницы черепа, но глубоко в тени блестели человеческие глаза, и она попробовала вцепиться в них ногтями.
Он резко отдернул голову, но Сантэн зацепилась указательным пальцем за тонкую ткань и разорвала ее до подбородка. Незнакомец перехватил ее запястья, но она, вместо того чтобы вырываться, прянула вперед и коленом ударила его в пах. Он успел увернуться и принял пинок бедром. Сантэн больно стукнулась об упругие мышцы ноги, а пальцы врага сжимали ей запястья все сильнее, как будто она угодила в стальной капкан.
Она наклонила голову и, как хорек, вцепилась зубами в его запястье, в то же время пиная его и нанося удары по нижней части тела и по ногам: град ударов, которые попадали в жесткую плоть или отскакивали от кости.
Он, кряхтя, пытался остановить ее. Очевидно, он не ожидал такого яростного сопротивления, а укушенное запястье должно было мучительно болеть.
Свободной рукой человек в маске схватил прядь густых коротких волос Сантэн и попытался оттащить ее голову назад. Дыша через нос, она сопела, как бульдог, и изо всех сил сжимала зубы, пока не добралась до кости. Та заскрипела под ее зубами, но, крича от боли, человек в маске упрямо тянул и дергал Сантэн за голову.
Она закрыла глаза, каждое мгновение ожидая удара кулаком по голове: тогда ей пришлось бы выпустить его руку, – но он вел себя до странности мягко и не пытался причинить ей боль или ранить, просто старался высвободиться.
Она почувствовала, как во рту что-то лопнуло. Она прокусила артерию в запястье. Кровь ударила ей в верхнее небо горячим потоком, грозившим перекрыть ей дыхание, утопить. Сантэн, не разжимая зубов, выпустила кровь из углов рта. Кровь лилась с ее губ и брызгала на них обоих, нападавший дергал ее голову из стороны в сторону. Теперь он стонал от боли и наконец пустил в ход свою силу.
Его большой и указательный пальцы впились в углы челюстей Сантэн, как стальные спицы. Боль пронизала подбородок, поднялась к глазам, и Сантэн раскрыла рот и отпрянула, опять неожиданно; ей удалось вырваться от него. И она бросилась к «даймлеру».
