просветляющей силе медитации, в сдержанности церемониала, в скромном величии физической работы.
Главное – уметь найти их, увидеть, узнать и понять. Если же человек не способен увидеть, узнать и понять Истину и Будду во всем этом, то не сможет найти их ни в будущем, ни где бы то ни было ещё.
Человек, согласно чань-буддизму, должен отрешиться от мирских забот и посвятить себя лишь одному – умению и искусству жить. И жить только для себя.
Для китайцев это умение жить только для себя было парадоксальным, но именно в этом индийская традиция в чань-буддизме восторжествовала над китайской. Вообще, познание истин чань-буддизма и принятие его принципов построено на парадоксах.
Первым из парадоксов было отрицание общепринятых знаний. Знания позволяют заниматься интеллектуальным анализом, но такой анализ не проникает в сущность явления и не может способствовать постижению Истины. Необходимо лишь дать полный простор интуиции и самовыражению.
Истина нисходит внезапно, как интуитивный толчок, как нечто, что нельзя выразить словами и образами. Истина по сути озарение. Но к озарения надо готовиться. Однако и подготовленный человек не всегда постигает Истину. Нужно терпеливо ждать своего часа. Или искусственно стимулировать внезапное прозрение.
В чань-буддизме использовались разнообразные средства стимулирования мысли. Считалось, например, что внезапное прозрение возможно, если на погруженного в транс человека неожиданно крикнуть или толкнуть его. Но наиболее широко применялся метод парадоксальных загадок (гун-ань) типа: «Что есть хлопок одной ладонью?»
Дословное значение термина «гун-ань» – публичный отчёт.
Постичь смысл гун-ань логическим путём невозможно. И не нужно. За внешней нелепостью необходимо было найти глубокий внутренний смысл, наиболее удачный, нередко не менее парадоксальный ответ.
Главной целью гун-ань как метода чаньской практики было радикальное изменение психики верующего. Изменение психики было необходимо для достижения «просветления».
Ещё одним важным и опять-таки парадоксальным методом поиска Истины были диалоги-вэньда между мастером и его учеником. Диалоги-вэньда подготавливали посвящённого к озарению. Цель диалога – вызвать в сознании ученика, настроенного на волну мастера, определённые ассоциации или резонанс.
Обратите внимание!
Согласно чань-буддизму, человек должен отрешиться от мирских забот и посвятить себя лишь одному – умению и искусству жить. И жить только для себя.
Распространение чань-буддизма
Буддизм распространялся по всему Китаю. И распространялся быстро. Уже в VII веке было построено тысячи монастырей, храмов и пагод. Наступившая в VII веке эпоха Тан стала золотым веком китайского буддизма. Как правило, на территории монастыря находились многочисленные храмовые сооружения, дворцы-павильоны с залами для собраний и медитаций, помещения для библиотек и переписки сутр, а также домами и кельями для монахов и послушников. В отличие от прочих школ буддизма в монастырях чань-буддизма большое значение придавалось физическому труду.
Кстати
Буддийские монастырские уставы, естественно, запрещали монахам участвовать в производительном труде, в том числе и в сельскохозяйственных работах. Ведь обработка земли несла гибель массам «живых существ», обитающих в почве. Но этот запрет был неприемлем для Китая, в котором исторически культивировалось благоговейное отношение к труду, и особенно к труду землепашца. И вот, чань-буддизм нашёл возможность приспособиться к традициям китайской «трудовой этики» и ко всему традиционному общественно-экономическому укладу.
Уже в процессе формировании школы чань сыграла роль махаянская концепция тождественности нирваны и сансары.
С точки зрения последователей школы чань, религиозная практика не противопоставлена обыденной мирской жизнедеятельности. А их этого следует вывод, что в принципе можно заниматься трудовой деятельностью, не совершая никакого «греха». Главное условие – сохранять в процессе работы внутреннюю чистоту и спокойствие, не иметь эгоистических стремлений и побуждений.
Между прочим
Махаянская концепция «широкого пути» спасения развивалась в чань-буддизме в идею спасения не только монахов, но и мирян. Мало того, человек, ступивший на путь морального и психического совершенствования, не сможет обрести полное и окончательное просветление, не помогая другим. А раз так, то монастырский послушник обязан принимать участие в той деятельности, которой занимаются миряне. Это участие, во-первых, облегчит жизнь мирян и, во-вторых, обратит эту деятельность на благо спасения монаха. Так в монастырском уставе школы чань появился постулат «День без работы – день без еды».
После первого этапа «законодательного» разрешения монахам заниматься трудом был сделан ещё более решительный шаг. Чань-буддисты заявили, что предосудительной с точки зрения буддизма является не активная трудовая деятельность, а, наоборот, пассивность и бесплодная созерцательность. И далее: труд, различные формы социальной деятельности являются высокой формой.
Кстати
Чань-буддизм говорит, что человек, ступивший на путь морального и психического совершенствования, не сможет обрести полное и окончательное просветление, не помогая другим.
Особая самобытная школа в рамках чань-буддизма сложилась в монастыре Шаолиньсы. Это была школа воинского искусства
Между прочим
«Шаолиньская школа» борьбы и кулачного боя, включавшая в себя обширный комплекс приёмов боевого единоборства без оружия, стоит в буддизме особняком. Ведь применение в рамках одной из буддийских школ приёмов искусства боевого единоборства противоречит самой сути подчеркнуто миролюбивого характера этического учения буддизма. Существует множество историй, которые пытаются объяснить, как и почему в чань-буддизме возникла практика обучения боевому искусству.
Название «шаолиньской школы» боевого искусства происходит от монастыря Шаолиньсы. Монастырь в горах Суншань, современной провинции Хэнань, крупнейший в древности центр чань-буддизма и всей китайской махаяны.
По чаньской традиции и одной из версий, основателем монастыря считается Бодхидхарма. Именно он, основоположник школы чань, передал своему первому ученику Хуэйнэну эзотерическое знание.
В то далёкое время, согласно легенде, в горах, покрытых густыми лесами, где возводился монастырь, пряталось много разбойников. Они постоянно нападали на безоружных монахов, грабили и убивали их. Бодхидхарма, происходивший из касты кшатриев (воинов), владел приемами индийского боевого искусства ваджрамушти. Этому искусству патриарх и научил своих китайских учеников. Боевое
искусство стало развиваться и совершенствоваться, и в результате возникла знаменитая «шаолиньская школа».
Согласно другой версии, Бодхидхарма прибыл уже в существовавший монастырь. Там он увидел, что монахи практиковали общепринятые в то время в китайском буддизме методы «сидячей медитации» (цзочань).
Монахи монастыря Шаолинь
Из-за длительного пребывания в статичной позе и малоподвижного образа жизни их здоровье приходило в упадок. Тогда-то он и ввёл в обязательный курс практических занятий шаолиньских монахов активно-динамические формы подготовки. Новые методы должны были дополнить традиционные методы психотренинга.
По преданию, Бодхидхарма опирался на хорошо известный древним принцип: «В здоровом теле – здоровый дух».
Кстати
Исходя из принципа «В здоровом теле – здоровый дух» в Шаолине утверждали, что одна
