её и на вырученные деньги отправиться в Сан-Хуан-де-Пуэрто-Рико. Или поблизости от него. Он часто вспоминал слова капитана французов о нападении и разграблении города пиратами, и в груди постоянно что-то щемило. На душе блуждала тревога.
Шлюпку он всё же сумел продать. Подучив полтора эскудо, он воспрянул духом.
— Теперь хоть голодать не будем, Хорхе!
— Правильно сделал! — поддержал друга Хорхе. — А я видел, как в бухту вошло судно. Узнать бы, куда направляется?
— Это нетрудно. Только расспросить здешних старожилов. Они всё знают.
Уже на следующий день в городке знали, что судно идёт в Ла-Гуайру, а потом на Эспаньолу.
— Это подходит, Хорхе! Ни тебе, ни мне, но близко нам обоим! Уговорить бы капитана взять нас матросами. На проезд наших денег ведь не хватит. — И Хуан нащупал подарок Найны, зашитый в край штанов и с нежностью погладил. То была чёрная жемчужина, и он очень боялся потерять её.
Остальной путь до Ла-Гуайры и Эспаньолы прошёл вполне сносно, И Хуан, и Хорхе без особого труда нанялись на судно и в Санто-Доминго сошли на берег с горсточкой мараведи и одним реалом в кармане.
— Я почти дома, Хорхе! — воскликнул Хуан, в его глазах засветилось довольство. — Кажется, совсем недавно я отплыл отсюда — и вот снова здесь. Вот повороты судьбы! И опять, как и три с лишним года назад я должен сесть на корабль и идти в Сан-Хуан. Даже страшновато становится.
— Тебе хорошо, Хуан! А мне каково? Ещё топать и топать. Только по волнам. Где найти судно?
— Мы найдём! — бодро ответил Хуан. — Пошли в таверну поедим. Хоть немного отойдём от тех червивых сухарей и тухлого мяса, что давали на судне.
Первому повезло Хорхе. Уже через пять дней он нанялся на судно до Гаваны палубным матросом.
— Вот и пришло время расставаться! — проговорил Хорхе дрогнувшим голосам. — Прощай, друг! Не надеялся, что с тобой я так быстро окажусь дома. Правда, до дома ещё далеко, но уже близко! И не держи на меня зла, Хуан. Я много думал о тебе. Ты был прав. Прости!
Хуан добродушно похлопал Хорхе по плечу, приобнял, проговорив:
— Ничего, друг! Мы все ошибаемся. Но стремиться к лучшему обязаны. Это следует нам помнить всегда. Привет твоей невесте!
— И твоей тоже!
— Её у меня ещё нет, Хорхе. Но должна появиться. Время подошло, — он усмехнулся в усы, отросшие за время плавания.
Хуан ещё раз махнул рукой, увидев, как Хорхе поднялся на борт судна, стоящего у стенки причала.
Хуан стоял у фальшборта и смотрел на город, наплывавший очень медленно, казалось от гор, громоздившихся далеко на юге. Прошли форты, вошли в гавань. Золочёный купол и острый шпиль собора бросился в глаза. И тут же всплыло в памяти событие далёкого прошлого, когда он вот так же смотрел на город с другого корабля, обстреливающего город.
Сейчас он искал глазами приметы нашествия пиратов. Их он не увидел. И теперь пытался обнаружить то место, где должен был находиться домик с Пахо и Эсмеральдой. В испарениях после дождя он ничего не мог обнаружить. Щемящее чувстве охватило грудь.
Он был пассажиром, и ждать разрешения на выход в город не требовалось. И вот он на пристани. Толпы народа, грузчики, телеги, крики, аромат неповторимый, знакомый. Это аромат тропиков с примесью духов состоятельных сеньор в нарядных платьях. Они волновали Хуана. Перед глазами возник образ Габриэлы. Остро захотелось ощутить её тело, вдохнуть её запах. Не тот, что исходил от неё в долине, а тот, что он ощутил в их поместье, когда он едва не зарезал её в припадке гнева.
Он вскочил в лёгкую коляску, толкнул кучера в спину и назвал место. Глаза бегали по улицам, вспоминались приметы города, а сердце стучало в груди всё сильнее и тревожнее.
Наконец знакомый домик. Он казался обновлённым и ничуть не пострадавшим от пиратского разгрома.
Хозяйка ахнула, увидев и узнав Хуана.
— Боже! Дон Хуан! Это вы? Сколько же вас не было? Господи! Заходите, прошу вас! Я принесу вам холодного попить. Слава Богу, вы живы и вернулись!
— Простите, а где Мира?
— Мира. Они уехали вскоре после английского набега. И так поспешно, что я до сих пор не могу понять причину. А никто мне ничего не сказал.
— Куда уехали, сеньора?
— Я же говорила, дон Хуан! Я не знаю. Они ничего мне не сказали: Потом приезжала молодая сеньора и тоже спрашивала про сеньориту.
— Сеньора? Что за сеньора?
— Очень интересная из себя, дон Хуан. Она и раньше приходила, была у калитки и разговаривала с сеньоритой. После этого сеньорита быстро собралась и уехала
— Пахо с ней был?
— И Пахо, и Ампара были с нею. Вот только никто не знает, куда они исчезли, дон Хуан. Какая жалость! Пресвятая Дева! Помоги найти их нашему сеньору! — хозяйка перекрестилась, воздев глаза к небу.
Хуан был сильно обескуражен, взволнован и растерян. Вдруг он вспомнил, о чём просил, уезжая. Посмотрел на хозяйку, спросил неожиданно для неё:
— Вы не дадите мне лопату, сеньора?
— Лопату? — не поняла хозяйка. — Зачем она вам, сеньор?
— Хочу узнать, куда подевалась сеньорита. Прошу вас!
— Да, да! Сейчас принесу! Да вы и сами можете найти её в конюшне.
Хуан поторопился в конюшню. Потом в сад, осмотрелся, узнал то дерево и с остервенением принялся копать, соблюдая осторожность.
Он не успел вспотеть как следует, как лопата тихо звякнула обо что-то твёрдое. Хуан отбросил лопату и присел на колени. Руками разгребал землю.
Появился небольшой сосуд из глины, облитый воском. Он разбил его. Внутри лежал рулончик пожелтевшей бумаги, перевязанный ленточкой.
Осторожно развернул и узнал строчки Миры.
«Мой любимый Хуанито! Мы уезжаем! Сеньора задумала что-то плохое. Я испугалась, и мы едем в Аресибо. Ищи нас там! Я очень боюсь за тебя, мой Хуанито! Никому не говори, где мы! Я жду тебя!»
Подписи не было.
Хуан осторожно свернул записку, написанную неуверенными буквами, спрятал в карман и поднялся в задумчивости. Заровнял землю и вернулся в дом.
— Вам удалось узнать что-нибудь, сеньор? — встретила его хозяйка.
— Удалось, но я вынужден молчать об этом. Так пожелала Мира, сеньора. Я приношу вам мои извинения, сеньора
Хозяйка немного обиделась, но всё же предложила:
— Вы останетесь переночевать у меня? Одна комнатка свободная.
— Спасибо, сеньора! С удовольствием. Буду рад снова попробовать вашу отменную кухню.
Две недели спустя Хуан въезжал в живописный городок Аресибо. Предстояла большая работа. Даже в маленьком городке с тремя сотнями хижин и
