– А это вам совсем не надо знать, Боб. Довольно и того, что вы уже знаете.
– Гм, мне-то положим, довольно, а вот довольно ли будет доктору Гагену?
– Он ищет Мери Рихтер, чтобы увезти ее назад, в Европу, но девушка не желает этого. Если же он начнет угрожать судом, то расправьтесь с ним коротко и решительно.
– Так-так… – пробормотал Боб, вопросительно заглядывая в лицо своему собеседнику.
– О таком старом и богатом никто не пожалеет.
При последних словах незнакомец отметил, что «старый и богатый» произвело на негра определенное впечатление.
– Понимаю, сэр, – сказал он с довольным видом. – Понимаю.
– А где живете вы, чтобы я снова мог найти вас?
– На Блэквеле, прямо на берегу, номер сто семнадцать.
– Я спрашиваю для того еще, чтобы по окончании дела передать вам остальные сто сорок долларов, – пояснил незнакомец в плаще.
– Да? Очень вам благодарен, сэр. Но мне кажется, сэр, что дело это не совсем безопасно и за него можно было бы дать не двести, а триста долларов.
– Хорошо, вы получите еще двести сорок долларов, когда…
– Когда все будет кончено, хотите вы сказать? Вот как это будет сделано, – сказал негр, подходя ближе к незнакомцу. – Вода – вещь опасная. Около Блэквеля случается немало несчастий по неосторожности…
Сказав это, он испытующе поглядел на незнакомца.
– Вы теперь знаете все, – уклончиво ответил тот. – Только не забудьте поприличнее одеться, а то испортите все дело.
– Не извольте беспокоиться, сэр. Спокойной ночи!
Незнакомец в плаще и шляпе с широкими полями поспешно кивнул негру и вышел из галереи.
Боб задержался, чтобы полюбоваться на полученные деньги. Его грязные руки давно не держали такой суммы.
– Мистер Кингбурн, – бормотал он. – Пусть меня повесят, если его в самом деле зовут мистер Кингбурн. Хе-хе-хе! Не мешало бы узнать его настоящее имя. Шестьдесят долларов теперь и двести сорок потом. Я во что бы то ни стало должен узнать, кто это. Он, кажется, богат и иностранец. Идем за ним.
Поспешно выйдя из галереи, Боб увидел невдалеке перед собой шляпу незнакомца с широкими полями и осторожно начал преследовать его, пока тот не свернул за угол.
Боб прибавил шагу, чтобы не потерять незнакомца из виду в коротком переулке.
Но в ту самую минуту, когда негр собирался повернуть за угол вслед за незнакомцем, он увидел перед своим носом кулак.
– Куда идете? – угрожающе спросил его знакомый тихий голос.
Боб понял, что его перехитрили, что человек в плаще оказался ловчее.
– Да тут, в одну лавку, на этой вот улице, сэр, – не растерялся негр.
– Здешние магазины для вас дороговаты, – возразил незнакомец. – Возвращайтесь назад и там, на берегу, ищите лавки и таверны подешевле.
– Мне было любопытно, сэр, – сознался Боб.
– Идите назад. И так вы знаете больше чем достаточно.
Боб повиновался и повернул обратно, а незнакомец в плаще и шляпе с широкими полями продолжил свой путь.
Но негр все-таки не отказался от своего намерения проследить незнакомца. Но на сей раз он делал это так осторожно, что тот не заметил его.
Вскоре Боб увидел, что незнакомец вошел в один из домов. Медленно и осторожно негр стал приближаться к нему, надеясь, что уж сейчас-то он себя не позволит перехитрить. Терпеливо простояв в некотором удалении около получаса и не видя, чтобы тот, кто назвался Кингбурном, выходил из дома, негр предположил, что тот живет здесь. Тогда Боб решился, наконец, войти в подъезд. Но тут же со стыдом вышел: подъезд оказался проходным и имел выход на другую улицу.
«Эге! – с досадой подумал Боб, отправляясь к берегу реки, где были дешевые лавки. – Ты, верно, очень состарился, Боб, раз получил такой урок от иностранца. Какой позор!»
Очутившись на одной из прибрежных улиц, заполненной тавернами, танцзалами, лавками, завсегдатаями которых были по преимуществу матросы, Боб вошел в один из магазинчиков по продаже одежды, не закрывавшихся всю ночь.
В подобных заведениях люди вроде Боба могли купить хоть и не отменный, но все-таки приличный костюм. Боб приобрел сюртук, панталоны, жилет и шляпу, заплатил за все это вместе с галстуком двадцать долларов, переоделся и гордо вышел из лавки.
VI. ТАВЕРНА «ВЕСЕЛЫЙ ОБЖОРА»
Недалеко от большого моста, соединяющего предместье Бруклина с собственно Нью-Йорком, некий предприимчивый немец открыл таверну, получившую вскоре большую популярность.
Капитаны кораблей, матросы, рабочие, маклеры, нищие составляли обычное пестрое общество посетителей таверны «Веселый Обжора», наполняя ее громким разноязычным говором.
Сам хозяин – маленький, толстенький человечек – как всегда спокойно посиживал себе за стойкой и занимался подсчетом выручки, а посетителей обслуживали хорошенькие официантки разных национальностей. Гостеприимные двери таверны никогда не закрывались. Было в ней всегда жарко, а главное, жутко накурено.
Весь большой зал таверны был заставлен столами, скамейками и стульями, а на стенах горели газовые рожки. Ярко освещенные окна таверны хорошо просматривались еще с моста.
В таверне играла цыганская музыка. Старый венгр, тоже, может быть, цыган, привыкший, во всяком случае, вести кочевую жизнь, сидел на подмостках в конце зала и держал в руках гитару. Большая седая борода покрывала ему грудь. Он был одет в белую рубашку, бархатные панталоны и башмаки, а на шее висела цепочка с амулетом. Его жена сидела на заднем плане за арфой. Двое сыновей – красивые молодые люди – играли на скрипках, а две дочери, тоже яркие красавицы со смуглыми лицами, большими черными глазами и черными густыми волосами, играли – одна на арфе, другая на гитаре.
Войдем в эту таверну с господином, которого мы уже знаем и который накануне приехал в Нью-Йорк на пароходе «Звезда», – одним словом, с доктором Гагеном.
Он был одет, как и всегда, во все черное.
Открыв дверь, Гаген на мгновение остановился, оглушенный суматохой и шумом. Не ошибся ли он? Гаген снова вышел на улицу, посмотрел на вывеску. Это, и в самом деле, была таверна «Веселый Обжора». Впрочем, название и впрямь шло к ней.
Гагену в таверне назначил встречу человек, от которого он ожидал важных известий.
Гаген прошел в зал. Почти все столы были заняты. Внимание посетителей было приковано к старому негру, который пел и танцевал под гитарный аккомпанемент другого темнокожего музыканта, а две девушки-негритянки танцевали быстрый, ритмический танец. В глубине зала оказалось свободнее. Гаген сел за стол, за которым скучал одинокий посетитель, и заказал стакан вина. Сосед исподлобья взглянул на него. Гаген улыбнулся про себя, потом спросил:
