— Эй, чойчи! — позвал Саткынбай официанта и заказал ему, кроме чая, самсу и шашлык. Потом он достал бутылку и налил водку в пиалы. — Тоска берет, — начал он, подметив удивленный взгляд Абдукарима. — Не знаю, куда себя деть. Надоело все, ни на что смотреть не хочется… Когда возвращался сюда, надеялся, что увижу хотя бы часть того, с чем свыкся, что считал родным, а оказывается, все превратилось в прах… Никак не могу смириться, что эти «новые люди» разрушили все прежнее, отняли богатства наших отцов, наши дома, земли… Смотришь на все — в глазах мутится, нутро выворачивается… — Саткынбай умолк.
Официант принес несколько палочек шашлыка, самсу, тонко, кружочками нарезанный лук, лепешки. Абдукарим молчал, будто не слышал сказанного. Выпили. Закусили шашлыком.
Лица у обоих покраснели, в глазах появился лихорадочный блеск.
— Видишь ли, — сказал Саткынбай, — я на тебя рассчитывал, думал — помогать мне будешь, а ты жениться решил…
— И женюсь! — отрезал Абдукарим.
— Да я тебе запрещаю, что ли? Ну и женись! Но неужели нельзя повременить немного?
— Решил — и женюсь!
— Ты скажи правду, — как можно мягче произнес Саткынбай и положил руку на плечо Абдукарима: — тебя мать принуждает?
Абдукарим нахмурился, отодвинул от себя пустую тарелку:
— При чем здесь мать? Я сам себе хозяин.
— Ну, уж я бы не сказал… Не хозяин ты себе, над тобой стоит хозяйка. А женишься — вторая станет, и будут тебя подгонять в хвост и в гриву.
— Пусть так. Что тебе?
Саткынбая подмывала злоба. Он знал трусливый характер своего друга и не думал, что он до такой степени упрям. Как можно ошибаться в человеке! Там, на той стороне, в других условиях, он был совсем другим. Конечно, он и тогда не отличался храбростью, но зато слушался его, Саткынбая, соглашался с ним, разделял его взгляды. А теперь?..
— Тебя точно подменили! — с досадой проговорил Саткынбай.
Абдукарим пожал плечами и встал.
— Пойдем, у меня голова болит, — предложил он.
Уговоры Саткынбая выпить еще по стакану не подействовали: Абдукарим отказался. Настроение у Саткынбая испортилось — он и на этот раз ничего не добился и только даром загубил деньги и время.
«Надо что-то предпринимать, — подумал Саткынбай. — Этот осел или не желает вспоминать прошлое, или действительно уже забыл о нем».
— Подлый трус! — зло прошептал он, идя следом за Абдукаримом. — Трусость погубит тебя, жалкая душонка!
Рядом с Алимом остановился человек небольшого роста, узкий в плечах, с желтоватым лицом. По внешности он походил на восточного сановника. Таких Алиму доводилось видеть лишь на рисунках.
Убедившись, что он имеет дело именно с тем, с кем надо, незнакомец спокойно, с тонкой улыбкой на губах бросил:
— Юпитер передает сердечный привет Сатурну. Прищуренными глазами он смотрел на Алима и как бы спрашивал: «Что вы на это скажете?»
Несмотря на неожиданность встречи, Алим нисколько не смутился:
— Я ничего не понял…
— Я от Юпитера с приветом к Сатурну, — повторил незнакомец.
— А при чем тут я? — спросил Алим нарочито удивленно.
Незнакомец прищурился. Его маленькая седая бородка составляла резкий контраст с густыми черными бровями, из-под которых глядели узкие темные глаза.
— Вы Алим Ризаматов? — спросил он уже не совсем уверенно.
— Да.
— Тогда вы шутник. Ризаматов повел плечом.
Незнакомец вынул из наружного кармана аккуратно сложенную бумажку и подал Алиму.
Ризаматов развернул записку и узнал почерк Никиты Родионовича.
— Что же сразу не сказали, что вы от Ожогина, и не показали письмо?
— Считал, что сделать это никогда не поздно, — все с той же улыбкой ответил незнакомец и представился: — Зовут меня Раджими. Мне надо с вами побеседовать.
Ризаматов круто повернулся:
— Пойдемте.
— Куда?
— Ко мне на квартиру.
— Нет, квартира — неподходящее место.
— А куда бы вы хотели?
— Вам виднее. Вы не менее меня заинтересованы в том, чтобы предстоящий разговор остался между нами.
Алим промолчал.
…Широкие степные просторы прорезал полноводный канал. По обоим берегам его тянулись стройные шпалеры тополей, зеленела сочная трава. До ушей долетал приятный рокочущий шум воды, спадающей каскадами. Слева тянулись веселые, нарядные коттеджи, окруженные клумбами цветов, увитые густым хмелем.
— Хорошо тут у вас! — заметил Раджими. — Как в городе.
— Да, пожалуй, — согласился Алим. Поселок остался позади.
У отводного канала разместилась птицеферма. Крик уток, хлопанье крыльев наполнили воздух.
Дальше тянулись огороды, пруды.
Раджими и Алим шли узенькой тропой по берегу канала.
— Вы работаете начальником противопожарной охраны? — поинтересовался Раджими.
— Помощником, — ответил Алим.
— Давайте сядем, — предложил Раджими. Помолчали.
— Ваш старший друг уже действует, — сказал Раджими, решившись начать деловой разговор. — Настала пора и вам последовать его примеру.
— Постараюсь сделать все, что от меня зависит, — ответил Алим, вспомнив состоявшуюся в свое время беседу с майором Шарафовым.
Майор предупреждал тогда, что лазутчики иностранной разведки могут пожаловать внезапно, а поэтому надо все время быть готовым к визиту и вести себя соответственно обстоятельствам.
— Много на этом предприятии работает наших земляков? — спросил Раджими.
Конечно, Алим мог задать встречный вопрос: кого именно имеет в виду Раджими под словом «земляк», ибо Алим еще не мог определить, к какой национальности принадлежит его собеседник, но он ответил:
— Очень много. Процентов шестьдесят, а то и семьдесят.
— Это хорошо, — заметил Раджими. — Вот ими в первую очередь мы с вами и займемся.
Мысль его была ясна: выяснить, сколько лиц из местных национальностей занято на ГЭС, что это за люди, откуда они, кто их родители, родственники, друзья; есть ли среди них участники последней войны: в данном случае Раджими интересовался только теми, кто был в плену. О них надо узнать все, что возможно: как попали в плен, как долго находились в нем, кем и когда освобождены.
— И вам и мне ясно, — пояснил Раджими, — что задачу эту сразу не выполнишь. Действуйте постепенно, но систематически, все интересное сообщайте мне. Нам надо неустанно искать людей для выполнения своих задач. Как мы их используем — подскажет обстановка.
Алим кивнул головой.
Как хотелось ему сейчас взять этого желтого, с пергаментным лицом посланца поджигателей новой войны, поднять в воздух и ударить о землю!
